Настой расслаблял, и чтобы немного развеяться от охватывающей дремоты, прогулялся по грузовому отсеку. В иллюминаторы заглядывали белые хлопья облаков, самолет подобно кораблю бороздил море воздушной пены.
И то, правда, по легендам пастыря убивали, и пока появился новыйминовало не одно столетие. Сейчас же прошло слишком мало времени. Про зов могу рассказать следующее, ты тоже ощущал его, когда Голубева щелкнули шокером. Тогда мне казалось, что ты сможешь уйти, тем более, что внимание переключилось на следователя. Всего несколько шагов и оказался бы под нашей с Вячеславом защитой. Мы как раз смотрели из кустов на то, как раскладывают бледного следователя на травке. Зовэто мощный мыслепоток, он подобен невидимому канату, тянущему в место, где находится зовущий. Плохо, что Мария не успела научить тебя ни зову, ни вызову, Иваныч огорченно вздохнул.
Так это вы были тогда в лесу? Я почувствовал, как меня тянет вглубь, когда неожиданно сам для себя оказался на обочине. А вызовэто зов наоборот? я вспомнил про остановку по дороге в Ивановское СИЗО.
А ты соображаешь, усмехнулся подполковник, По вызову и охотятся ведари, то есть представляют себе оборотня, на которого идет охота, и день за днем идут по его следу. Так нашел Волчьего пастыря и твой отец, упорным оказался. До этого многие пытались обезглавить стаю, но всех сорвиголов находили растерзанными. Словно в назидание остальным охотникам тела подкидывались под ворота старых ведарей, а те не могли даже почувствовать приближения перевертнейтакие сильные оборотни подчинялись пастырю.
Я невольно вспомнил испуг на лице тети, когда мы не обнаружили тело убитого перевертня на месте. Тогда действительно не хрустнуло ни одной веточки, не донеслось даже чужого запаха. Просто было тело, раз и исчезло.
Похоже, что по зову тебя и заманили в ту ловушку! добавил Иваныч.
Я снова вспомнил Юлю, лежащих на земле и удар сзади. Неужели Юля с ними заодно? Вряд лия отогнал прочь эту мысль. Иваныч же говорил, что они уничтожали перевертней около Мугреево, вот одни из этих оборотней и нарвались на отдыхающую пару и мою Юлю. Не нужно было писать ей, где я нахожусь, может всё бы сложилось по-другому.
А что за последняя кровь, о которой вы постоянно упоминаете? я невольно почесал затылок, раз пошли такие откровения, то почему бы не узнать побольше.
Последняя кровьты, Александр. Ты последняя кровь убийцы пастыря, потому-то тебя всю жизнь и охраняли. Твоих родителей уберечь не смогли, так, может, тебя сохраним, Иваныч виновато склонил голову.
То есть я такой индивидуум, что аж страшно становится. Последняя кровь, и что же тут такого? Подумаешь, сын убийцы пастыря. Или перевертни объявили кровную месть и пока не загрызутне успокоятся? от объема информации начинает пухнуть голова.
В том-то и дело, «индивидуум», что твоя кровь может воскресить пастыря. Вот и заманили в ловушку, да и набрали крови сколько надобно. Из тебя за компанию шашлык сделать решилидля успешного завершения ритуала ещё и смерть «последней крови» нужна. И желательно в храме самой сильной веры. Вроде как символ отмщения! усмехнулся Иваныч.
И такое может быть? я оглядел руки и ноги.
За ночь как всегда убрались раны и царапины.
Может быть всякое. Летим мы сейчас к одному очень хорошему человеку. Или не человеку, но очень душевному, тебе понравится, Иваныч переглянулся с Сергеем и коротко хохотнул.
Подполковник тоже скривил губы в улыбке, словно лимона откусил. Душевность человека, к которому собираемся в гости слегка настораживала. Ноги понемногу загуделисказывается пробежка, драка и спринт. Я разложил ещё пару сидений и повернулся к негромко переговаривающимся берендеям.
С вашего позволения, я немного подремлю? Или медленно поморгаю. В общем, как получится, мужчины махнули в ответ рукой, мол, давай, мешать не будем.
Нам ещё четыре часа лету, так что успеешь вдосталь харю поплющить! Но сильно не расслабляйся, а то будет как в анекдоте про расслабившуюся собачку, хмыкнул подполковник.
А что за анекдот? переспросил Иваныч.
Под негромкий говорок, упругий шум мотора за бортом и убаюкивающее встряхивание, я задремал, вытянувшись в полный рост и давая отдых уставшему телу. Несколько раз просыпался от кидающихся в лицо пастей, вытирал пот, ошалело оглядывался по грузовому отсеку и снова бухался в пучину кошмаров.
То один, то другой перевертень нападал из кустов, или выпрыгивал из окон пятиэтажек. Полуобнаженная Юля, моя любимая, распята под тяжелыми руками насильников. Я рвусь к ней, и тут же насильники хватают беспомощное тело и бегут сквозь заросли орешника. Забегают в храм Уара, и он занимается бездымным пламенем газовой горелки. На пороге лежит окровавленнаятетя, тянет ко мне руки, но не получается пробиться сквозь круг Защиты.
Вставай, парень!!! Подъем!!! Мы падаем!!! Держи зонт и гвоздь!!! В полете нажми на кнопку!!! громовые раскаты над самым ухом, жесткое сдергивание с сидений.
Только что скитавшийся по лабиринтам подсознания, я за доли секунды успел оценить обстановку. Меня расталкивал подполковник, рампа опущена и вдали виднеется полотно зеленеющей тайги. У рампы на изготовке застыл Иваныч.
Шутят так, мужички! Ну что же, позабавимся вместе.
А-а-а!!! я выхватил зонтик из рук подполковника и слетел с нагретого места.
В два прыжка оказался у подстраховывающего Иваныча, и увернулся от заграбастывающих лап.
Стой, придурок!!! раздалось вслед, когда я прыгнул в пугающую пустоту, сжимая в руках свернутый рулон зонта.
Я мгновение провел в полете, почти полностью вылетел из отсека. Подо мной зеленело огромное лесное море, ни намёка на присутствие людей. Кругом тайга.
Подъемом стопы зацепился за поручень лебедки и бросил тело обратно. Подобное упражнение отрабатывали с теткой на тренировке по бегу, когда неожиданно нужно сменить направление бега. Тогда в ход шли деревья, пеньки, толстые прутья кустов. Вот и сейчас пригодилось для розыгрыша шутников. Тело пронеслось над рампой. С мягким приседом я приземлился на ребристую поверхность.
Точно, я ведь гвоздь забыл! улыбнулся обескураженным берендеям.
Двое мужчин кинулись было за мной, когда наткнулись на столь хамское отношение к их розыгрышу. А я ещё зевал и утомленно похлопывал ладошкой по губам. Иваныч быстрее справился с собой и хохотнул в ответ. Подполковника же задело серьезно. Он хмуро нажал на кнопку на стене, сверху опустилась широкая стена ворот. Рампа понемногу поднималась, все меньше через щель отражалась далекая земля.
Вот не можете вы, ведари, без демонстрации своих понтов! Дать бы тебе разок, чтобы не мешал веселью! рявкнул Сергей Анатольевич.
Подскажите, а вам Слава с Федей родственниками не приходятся? У них тоже розовая мечта наколотить мне по сусалу!
Ах ты не нашелся с ответом подполковник. Да тьфу на тебя и только. Не дам я тебе гвоздя! И зонтик верни на родину!
Да, пожалуйста! я протянул продолговатый цилиндр Сергею Анатольевичу. Скажите, это у вас посвящение в десантники такое?
Все-то ты знаешь. Да, развлекаются так ребята. Будят спящего новичка, и тот спросонья бежит прыгать, правда, ловят его сразу. Ты первый, кто увернулся и выпрыгнул. Эх, жаль, что не до конца, вздохнул подполковник. Ладно, повеселились и будя. Накинь одежу поплотнее, а то комары на подлете высосут досуха, а потом иди сюда, будем сбрую править.
Иваныч кивнул на рюкзак, из которого вылезла ещё одна «пикселька», как раз под размер. Я быстренько скинул запачканные вещи, и влез в форму. Плотная ткань обхватила тело, новая одежда слегка похрустывала.
Из откидного отделения в стене подполковник достал плетеные ремни, соединенные в причудливую вязь. Жесткие ремни обхватили моё туловище, руки, ноги, словно перевязь-переноска для комнатной собачки. Подполковник не особо церемонился со мной, что-то бурчал себе под нос.
Слегка расставь ноги, так теперь подними руки, вот. Поворотись-ка, сынку! Ох, и гарный же хлопец получился, хоть завтра в десантуру! жесткая ладонь похлопала по спине.
По крайней мере мне показалось, что похлопала, на самом же деле твердые пальцы проверили упряжь, подергали крепления. Иваныч тоже сосредоточенно крепил объемистый рюкзак за спиной. Перетяжки на руки и ногидействия выверены и точны, словно не первый день надевает десантную амуницию. Замшелой глыбой парашютная сумка пристроилась на мощной спине, словно неизвестный зверек прильнул к Иванычу для защиты от напастей.
Такую же суму нацепил и Сергей, но его амуниция более обширна, ремней и лент не пересчитать. На плечах, поясе поблескивали карабины, как у скалолазов перед подъемом в горы. Натянул на голову тускло-зеленый шлем и такой же протянул мне.
Шлем удобно устроился на голове, широкая лента щекотала двухдневную щетину, уши словно заложило мягкой ватой. Гул самолета чуть поутих, но и слова подполковника стихли, я больше читал по губам, чем слышал, о чем он договаривался с Иванычем.
Собираемся у назначенной точки, порадуем старика. Заодно и молодняк проверим на боеспособность! Сергей Анатольевич выкрикивал слова, словно рубил тесаком ветви.
Иваныч кивал в такт, приспосабливая шнуром один из рюкзаков себе под зад. Как раз под парашютной сумкой. Сергей дернулся ему помочь, но был остановлен недовольным взмахом, мол, сам справлюсь. Я тем временем подтянул два рюкзака ближе к себе, авось тоже придется крепить.
Ты их в руках держи, не выпускай!
Постараюсь! А мне дадите парашют? я покрепче прижал похудевшие рюкзаки к груди.
Тебе зонтика мало? На парашют ещё не заработал! не оборачиваясь, крикнул подполковник.
Сергей деловито проверил оснастку Иваныча, тот осмотрел амуницию друга. Так два воина проверяют обмундирование и экипировку товарища в тех местах, где ошибка одного влечет за собой смерть обоих.
Товарищ подполковник, разрешите обратиться? из двери в отсек пилотов высунулась слегка растрепанная голова пилота.
Лет на десять старше меня, складки прорезали щеки. Нос с горбинкой, оливковый загар и слегка завивающиеся волосы делали пилота похожим на грека.
Разрешаю! коротко ответил подполковник, помогающий Иванычу прикрепить страховочный шнур к перекладине.
Через пять минут будем над зоной выброски! отрапортовал пилот.
Добро! После нашего выхода заходите на аэродром. Ждите нашего появления, командировочных должно хватить. На аэродроме вас уже ждут. Все под мою ответственность!
Есть! лихое козыряние и дверь скользнула на место.
Александр, подойди ко мне! подполковник развернул меня к выходу передом, а к себе задом. Не вертись!
Забряцали карабины, пристегивая меня к подполковнику. Ленты дергали то вправо, то влево, проверялось натяжение.
Полетим тандемом! Ничего не бойся, с утками не дерись, комаров не ешь. Будешь кричатьотстегну! напутствовал добрыми словами Сергей, Иваныч, мы за тобой! Пошли!
В сторону отъехал люк самолета, показались урчащие турбины, прилипшие к плоскости крыла. Внизу, насколько хватало глаз, простиралась тайга, узкими трещинами голубели речушки, промелькнула пара проплешин лесных озер. Мутная дымка на горизонте готовилась принять в себя раскаленный диск солнца.
Сзади подтолкнул подполковник.
Не зевай! на ухо прогремел бас.
Иваныч шагнул в пропасть, не оглядываясь, хлестнул обратно страховочный трос. Поджатые ноги мелькнули под дюралевым брюхом огромной птицы, и Иваныча отнесло на полсотни метров. За ним следом потянулся маленький парашютик на длинных стропах.
Стена из мышц подталкивала следом, ещё чуть-чуть и кончится ребристый пол. Где-то глубоко внутри противно заныло, но сумел справиться с тошнотой и показал большой палец Сергею.
Готов! Тогда раз, два, три! ноги оттолкнулись от поверхности.
Все завертелось, чередовались местами самолет, небо, земля.
Небо, земля, самолет. Небо-земля, земля-небо.
Понемногу рос страх, что именно сейчас парашют не раскроется. Именно сегодня Аннушка разольет масло
Земля развернулась зеленой простыней, ветер бьет воздушными кулаками по телу, залетает в рот, пытается порвать щеки. Глаза сходу слезились от мощных ударов, сквозь пелену влаги также крутился сине-зеленый калейдоскоп. Руки дрожали от страха. Мысли единственно о том, чтобы зацепиться за что-либо твердое и надежное, но в скорости падения их выдувало вместе со слезами. Цеплялся за рюкзаки, словно они могли помочь и смягчить возможный удар о землю.
А-а-а!!! по ушам резанул громкий крик.
Тут же слева прилетел хороший шлепок по уху, смягченный шлемом, но все же довольно ощутимый. Крик застрял глубоко в горле, и лишь спустя одно моргание глаза до меня дошлокто кричал.
Не бзди, всего-то 10 секунд летим! перекрывая шум ветра, раздался звучный рев в ушах.
Я крепко стиснул зубы, вот уж не ожидал от себя подобного поведения. Сотни раз видел в фильмах, как десантируются доблестные гвардейцы, но как же страшно приземляться в первый раз. Вспомнил недавний шутливый прыжок в бездну, тут же содрогнулся от мысли о том, что нога могла соскользнуть с масляного поручня. Похоже, что пара-тройка волос перекрасилась в белый цвет самостоятельно.
Мысли скакали хаотично, по щекам текут капли выбитых ветром слез, тут же срываются и уносятся прочь. Я неожиданно поймал себя на мысли, что задержал дыхание и надо бы вдохнуть, а то грудь начало покалывать.
Чому ж я не сокил, чому ж не лятаю! проорал над ухом дикий голос подполковника.
Парашют открывайте! Разобьемся же! слова предательски вырвались сквозь стиснутые зубы.
Да я парашют в самолете оставил! Зонтик нужен?
За такие слова я готов был убить этого приколиста. Но едва набрал в грудь воздуха для достойного ответа, как резко рвануло по груди и ногам. Рывком едва не выбросило рюкзаки из рук. Вцепился в них так, что напряжение начало сводить судорогой.
Падение замедлялось. Быстро поморгал, сгоняя остатки слез с ресниц.
Чего-то тяжеловато стало, никак в штаны наложил? веселился за спиной подполковник.
Я молча глотал: что ж, сам напросился на подобное обращениеоставалось делать вид, что не слышу подковырок. Отстраненно наблюдал, как приближается зеленый массив.
Не писай, прорвемся! ещё и на свадьбе твоей погуляем! не унимался Сергей.
Хорошо бы до свадьбы дожить! слова не застревали в горле, хотя и прорывались сквозь плотный комок, который никак не хотел сглатываться.
Острые верхушки елей зеленым частоколом выстроились внизу, приглашая приземлиться в игольчатые объятия. Угрюмые деревья, видевшие не одну бурю, политые не одним дождем, стоят как богатыри на рубежах.
Но нас понемногу относит в сторону, я рискнул задрать голову. Вверху раскинулся воздушный купол белой ткани, сквозь отверстие в центре бешено бьется какой-то лоскуток. Увидел, как рука подполковника подтягивает стропы, направляя парашют по одному ему известному маршруту.
Слегка согни ноги, чтобы по колено в задницу не вошли! подполковник пнул мою ногу, привлекая внимание. Скоро будем приземляться.
Я послушно подтянул колени чуть выше, и увидел вынырнувшую небольшую полянку. Словно лес нешироко зевнул и обнажил темно-зеленую полость рта. Я успел оглянуться в поисках Иваныча, далеко на горизонте парил белый одуванчик.
Приготовься! резкий голос в ушах и тряска от строп.
Полковник виртуозно работал руками, то подтягивая, то отпуская натянутые канаты, словно пианист играл «Полет шмеля». Мы садились точно в центр поляны.
Несколько чахлых березок согнулись под нашими телами, раздался оглушительный треск, и нас продернуло ещё пару метров через частокол черно-белых стволов. Огромный купол горделиво опускался, веревки натягивались и опадали, но по земле уже не волокло.
Земля! Никогда не думал, что буду так радоваться ее близости. Зеленая трава, коричневые прошлогодние стебельки и салатовый мох у корней березтак и хотелось обнять все это.
Кое-как поднялись на ноги, Сергей Анатольевич споро расстегнул карабины и я оказался на свободе.
Ну как очучения? подмигнул и принялся подтягивать стропы.
Незабываемые, теперь ещё долго будут сниться! я огляделся по сторонам.
Перекликающиеся птицы, замолкшие ненадолго при нашем приземлении, принялись обсуждать происшедшее. Лесную поляну окружали многовековые ели, с края чернело маленькое озерцо, больше похожее на бассейн в сауне. Две березки из восьми растущих оказались сломаны посередине. Расщепленные столбики торчали вверх изъеденными кариесом зубами, на лоскутах коры висели недавно веселые кроны.
Что ж, лес рубятщепки летят! Или мы, или они, ответил Сергей.
Так можно же восстановить, не дело этона родной земле хулиганить! я прошел по пружинящей земле к поломанным деревцам.