Я в большинстве случаев молчал, гадалв кого же выпустить заговоренную стрелу. По всем признакам более всего подходил Голубев, но могу и ошибаться. Я давно не видел следователя и не могу точно сказатьперевертень или всего лишь «мент», рьяно исполняющий свой долг.
На подходе к дому нас встретил зычный рев, его было слышно издалека. Улыбающийся старик оглянулся на нас.
Сергей развлекается, недаром я его оставил!
Оставил бы меня, и я душу потешил! крикнул из-за моей спины Иваныч.
Ты дома тешишь, а он хотя бы тут оторвется. Сам понимаешь, что людей обучать, что берендеевразница огромная! сказал старик, и припустил с удвоенной энергией.
Мы выскочили на поляну, где разворачивалась «трагедия». Взмыленные ребята отжимались на одной руке, а покрасневший от натуги подполковник громко задавал им счет и хлестал над землей хворостиной, заставляя ребят подпрыгивать при выпрямлении рук.
Одним словомидиллия. Иваныч даже причмокнул языком от удовольствия лицезрения. Правда, потом рухнул на колено, но тут же встал, опершись на руку старого наставника.
Здорово, бегуны! Эк же тебя, Иваныч, разморило с дороги. Совсем забыл, как нас батяня гонял, нужно почаще приезжать! хохотнул подполковник и обернулся к приостановившимся ребятам. Я говорил закончить упражнение? Правильнонет! Тогда ррраз!!!
На брата своего не клевещи, Сергей. Он доблестно держался. Мы проводили ведаря до заветного оружия, и за компанию трофеи добыли. На-ка, посмотри! старичок что-то достал из рюкзака Иваныча и кинул в руки подполковнику.
Тот поймал на лету пластиковый пакет и присвистнул от удивления. В пакете перекатывались желто-красные бусины.
Сколько же их было? показал ребятам и кинул пакет обратно.
То, что я принял за бусины, на самом деле оказалось человеческими зубами. Вырванные с корнем клыки катались по днищу, чернея запекшейся кровью.
Десять перевертней встретили, в основном цепляли ночью. Днем как-то уходили от них. Сперва по одному, потом двоих накрыли, а там и к остальной группе вышли. Чуют, что творится что-то важное, вот и собираются в стайки. Тьфу, сплюнул Иваныч.
Так это пока я спал? я показал на пакет.
Видишь, как красиво все сделали? Ведарь даже не проснулся, хохотнул Сидорыч, А ты говоришь, что Михайло забыл. Всё лапы помнят, всё нос чует. Хороших бойцов воспитал, вот если бы мои охламоны такими же стали, то и помереть можно спокойно.
Батя, да чего ты о смерти-то заговорил? Поживем еще, покуралесим. Можете встать! Пять минут отдых, и потом пробежка! рявкнул Сергей Анатольевич на отжимающихся ребят.
Кто ж его знает, Сергей, вдруг завтра деревом придавит, али ведарь какой пульнет из самострела ненароком! старик поднялся на крыльцо. Вам два часа на сборы, и потом пошли на хрен!
Вот узнаю батяню! проговорил задумчиво подполковник, Всегда такой ласковый, да заботливый.
Ласковый? Да, от его лап перевертни засыпали напрочь. Убаюкивал одним ударом, словно кирпич разбивал. Как по следу находилсказка, я и учуять не мог, а онрассказывал: сколько их и как далеко находятся. Чуть ли не паспортные данные выкладывал, улыбнулся Иваныч.
Михаил Иванович, а что же вы меня не будили? спросил я.
А зачем? Тебе силы беречь нужно, да и выспаться не мешало. Мы уж сами, по-стариковски! Ладно, Сергей, пойдем попрощаемся со стариком. Саш, тебе придется подождать нас снаружи, такие уж у наставника предрассудки. После последнего посещения ведарей долго ещё навещал перевертни, может появятся и сейчас. Не грусти, мы скоро! и Иваныч закрыл за собой дверь.
Я оказался предоставлен сам себе, делать особенно нечего, поэтому уселся на свежий чурбачок и развернул остатки вчерашнего зайца. Куча свежих чурбачков выросла перед уложенной поленницей вдвое против прежней. Похоже, что в стремлении покомандовать Сергей Анатольевич гонял ребят вовсю, и заставил заготовить дров на три года вперед.
Холодное мясо понемногу размещалось внутри, я наблюдал, как день набирал свою силу. Как понемногу распрямлялись слегка съежившиеся деревья, тянулись к солнцу, теплу и свету. Как шмыгали проворные белки, перелетающие с ветки на ветку и плюющие на все законы физики. Как прилетела вороватая сорока, просверкала бусинками глаз и бочком-бочком попыталась пробраться к жестяной банке с блестящими гвоздями. Пришлось запустить щепкой, чтобы спугнуть черно-белую птицу. Обиженно крича, сорока упорхнула в чистую синюю высь, ещё минут пять над лесом слышались ее жалобы.
Когда поднимал щепку, заметил на земле серую соску-пустышку. Дешевенькая, испачканная землей, но новая. Я поднял её с земли.
Рубль нашел? Неси сюда! донесся из оконца веселый голос подполковника.
Соска нашлась, может, кто из ребят оставил? постарался ответить в том же тоне.
Ага, сосунки они у нас! Бабёнка из деревни за медом приходила, знать и выпала у неё из кармана. Оставь на пеньке, вернетсязаберет. Сейчас будем выдвигаться, кидай рюкзак! и в окошко высунулась волосатая рука.
Так и не удалось заглянуть вовнутрь дома, узнать, как живёт старый берендей. Другие окна занавешены легкой паутиной занавесей, так просто не рассмотришь. Ну и ладно. Мы их не запускаем в дома, они насравновесие соблюдено.
Массивные ступени скрипнули под тяжелой поступью вышедших берендеев. Ребята молчали, пока взрослые прощались с наставником. Те скупо обнялись, помолчали о своем, взгляды сказали больше тысяч слов. Потом Сергей с Михаилом от души смяли ладони молодых берендеев, пожелали им слушаться «батяню», иначе приедут и надерут разные места. Ребята, скривившись от боли, клятвенно пообещали слушаться, и вырасти такими же большими и умными, как и прежние ученики. Старик улыбался в бородку.
Сидорыч помахал мне рукой и скрылся в дому, подошедшие ребята попробовали отыграться за тиски взрослых берендеев, но я лишь два раза расслабил ладонь. Ребята остались ни с чем, но я пожелал им упражняться и тогда они, возможно, справятся с ведарем. Если накинутся оба. На спящего.
В обиженных глазах я прочитал все, что они обо мне думают, а также пожелание скорой встречи. Ответил им милой улыбкой и повернулся к возрастным берендеям. Те одобрительно кивнули в ответ, и мы выдвинулись в путь.
Гудящие ноги старались согнуться и уложить тело в зазывающе-мягкий мох. Иваныч тоже пару раз споткнулся, но виду не подавал, хотя ему и пришлось тяжелее. Действительнокак же так получилось, что за нами по пятам шли перевертни, а я даже не заметил? Может чересчур доверился опеке берендеев? На будущее надо быть внимательнее.
Тайга также встречала хмурыми елями, высокими соснами, стройными березами, медленно несущими тягучие воды речушками и редкими цветастыми полянами. Мы двигались ещё день, с одной ночевкой, полной тревожных пробуждений от резких звуков в ночной тиши. Но оба берендея храпели на месте, поэтому и я успокоено засыпал, не забывая подкидывать дров в затухающий костер. Приклад арбалета грел щеку, казалось, что он нашептывал старинные слова, похожие я слышал в «Слове о полку Игореве», но вот что именно никак не удавалось разобрать. Или показалось с полусна-полудремы. Почему-то привиделся улыбающийся Сидорыч, но когда протер глаза, то никого не увидел. И снова провалился в тревожную дрему.
Ещё трое! таким комментарием встретил утро проснувшийся Иваныч.
Когда я повернулся к нему, берендей кивнул на небольшую горку у рюкзаков. Шесть клыков лежали в ряд.
То-то я ночью вашего наставника видел. Думал сперва, что привиделось, оказалось, что нет. Когда моргнул, его уже не было, я удивленно покачал головой.
Видел он. Да Сидорыч так шумел, что и покойники бы проснулись. А он только видел, хохотнул подполковник.
Как они нас находят? я повернулся к Иванычу.
Как-как, да каком кверху. Похоже, что на тебя объявлена большая Охота, но кем? Это мог сделать Пастырь, но его не стало, кому же подчиняются оборотни? вопросом на вопрос ответил Иваныч.
Ладно, долго будем думатьможем дождаться своры и побольше. Тогда не факт, что сможем справиться! Или подождем? лукаво усмехнулся подполковник.
Не, лучше в путь. Нам ещё долго? я начал собираться в дорогу.
Полдня пути до дороги, а там на попутках добираться придется. Так что терпи, казак, атаманом будешь! Сидорыч не очень любит выходить из тайги, поэтому и спрятался так далеко. Зато никакая защитная веревочка не нужна, пока добежишь до ближайшего селениявся хмарь спадет. Это нам трудновато приходится, Иваныч почесал щеку, заросшую недельной щетиной.
Да-а, постоянно у них в подполе отсиживаюсь, когда чую, что накатит. Заодно и свежих кроликов привожу, подтвердил подполковник.
А что это за состояние такоехмарь? Михаил Иванович, вы же при мне оборачивались, и соображали вполне внятно. Узнавали и контролировали себя! я завязал завязки на арбалете.
У нас это происходит каждый месяц. Не вздумай про месячные упоминатьсразу же фофанов надаю. Ночь полного безумства, когда мы оборачиваемся в животных и не можем совладать с инстинктами. У кого-то приходится на фазу полнолуния, кто-то в новолунье перекидывается, кто-то в полное безлунье. Все оборотни знают свою дату и стараются не покидать жилье в момент наступления хмари. Ну а которые покидают что ж на них охотитесь вы. Человек, убитый в момент хмари, становится пробной дозой наркотика. Оборотень специально выжидает следующую фазу, чтобы повторить те ощущения, а после и вовсе сходит с ума и начинает убивать даже в обычные ночи. Но все же Сергей прав и нам пора двигаться, Иваныч закончил свою речь, закинув рюкзак за спину, где висела парашютная сумка.
Быстро закидали костер, похоронив вместе с ним боевые трофеи старого берендея, и легкой трусцой двинулись вперед.
Глава 25
Вскоре тайга выкинула навстречу нам широкую просеку с асфальтированной дорогой. Сориентировавшись по компасу, мы двинули на запад, так как попуток на горизонте не предвиделось. Выщербленный асфальт перемежался заплатками и трещинами, и больше походил на потрескавшуюся землю в пустыне, чем на ровный слой дорожного покрытия.
Встречались редкие машины, мы голосовали проезжающим мимо машинам. Спустя десять проехавших остановилась обшарпанная «Газель». Водитель, мужчина лет сорока, с тяжелым грушевидным носом и жиденькими усами, открыл пассажирскую дверцу.
Здорово, служивые! Вы как здесь оказались? голос сиплый, слегка невнятный, как у каждого, кто чаще молчит, чем разговаривает.
Здорово, коль не шутишь! выступил вперед подполковник, погонные звездочки переливались в лучах солнца.
Да какие уж тут шутки за столько верст от части оказалисьявно неспроста. Да ещё и целый подпол во главе! улыбнулся водитель прокуренными зубами.
Сломались по дороге, а в Курган нужно до зарезу, вот и ловим попутки. Сам понимаешь, что пока наши приедут, да пока починят. Ты кстати не в Курган направляешься? осведомился подполковник.
Так точно, в Курган. От же блин, привычка осталась! Ха-ха! Сколько лет не служу, а уставные ответы в кровь впились! Садитесь, подвезу. Один в кабину, двое в кузовкивнул водитель. Только у меня в кузове куры, запашок там не очень.
Нам не привыкать! гаркнул подполковник, залезая в кабину. Ребята, загружайтесь! Лучше плохо ехать, чем хорошо идти!
Мы переглянулись с Иванычемхитер подпол. Но делать нечего, аккуратно распахнули задние двери, памятуя о драгоценном грузе. Опасались мы напрасно, все куры помещены в специальные клетушки, они хором кинулись обсуждать наше появление. Испуганный гвалт, режущий глаза запах, солома на металлическом полу.
Может все же лучше хорошо идти? неуверенно переспросил я Иваныча.
Тот поджал губы, мол, транспорт не выбирают и приходится брать, что дают.
Командир, ты хоть щелку нам оставь, чтобы изредка припадать губами. А то ведь задохнемся напрочь, попросил Иваныч у закрывающего двери водителя.
Вон заслонку отодвиньте, да и дышите на здоровье! водитель показал на паз в глухом борту.
Иваныч сразу дернул за него, и небольшой зайчик заплясал по рыжим пруткам соломы. Водитель удовлетворенно кивнул и захлопнул дверцу. Мы кое-как притулили вещи и сами устроились на ободах колеса. Толчок сдернул нас с них, и опрокинул на запертые двери. Клетки с кудахтающими курами приблизились чуть ближе. Мы тронулись.
Всегда терялся во времени и пространстве, когда ехал в автобусе ночью, или в закрытом фургоне. Вроде бы и знаешь пункт назначения, и знаешь, сколько до него добираться, но вот ощущение неизвестности приходит каждый раз при движении в замкнутом пространстве. Так просыпающийся в машине пассажир может выглянуть в окно и по указателям определить, где они находятся, или на худой конец спросить у водителя. А если пассажир находится в багажнике авто, то он так же как и мы неуверен в настоящем местоположении. Куда везут, что ждет в конце, довезут ли? Все эти мысли вспыхивают иногда звездочками и снова пропадают в череде думок и образов.
Иваныч как-то сумел притулиться на парашютной сумке, облокотился о рюкзак и теперь храпит вовсю, невзирая на шум мотора, куриные пересуды и машинную тряску. Оставалось позавидовать такой стальной выдержке. Хотя чему завидоватьвпереди ехал старый товарищ, испытанный годами. Зычный смех подполковника иногда доносился сквозь посвистывание ветра и шум мотора.
Я же пытался счистить зеленый налет с медной окантовки арбалета. Тряпочка скользила по выбитым рунам, но прочесть или определить слова практически невозможно. Налет забивал щелочки, превращая старинную вязь в непонятную кашу.
Содой нужно, или лимонной кислотой. Так не ототрешь, не открывая глаз, посоветовал Иваныч.
Спасибо, буду знать. Вы уже сталкивались с таким оружием?
Лично нет, знаком по рассказам. Вроде как это убийца богов, выстрел из него смертелен для оборотней высшего уровня. Ты понимаешь, как мне об этом тошно говорить? Иваныч посмотрел в упор.
Да, конечно. Мне было любопытно. Но не буду расспрашивать, лучше узнаю у тетки. Надеюсь, она скоро поправится, я же за ночь в больнице восстановился, я убрал арбалет прочь с глаз.
Да, думаю, она скоро поправится. Но она ведь не девочка, чтобы на другое утро с окошка прыгать. И ты не за ночь восстановился, а спустя сутки. Ты, наверно, не знаешь, что, пока восстанавливался, перевертни напали скопом. Защищая тебя, погибла докторша, Наталья. Она была тоже из ведарей, близкой подругой Марии. Сейчас с Марией должны быть мои ребята. По крайней мере, до нашего прилета должны продержаться, Михаил Иванович тяжело вздохнул.
Однако я раньше Наталью никогда не видел! Как же она может быть близкой подругой тетки?
Да ты бы никогда и не увидел ее, если бы не начавшийся хаос. Тебя растили как цветочек, постоянно оберегая от чрезмерных нагрузок, чтобы не вырвались на свет способности. Но ты каким-то образом смог привлечь внимание оборотней, и за последней кровью началась охота. Ты мог бы прожить жизнь, влюбляться, жениться, разводиться, растить детей, и даже не узнал бы о нас. Но что-то пошло не так, и перевертни увидели тебя. О, остановка, бензином пахнет, значит на колонке, поделился наблюдениями Иваныч.
Нас выпустили, чтобы размять ноги. Походив, попив кофе, перекинувшись парой слов со словоохотливым водителем, мы забрались обратно. По словам водителя, через пару часов должны оказаться в Кургане. Подполковник сумел уговорить доставить нас до аэропорта, и мы снова залезли в ароматный кузов. Курицы встречали как старых знакомых радостным кудахтаньем.
В поездке мы больше не разговаривали, я с головой погрузился в свои мысли. Прокручивая в голове сложившуюся ситуацию, даже не заметил как мы прибыли в аэропорт. Задумавшись, не заметилкак вылезли и попрощались с водителем. Мелькание образов, переходов, встреча летчика с подполковником, знакомый ИЛ-76все это проходило стороной. Напала какая-то странная слабость, апатия.
Я думал о том, как так вышло, что мной заинтересовались перевертни. Когда именно это произошло? Всё указывало на нашу драку после дискотеки. Именно тогда впервые появились эти существа. Гул моторов, слова подполковника, обращенные ко мне, Иваныч, отвечающий за менявсё как в тумане. В мозгу вырисовывался один образ, преследовавший меня на протяжении всего этого времениГолубев.
Юля! А как же она? Живет рядом с таким чудовищем и не знает? Жива ли тетя? Смогут ли ее охранить два молодых берендея, Вячеслав и Федор? Я невольно вспомнил катящуюся волну перевертней. И это днем, на виду у обычных людей. Десантников, стреляющих в огромных зверей. Голова разрывалась от вопросов, воспоминаний, образов и мыслей.
Сергей Анатольевич и Михаил Иванович оставили меня в покое, и о чем-то переговаривались. Я не заметил как отпил того самого душистого отвара, откуда у меня в руках взялась чашка. Голубев постоянно оказывался рядом при сложных ситуациях, или сам их создавал. Все смешалось в кашу.