Вот тут и тормози, Володя! Сейчас найду двух оголоедов и дальше разберемся по ситуации. Саша, пока не выходи из машины! рублеными фразами выскочили приказы, и за Иванычем громко хлопнула дверь.
Он бы так дома холодильником хлопал! негромко пожаловался сам себе водитель.
Я все слышу! не оборачиваясь, произнес Иваныч.
Водитель дурашливо втянул голову в плечи и подмигнул мне назад.
Он все время такой серьезный? радостная улыбка до ушей.
Нет, конечно, иногда он шутейно бьет. Вот сейчас и приехали навестить три его «шутейки», чтобы они заявления забрали! я устало откинулся на спинку.
За кирпичной стеной лежит самый близкий на свете человек, и нужно бежать к нему! Однако какая-то странная немощь сковывала руки и ноги. Словно кто-то подавлял волю, и слова становились тише, звуки отдалялись, воздух становился гуще.
Вон идут, сейчас поедем! вывел из ступора голос водителя.
Я приподнял опустившиеся веки, и когда только закрыл? Из-за угла показались берендеи.
Живые Вячеслав и Федор!
Их сопровождал Иваныч. На вечно хмуром лице проскальзывала довольная улыбка. Я тоже был рад видеть этих двух друзей «не разлей вода» живыми и здоровыми.
Синяки и царапины на лице придавали шарма загорелым лицам. Но, хотя прошло уже около недели, синева ушибов ярко-свежая, без оттягивающей желтизны. Похоже, что ребята и тут не скучали. Они запрыгнули в машину, причем Федор скривился от боли, когда резко повернулся на сидении.
Здорово, беглец! Рад видеть тебя живым и здоровым, может недолго, но все равно рад! блеснул крепкими зубами Вячеслав.
Эх, кто бы знал, кому помогаемни за что бы не поверил! выдохнул Федор, держась за левый бок.
Ладно, не стонать! скомандовал Иваныч. Володя, отгони пока машину за угол, там и доложите дислокацию. Нечего перед окнами светиться.
Машина вздрогнула и медленно покатила по дороге, аккуратно объезжая играющих детей и гуляющих взрослых. Кажется, на этом месте я потерял тапок той суматошной ночью. А может быть, и не здесь, но, в общем-то, все равно. Ребята улыбались, чувствовалось, что с Иванычем ощущали себя увереннее.
Вон из того окна гавкал доберман, когда я мчался по улице, блестя голым задом. Кажется, что прошло всего ничего, и только вчера ночью я улепетывал от перевертней.
Рассказывайте, что тут и как! Володя, тут у нас свои секреты, прогуляйся немного! голос грохнул металлом, когда машина остановилась у бетонного забора.
За серым бетоном высились крыши гаражей и разных подсобных хозяйств, подпиленные липы выставили вверх искривленные ветви. Люди гуляли, жили своей жизнью, оживали лица, раздавался звонкий смех.
Володя одернул форму, голубой берет слегка сдвинулся на колючем ежике, и солдат легкой походкой пошел улыбаться проходящим девчонкам. Деревья шумели, люди негромко переговаривались, лаяли собаки, чиркали немногочисленные птицы. Но все уходило куда-то, проваливалось как сквозь мягкую перину на дно глубокой постели.
Значит так, Михаил Иванович. Внутри больницы находится с десяток перевертней. Мы войны большой не делали, но проверку затеяли. Крепкие, опытные, хотя мы им и накостыляли по первое число, но пробиться не смогли. Нас не калечили, а поиграли как с детьми и попросили передать, чтобы к тетке в палату поднялся один Александр. Люди не о чем не подозревают, три перевертня в милицейской форме, остальные в виде пациентов, быстро отчитался Вячеслав.
Ага, не калечили. Так накостыляли, что до сих пор ребра болят, поморщился Федор.
Не надо было лезть на рожон. Узнали, что с Марией все в порядке и мирно остались наблюдать. Хорошо, что целы остались, а ребра я и сам тебе намну, если живы будем! Иваныч хмуро посмотрел на понурившихся ребят.
Мы же хотели как лучше! протянул Вячеслав.
А получилось как всегда! отрезал Иваныч. Ладно, продолжайте.
Да что продолжать? Всю эту неделю наблюдали. Перевертни менялись, приезжали, уезжали. Особо не таились перед нами, даже подмигивали из окон, собаки неадекватные! На людей не кидались, вели себя аккуратно. Ждут Александра. Тетя Маша жива, находится в палате, возле нее постоянно дежурят милиционеры. На четвертом этаже ее палата, мы успели узнать у знакомой медсестренки, улыбка тронула губы Вячеслава.
Эту-то хоть не кусал? проворчал Иваныч.
Нет, конечно, что я, Федя, что ли? отмахнулся Вячеслав.
Ладно, хоть это хорошо! Значит, делаем так: Александр, тебе не дадут зайти с арбалетом. Нас с тобой не пустятзавяжется драка, могут пострадать невинные люди. Смертей и так хватает. Ты пойдешь один, на входе тебя обыщут, поэтому иглы лучше спрятать куда подальше. Мы будем внизу, у окна палаты, постарайся открыть, тогда закинем арбалет, задумчивым голосом проговаривал Иваныч.
Ого, арбалет? Дашь пульнуть в птичку какую? повернулся ко мне Федор.
Что? Конечно, дам, я слушал их сквозь наплывающий туман.
Саша, с тобой все в порядке? донесся голос Иваныча.
Да, все нормально. Что-то мутит, я встряхнулся, пытаясь прогнать хмарь.
Ты уж в обморок-то не бухайся, потерпи! Оп! У нас гости! Иваныч мотнул головой, показывая на кого-то за машиной.
Из кармана резко перебросил иглы в подмышечную впадину, стержни захолодили кожу, только потом повернулся к двери. Ребята уставились в стекло на подходящего человека.
Вот это встреча. Жмырь! Вот кого меньше всего ожидал здесь увидеть, но почему-то не удивился. В трико с вытянутыми коленями, в клетчатой рубашке навыпуск и мягких тапках на босу ногу, он казался соседом, встретившим на лестничной площадке. Апатично кивнул ему сквозь стекло. Цепкие глаза обежали салон, немного задержавшись на каждом из сидящих. Татуированная рука коснулась ручки.
Дядя, мы сегодня не подаем, шел бы ты своей дорогой! вскинулся Вячеслав.
Смешно, берендей. Очень смешно, как тогда, когда вам люлей навешали, процедил сквозь зубы неудавшийся тюремный убийца. Не к вам терки, а к ведарю. Отскочимпобормочем?
Может тебе люлей отвесить, чтобы спокойнее стал? Или стаю позовешь на подмогу? неторопливо проговорил Федор.
Так ты выйдешь, или будешь за медвежьими спинами прятаться? не обращая внимания на слова Федора, выдавил Жмырь.
Ребята, давайте жить дружно! я вроде пошутил, но никто не рассмеялся, Мы сейчас отойдем, а вы, если что, будьте рядом.
Не бойся, подружки не успеют заскучать!
Рука Иваныча вовремя успела перехватить метнувшегося Федора. Жмырь злорадно рассмеялся и отступил, давая выбраться наружу. Земля покачнулась, когда я вылез из машины, пришлось схватиться за дверь.
Бухнул для смелости? Оно и правильно, под алкоголичкой и умирать легче! ощерился Жмырь. Пойдем, нас заждались.
Рука отпустила дверь, но шаг оставался нетвердым. Воздух насыщался плотностью воды, приходилось с усилием проталкивать тело сквозь густеющую стену. Да что это со мной на самом деле? Злость на свою неуклюжесть немного прояснила голову, и дальше я прошелся твердым шагом. Берендеи тоже вышли из машины, остались возле нее копаться в багажнике.
Значит так, сейчас прощаешься с подружками и чешешь за мной. Базар к тебе есть конкретный. Они пусть не рыпаются, Жмырь кивнул на Иваныча с ребятами, Все одно нас больше, замнем числом. Пусть прошвырнутся по елочкам, шишек насобирают. Тетка твоя в сознание пришла, хочешь, чтобы жилане дергайся. Все понял?
Да, хмарь снова вползает в тело, сейчас вернусь.
Тетя пришла в себя, я пойду вперед. Как и договаривались, ждете меня у окна! я пожал каждому берендею руку, заглянул в глаза Иванычу.
Если что, беги, мы подсобим, Иваныч скосил взгляд на сумку с автоматами и арбалетом.
Не бзди, а то там и так больные, не хватало им ещё и угарным газом отравиться! подмигнул Вячеслав.
Федор же пожал руку, и отвернулся к багажнику. Я проследовал к больнице, вслед за ухмыляющимся Жмырем. Ребята проводили нас взглядами. Перед тем, как завернуть за угол, я увидел, как Иваныч вытащил сумку.
Очкуешь, ведарь? Пра-ально делаешь, сейчас тебе все по понятиям разложат, кто ты есть и чем должен дышать! Жмырь вытащил сигареты, чиркнула спичка.
Что вам надо от меня? мой голос получился каким-то слабым, неуверенным.
Тебе все обоснуют, терпение, терпила! выпустив дым, Жмырь хохотнул над своей тавтологией.
Крайне неприятный тип, после общения с таким хочется помыться. Я замолчал, передвигая тяжелеющие ноги. Да что происходит-то? Крепко зажмурился и резко распахнул глаза, немного рассеялся легкий туман перед глазами. Деревья, дома, машины приобрели более отчетливые очертания, но какой-то голубоватый ореол оставался на каждой линии. На горизонт пролили огромное ведро с желто-оранжевой краской, закат вступал в свои права.
Скоро, скоро, скоро, бубнил проводник, Скоро и за Жилу ответишь, и за ребят положенных, и за мою пущенную юшку.
Я молчал, шаг за шагом приближалась больница. Кирпичные стены, козырек над широкими ступенями входа. Напряг мышцы, подержав их пару секунд в натянутом состоянии, и резко выдохнул, тут же расслабив тело. Слабость слегка спала, помотал головой, стало легче.
Длинный штырь дверной ручки, отполированный руками многочисленных посетителей до зеркального блеска, скользнул по руке, и больница открыла свое нутро, пахнущее дезинфекцией. За стеклянной перегородкой регистратуры поднялась полная женщина, раздраженное красное лицо особенно контрастировало с белым халатом.
Куда вы прёте? Посещение завтра с трех! На сегодня прием окончен! пронзительный голос, привыкший повелевать скромными бабушками, заполнил широкое фойе.
Не волнуйся так, Маргариточка! елейным голосом протянул Жмырь, Мы сейчас на полчасика, и обратно. К тете паренек приехал, с поезда соскочил и сразу сюда.
Не положено! безапелляционно отрезала медсестра.
На все что не положено, у нас шоколадка наложена! тут же ответил Жмырь, доставая из кармана плитку «Аленки», и масляно улыбнулся, Маргарит, ты до какого часа работаешь? Провожу тебя до дома, да шоколадку с чайком и захаваем. Ну чё ты?
Шоколад тут же скользнул под стойку, и, судя по звуку, присоединился к таким же подаркам.
Ой, только быстро, а то увидит старшая сестра, тебе вазелином одно место намажет, да и мне достанется, ответила медсестра.
Жмырь послал медсестре воздушный поцелуй и пошел к лестнице. Я прошествовал за ним, мимо коричневых скамеек, мимо большого зеркала, мимо закрытого на лето гардероба.
Выцветшая краска по бокам массивных ступеней, потертые поручни перил, чахлые кустики цветов между этажамиэто навевало тоску и безысходность. Тапки Жмыря пошаркали по ступеням, он всего раз оглянулся посмотреть на мой подъем. На каждом этаже застыли люди, осматривая идущую пару.
Всё тяжелее переставлять ноги. Всё труднее поднимать веки после моргания.
Пожилые и молодые, женщины и мужчины провожали нас ненавидящими взглядами. Я невольно поежился от катящихся волн неприязнисреди стольких врагов быть пока не приходилось. Жмырь улыбался каждой группе, но они не обращали на него никакого внимания, все сконцентрировано на мне. Когда мы поднялись на четвертый этаж, я увидел в лестничном пролете поднимающуюся нижнюю группу.
Только фанфар не хватает! Для полного счастья и обозначения радости, кривлялся Жмырь, Тебя вряд ли где этак встречали!
Долго еще? не хватало сил терпеть наглую ухмылку, так бы и сунул в кривящиеся губы.
Потерпи немногопоживи чуть-чуть! хохотнул Жмырь, Почти пришли.
Четвертый этаж встретил очередной молчаливо расступившейся группой. Ошибались берендеи с расчетами: я двадцать четыре особи насчитал. Хотя ребят можно понять, не всегда же им быть на страже. Поцарапанные стены, белые двери с небольшими сколами, старый линолеумнапомнило о событиях полугодовой давности.
Группа отстала чуть позади, снизу слышались поднимающиеся шарканья ног. Проходящий мимо пациент удивленно поинтересовался причиной собрания. Ему посоветовали идти в свою палату и не высовываться. Он тут же ретировался.
Стулья, стены, мигающая лампа дневного света, толпа людей с одинаково горящими ненавистью глазами. Что-то из фильмов ужасов, но я улыбнулся в ответ, показывая, что нагнетание жути пропало напрасно.
Слабость ещё сильнее скрутила тело, но нельзя показывать ее, нельзя!
Вот мы и пришкандыбали, лезь в камеру, терпила! Знайты мне сразу не понравился, чушок! с этими словам Жмырь распахнул дверь палаты.
Я вошел в небольшую комнату, облокотился о косяк.
Добрый день, товарищ следователь! я почти падал, но эту фразу смог выговорить твердо.
Глава 26
Здравствуй, ведарь! ответил тот, кто постоянно участвовал в кошмарных снах.
Зачем вы здесь? я огляделся по сторонам. Тетя, как ты?
С кровати у окна смотрела тетя Маша, сухонькая, маленькая, с заострившимся носом. Капельница прозрачными шнурами уходила под покрывало. Тётя укоризненно покачивала головой.
Саша, зачем ты пришел? выговорила она.
Я не мог тебя им оставить!
Молодец! Мы любим таких сознательных! На спинку соседней кровати облокотился огромный человек в милицейской форме. Судя по звездочкампрапорщик.
Тетя твоя в поряде, о себе волнуйся! сзади толкнул плечом Жмырь.
Я смотрю у вас так и осталась общая любовь и взаимопонимание, улыбнулся Голубев.
Спина прислонялась к подоконнику, руки скрестились на груди, тот же серый плащ, стальные глаза и зловещая улыбка. Ни на миг не изменился с нашей встречи в общежитии, словно и не было всех прошедших дней. И повязки нет на глазудаже шрама не осталось.
И опять я бессилен что-либо сделатьрядом с ним беспомощная тетя. Остается ждать развития событий. Хорошо еще, что слабость покидает тело, руки вновь наливаются силой, понемногу распрямляется сгорбившаяся спина.
Только отдайте его мне, мигом на куски порву! Жмырь недобро нахмурился.
Скоро отдам, имей терпение! металлическим голосом отчеканил Голубев, Пока скажи коридорным, пусть разойдутся по местам. Или три перевертня не справятся с двумя слабенькими ведарями?
По местам! Общий сбор услышите! Жмырь тут же исполнил указание.
Смотрю ты поздоровел, набрался опыта, набрался сил, Голубев перевел взгляд с меня на лежащую тетю, та кивнула в ответ. Тогда хорошо, значит, будет веселее.
Что веселее-то? не понял я, Вы хотите оживить Волчьего пастыря?
О-о-о, протянул Голубев, Ты и про него знаешь? А что ты ещё знаешь, ведарь?
Следователь отошел от окна, худощавая фигура закрыла от меня свет. Молчащий прапорщик встал рядом. Неспешно представители власти начали снимать с себя верхнюю одежду. Я слегка отступил к стене, не выпуская из поля зрения Жмыря. В плаще Голубева блеснули какие-то проводки, когда он откинул одежду на теткину кровать.
Вот сейчас повеселимся! Жмырь тоже скинул рубашку, показав усыпанное наколками тело. Давненько когти на него чесались!
Убей его!
Я не сразу понял, что эти слова обращены ко мне. Жмырь тоже не сразу осознал. Зато сразу же сообразил перевертень в погонах, и, не снимая одежды, начал перекидываться.
Саша, бей! промелькнувшая красной черточкой игла впилась в глаз Жмыря.
Тетя сидела на кровати, сморщенная рука возвращалась после броска. Дальнейшее действие смешалось в одну сплошную круговерть, красная пелена моментально кинулась на глаза. Время приостановило бег, и я увидел, как сквозь синеву наколок у Жмыря пробивается темно-серая шерсть.
Голубев вцепился в голову прапорщика и отводит ее назад Тетя достает ещё одну иглу У Жмыря вырастают зубы, мохнатой лапой вырывает иглу из глаза Бьет фонтанчик крови, смешанной с белковой жидкостью На кровавых ниточках болтается сморщивающийся глаз
Картина охватывается одним взглядом, и я начинаю действовать. Скользящим движением ушел вправо, под выбитый глаз, и с размаха удар в слюнявую челюсть. Хруст челюсти, тут же присед. Пропустил над собой лапищу с острыми когтями, переход ещё не завершен и перевертень двигался замедленно. Этих мгновений мне хватило.
Из-за пазухи вылетели иглы. Клыки клацнули у уха, резкий отскок и тут же движение вперед. Игла воткнулась в глаз оборотня, тот от боли запрокинул голову назад. Тут же апперкот под челюсть, так что лязгнули белеющие зубы, а пара клыков вылетела напрочь.
Арррх, захлебнулся бывший Жмырь, а теперь ослепленный оборотень, когда погрузневшее тело завалилось назад.