Он? ИЛИ ОНА?! Теперь не понятно, как правильно. Разум мужчины, тело уже почти полностью женское. В него влиты десятки литров веществ, призванных перестроить организм. Гормональная терапия скоро добьет те остатки мужественности, которые сохранились. Хочется кричать и плакать, и теперь он не знает, почему. То ли от бессилия, то ли это эстроген с прогестероном.
Мой друг, не падай духом, сочувствующе сказал Зенон. Вся наша жизньлишь смена оболочек. Бог определил твою новую историю. Не противься его воле, смирись.
Бывший оперативник грустно вздохнул, убирая ноги, которыми он упирался в вагонную дверь. В голову пришла мысль, что возможно медбрат снова даст героин. Это было бы чудесно
Но внутри их ждал Дионисон протянул длинную прямоугольную коробку.
Начни с самого маленького, затемпо возрастающей, сообщил священник, хладнокровно наблюдая, как Гермес открывает коробку и оторопевает от резиновых стержней разных размеров. Все чистое и новое, так что, можешь не кривиться. Ты должна этим прорабатывать вагину. Дважды в день по 20 минут. Иначе срастется, и тебе же будет хуже.
Синдик встретился глазами с Зеноном, и тот виновато пожал плечами. А блондин продолжил напутственную лекцию.
Используй лубриканты, держи себя в чистоте. Делай гимнастику для груди, как тебе показывалисоски нужно поддерживать в форме. А когда все полностью заживет, можно будет прекратить пользоваться расширителями. Но тебе придется вести регулярную половую жизнь. Сама выберешь, что по вкусу. Смирись с новой судьбойты теперь невеста Сурового Бога. Это Провидение, детка, он снизил голос, в котором, казалось, проскочили жалостливые нотки, а затем строго посмотрел на медбрата. А Зенон будет все контролировать, подсказывать.
От его рассказа синдик ощутил зуд в промежности, который усилился и стал распространяться по телу. Еще немного, и кожа прорвется миллионом личинок мокрецов, которые вихрем взвеются над паровозом.
Я мужчина, заговорил Гермес, почесывая живот, и ему стало противно от своего нового голосатонкого и немного гнусавого. Вы смогли сделать со мной эти невообразимые вещи. Но я был и останусь мужчиной!
Дионис смерил его взглядом, от пастыря не скрылось покраснение лица и шеи у Божьей невесты.
Это прошлое. Не живи им. Ты прошла через операции скажу так, мы применили китайскую методику, разработанную за несколько лет перед Вспышкой. Удивительная технология, которая использовалась в разведке. И теперь тыполностью женщина. Только разумом ты цепляешься за прошлое, но это ошибка. Осознай новое «Я». Быть женщиной, да еще и красивой, умной, талантливойвовсе не плохо. Поверь, многие мужчины раньше об этом только мечтали.
Но не я.
Блондин словно не слышал Гермесаон посмотрел на часы и, спохватившись, пошел на выход.
Кстати, старейшина Стикс предложил тебе новое имяАфродита. Коротко, Дита. Совсем не плохо, как думаешь? и он исчез в дверном проеме.
Зенон отпер железный шкафоттуда глядело большое зеркало в полный рост. Затем громила включил дополнительное освещение, озарившее вагон, словно прожектора.
Попробуй поработать с вагиной, смущенно попросил он. Пока что сам сама, то есть. А если не получится, он столкнулся взглядом с разъяренными глазами Гермеса. Я недалеко, если что.
И он вышел, аккуратно прикрыв дверь.
Синдик с усилием поднялся и встал перед зеркалом, спустив с себя одежду. Он не видел себятам стояла девушка. Невысокая, субтильная, довольно спортивная, что выдавали крепкие ноги и жилистые руки. Уродина, покрытая шрамами, хотя их было не так уж и много. «Экспериментальная китайская методика», «заживет, как на собаке», «вернее, как на суке», обрывчатым калейдоскопом вспомнились фразы, звучавшие последние сутки. Уродвот кто я
Слова закружились в бешеной пляске, перемешиваясь с видениями и кошмарами, он склонился и застонал, прикрыв рот рукой, чтоб не услышал медбрат. Казалось, что это тело не принадлежит ему, просто его голову обтесали и приделали к женской фигуре. Утонченные скулы, маленькая торчащая грудь с выпирающими сосками, выбритый лобок над ярко-красным влагалищем «Будет побаливать поясницатебе сделали кошачий изгиб позвоночника, говорил Зенон. Хорошо питайся, принимай лекарства гормоны, время и жир сделают свою работу очень быстроу тебя будет такая задницамама, не горюй! Все бабы обзавидуются». Голова пошла кругом, глаза затуманились от слез. Гермес схватил коробку с расширителями и с силой бросил на пол, а затем достал ножницы и стал отрезать грудь.
Проклинаю тебя, Буревестник! кричал он, отдирая кусок кожи. УБЬЮ!
Дверь распахнулась, и вбежали Зенон с Эскулом. Они отобрали ножницы и сделали укол, после которого конвульсии прекратились. Гермес-Афродита уснул, и во сне его ждали кошмары.
Глава 7. Гиблое место
Вторник обещал быть пасмурным. Серые тучи бороздили небосвод, и явление светила было редким счастьем. Сегодня мы прилетели за дипломатом.
Мы приземлились у школы, и солдаты окружили вертолет, ощетинившись автоматами. Несмотря на недавно произошедшие здесь трагические события, я не испытал никакой ностальгии. Я просто не хотел участвовать в этой затее, и не хотел здесь быть.
Я с трудом соскочил с вертолета, стараясь меньше беспокоить ногу с больным коленом. Рядом оказались полковник с женой.
Тебе оно надо? Горин окинул взглядом Кракобой, спрятанный в чехле на голени, а затеммое ружье. Тебе выдали дробовик, лучшего и желать нельзя.
Жизнь научила не бросать старых друзей, ответил я, рассматривая вход в школу.
Звучало пафосно, и тут я, конечно, лукавилдрузей у меня не было вообще, а всех остальных я легко менял на спирт либо антибиотик. А вот Кракобой был очень полезнымя не раз спасался с его помощью. И хотя огнестрел незаменим, но когда закончились патроны, осечка, отсырел порох и прочеемой клыкастый молот всегда под рукой.
Пора, сообщил полковник, махнув группе военных, сосредоточенных в сторонке. Отряд готов, время начинать. Не вижу смысла здесь задерживаться.
Сидоров и трое солдатмое сопровождение на всякий случай.
Горин пошел к вертолету, а я напоследок взглянул на его жену, чтоб набраться воодушевления. Сейчас она была единственным, что сглаживало весь негатив. Обычно она ходила в платьях и юбках, даже невзирая на холод или сыростья успел это подметить. Ансамбль традиционно дополнялся колготами разной плотностивот это уже регулировалось в зависимости от погоды и температуры. Сегодня же она изменила своему правилуона была в кожаных штанах типа леггинсов, в короткой бронзово-коричневой куртке и в черных лакированных сапогах на низкой подошве.
Кареглазка встретилась со мной взглядоми я сделал вид, что мысленно раздеваю ее. Покраснев, она махнула рукой на школу.
Удачи, Гриша. Принеси его намты сделаешь хорошее дело.
Тысяча викрамов! Вот только не нужно рассказывать о благородстве, не ответил, но подумал я, поковыляв к школьному крыльцу, где солдаты рассматривали снаряжение. Кажется, там была лебедка, хотя я не уверенесли бы я во всем этом разбирался, то цены мне не было бы. Над солдатскими головами кружили вороны, и мне это показалось недобрым знаком. Подошел Сидоров, гадливо смяв конопатый нос в идиотской ухмылке, и я повел их внутрь.
****
Другого пути в подвал я не знал, поэтому шел по тому самому коридору, где и произошло вторжение краклов. Там, где погибли Саня Щербинин и Семен Иваныч. Сам коридор находился во внутренностях здания и не имел естественного освещения. А потому, освещался он единственно нашими фонарями, превращавшими его в жуткий тоннель. В проходе валялись поломанные козлы и доски, стены были испещрены пулями и осколками, на полу темные пятна от крови, а в концерасстрелянная покореженная дверь. Но трупов не былони наших, ни трескунов.
Чем ближе к двери, тем страшнее, хоть солдаты и дышали мне в затылок. У лестницы я замешкался, поняв, что исполнилось мое дурное предчувствиеподвал действительно был без окон, а значит, и без солнечного света. Гиблые ямы, так прозвал эти места Калугин. Именно в таких подземельях спят краклы, хотя вряд ли, что сейчас они как раз здесь.
Проходи, сказал я Сидорову, «поощрительно» положившему лапу на мое плечо. Я бы предпочел пропустить его вперед. Дипломат там. Прямо и направо. За панелью щитовой.
Босс сказал, чтоб ты шел впереди, лейтенант встряхнул бородой. Сам спрятал, сам и вернешь.
Что за бред? Горин сказал? я водил фонарем в разные стороны, выхватывая светом подполье, железные ступеньки и хлам слевапарты, стулья, шкафы. Никакой благодарности. Я сберег этот дипломат, а взамен получил тупость в человеческом облике.
Кто-то из солдат хихикнул сзади. Петров, кажись. Но Сидоров был непоколебимэто была еще одна черта характера, идеально сросшаяся с глупостью.
Если этого не избежать, то лучше выполнить задачу быстрее. Ступени поскрипывали, нагоняя саспенс, и вскоре ноги достигли бетонного пола. Сзади вереницей спускались вояки.
Воняло сыростью, резиной и пластмассой. Мои шаги были осторожными и почти беззвучнымивсе-таки, гиблая яма. Сидоров отстал, освещая дальние стены и сложенный возле них хламна нем была видеокамера, передававшая в реальном времени изображение и звук.
Я почти добрался к щитовой, когда лейтенант охнул и остановился. Я вполоборота глянул, где застыл луч его фонаря. В ближайшем правом углу колыхались головешки краклов, как вялое эскимо на палочках. Кажись, они дремалидаже потрескивания не было. Около десятка.
Душа ушла в пятки. Каждый шаг вперед приближал к ним. Любой шум, запах, дуновение могли пробудить их. И тогда от ноги откатилась одна из многих валявшихся бутылок, и ударилась о сгнившее ведро. Твари прекратили раскачиваться.
Сучий потрох! вскрикнул один из солдат, идущих сзади, как раз увидев стаю.
Раздался щелчок, сопровождающий снятие автомата с предохранителя. Головешки зашевелились снова, но иначеони просыпались. Глаза открылись. Спины потянулись вверх, выпрямляясь.
Я хотел, я мог еще рвануть назад, перебираясь через солдафонов, откидывая их набок и отдавая на поживу спастись, не считаясь ни с чем. Вот только я знал, что так не получится. Мои враги были не только здесь, но и там, а смыться одновременно и от льва, и от коршунаневозможно. Был единственный, хоть и рискованный варианти я доверился интуиции. А что еще я мог? Как я мог влюбить в себя Кареглазку, и отобрать ее у мужа? А что бы вы сделали?
Выдох произошел произвольно, и он же дал мне стартпрямо к щитовой. Сзади слышались проклятия, чей-то предсмертный вопль и оружейный залп. Вот она, дверца с нарисованным фаллосом. И красный дипломат! Целехонький, не тронутый ни одной грешной душой. Современная чаша Грааля, Ковчег Кареглазки
Назад пути не было. Тамбойня. Если я только что покончил с собой, то зачем? А как же последний, самый важный трофей? Я обязан выбраться отсюдак своей будущей девушке.
****
Подземелье наполнилось криками, стрекотом и стрельбой. Фонарь, прикрепленный к голове Сидорова, метался вправо-влево, как сумасшедший, выхватывая фрагменты ужасной мозаики.
Кейс у выродка, вслух проговорил Горин то, что Крылова и сама увидела на мониторе. Молодец. Не ожидал такого от него.
Да. Но смогут ли они отбиться от морфов? она скосила глаза на мужа. Как Менаев вынесет Ковчег?
****
Спереди оказалась какая-то гора мебели. Лучше рассмотреть я не мог, так как погасил фонарь. Это, конечно, не было гарантией неприкосновенноститрескуны легко могли учуять меня по запаху. Хотя поднятая пыль, дым и вонь позволяли отстрочить нашу встречу.
До выхода с подвала было метров 20-30, трудно сказать точнее. И они были непреодолимы. Солдаты матерились, отбиваясь от краклов, а те атаковали не напролом, естественно, не как пехота Наполеонаони скакали по подвалу, как огромные умалишенные блохи, периодически находя в обороне дыры, и врываясь в них. Только что раздался вопль еще одного бедняги и, насколько я понимал, Сидоров остался всего с одним бойцом. Сколько «клыков» потеряла стая, я не имел понятиясудя по прыгающим теням, их осталось еще предостаточно.
Из темноты рванул силуэт, и я разрядил в него дробовик. От отдачи все заболело. Пока доставал пистолетеще одна тварь свалилась откуда-то сверху. Она клацнула челюстью совсем рядом, ее зубы прошлись по металлу дипломата, едва не цапнув меня за запястье. Я выстрелил в упор, разнеся упырю череп. Рядышком пронеслись два кракла.
Надо удирать. Я осознал, что солдаты здесь неспроста, а ради дипломатаэтого их Ковчега. А я ведь его «носитель». Они прикроют меня любыми способами.
Степан! Степан, я иду! завизжал я. Прикройу меня дипломат!
Присев и крича, что есть мочи, я расстрелял еще одного трескуна, пока Сидоров не откликнулся.
Иди! По серединемы прикроем!
Я рванул, хотя бегуном я был так себе, особенно из-за хромоты. Не успел я добежать до лейтенанта, как последний солдат исчез в груде мусора, увлеченный тварью.
Сидоров все еще заливал подвал свинцом, когда я услышал сзади стрекот и в подкате нырнул вниз, проехав и кувыркнувшись метра на два. Сам в шоке, как смог. Степан оказался сзади и начал отступать к выходув мою сторону. Я стартовал, но не проскочил и пары шаговавтомат лейтенанта смолк. До лестницы оставалось метра четыре
****
Столп света рассеял темень: Сидоров копошился в подсумке, ища рожок с патронами, а рядом изготовились к прыжкам целых три твари. К счастью, им не дали сделать черное деловокруг меня засвистели пули. Степа выругалсяему оторвало ухо. А я ринулся к выходу. Чья-то рука подхватила меня, затаскивая выше и выше по лестнице, пока я не оказался в коридоре.
Я так и засел за луткой, уцепившись в дипломат. Мимо шли солдаты в защитном обмундировании и спускались в подвал. Сквозь выстрелы и взрывы слышались вопли, команды и стрекотня.
Рядом упал Сидоровкамуфляж на нем был изодран в клочья, на автомате согнуто дуло, а сам он выглядел так, будто повидал дьявола.
Менаев? Живой? Валим на хрен! лейтенант показал рукой на выход, он дрожал, как осиновый лист, и его жест больше походил на судорогу.
****
Горин вытер вспотевший лоб. Слишком много неожиданностей, черезчур много погибших. Слишком высокая цена
Выродок спустился с крыльца с красным кейсом, и жена побежала к нему, а некоторые из солдат рукоплескалиникто не ожидал такой храбрости от быдла. Хоть Лена получила, что хотела. Он надеялся, что теперь она угомонится и выполнит обещание. Она должна будет родить.
Ты как? Целый? спросил полковник у подошедшего Сидорова, вскользь взглянув на металлический короб в руках жены.
Лейтенант кивнул, хотя его голова была залита кровью. Тогда Горин связался с подвалом.
Сокол, говорит Альфа, прием! Задача выполнена, начинайте отход.
****
Поворот влево, вправо, здесь уже светлолучи пробивались в окна, и Мычаев успокоился. Они палили в черноту, но уже так, для проформы. И напоследок, гранаты они разорвались в глубине коридора, обрушив стены и подняв облако пыли. Сержант облегченно вступил в вестибюль и опустил автомат. Ох, и денек!
Налеткин пропал. Может, его убили? Было бы неплохо. Мычаев недолюбливал Налеткинаоба сержанта были из одной деревни и грызлись, как волк с бараном. А, нетвот он
Движение. Колебание воздуха. Вонь уксуса. Боковым зрением Мычаев даже не увиделощутил, что рядом кто-то есть. Стрекот. Он развернулся и клыки вгрызлись в лицо. Налеткин напротив и не стреляет. КАКОГО ВИКРАМА?!
****
Налеткин очень обрадовался смерти закоренелого врага, однако быстро взял себя в руки. Он выстрелил мимо? Тварь шарахнулась к лестнице, чтоб укрыться под ступеньками, и продемонстрировала татуировку вдоль позвоночника. Судя по атрофированным половым признакам, когда-то, до заражения, это была молодая женщина. И сейчас она была необычно неуклюжей. То ли раненная, то ли больная. Странноморфы не болеют.
Вторая пуля пробила грудину твари, третьяснова мимосамка упала. От подвала донеслось рычание, и Коровин с Черданцевым разрядили туда по рожку.
Когда Налеткин с Самойловым зашли за лестничный марш, подстреленная особь лежала, выгнув спину и выпятив живот. Монстр хрипел и кашлял кровью. В ухе ожил наушник. Вместо Босса раздался взволнованный голос его жены Елены Ивановны.
Воробей, прием! Что с морфом?
Воробей слушает, прием. Похоже, объект умирает.
Возникла пауза, прервавшаяся шипением и разговором с той стороны. Налеткин понял, что Крылова о чем-то спорит с полковником. Наконец, она вернулась.
Забрать морфа, живо!