Вовсе нет.
Ещё как!
Ты так думаешь о себе только из-за того, что я настолько потрясающе выгляжу, что ты любуешься мной, когда тебе должно быть паршиво? Милая, одно другому не мешает. И напомню, что я действительно красив, если вдруг тебя подводили глаза до сих пор и ты не разглядела. А разумные, когда им особенно плохо, часто запоминают какие-то незначительные вещи во всей точности. Помню моменты, последовавшие за новостью о гибели моих родителей. Была потрясающе красивая осень. Помню, что был хорошо одет и пьян. Помню, во что был одет и каким сладким, каким потрясающим был латкор. Крепкий ягодный латкор, любимая. Очень красиво вокруг. Помню, что погоревав и побродив по городу, тем же вечером пошёл к любовнице, как к себе домой. Потому в то время бывал у любовницы в тысячу раз чаще, чем с родителями. Я помню, что бутылка у меня в руке была чёрная, а листья под ногами оранжевые, с розовато-красными пятнами. Один лист я помню особенно чётко, хотя в тот момент я ничего перед собой не видел. А всё же помню тот лист до сих пор. Видишь? Я пил, как позорный слабак, а после пошёл к любовнице. И это тогда, когда должен был подставить плечо сёстрам, оплакивать отца и мать с кланом, собирать мысли для утешительной речи или рисовать портреты, как принято у нас, крылатых. Но я был занят потаканием низменным слабостям. И знаешь, никто мне потом и слова на это не сказал Теперь твоя очередь вспоминать.
Я помню, сколько складок было на портьере справа, медленно сказала Эсса. Когда Ветреный впервые пришёл ко мне в спальню. Помню, что на левойтолько одна складочка. Помню рисунок кружева простыни очень подробно. И мне тогда было непереносимо хорошо, а не плохо. Почему я не могу этого забыть?
Потому что тебе очень стыдно за своё удовольствие и больно за ту простодушную девочку, которой ты была до того, как Классик включил тебя в свои многоуровневые планы. Держу пари, ты помнишь, как и я, отстранённость сознания.
Да.
Без этого ты бы не запомнила цвет и количество тех складок на портьере справа. Потому что сознание отключает мысли в такие моменты. Ты совершенно нормальная. В тебе нет ничего плохого.
Ах, Уоррен, так было только в первый раз. Может быть, второй, вероятно и в третий. Но потом Это только сперва чувство вины душит. Потом оно въедается в кожу и становится ошейником, что всегда с тобой. И вот уже ты в рабстве своей постоянной вины и под её влиянием совершаешь нечто такое, что ещё ужаснее прежних проступков. Вина постоянно напоминает тебе, какая ты мерзкая тварь, она топит тебя, погружает всё глубже во тьму, но заставляет притворяться милой, чтобы никто ничего не заподозрил, а потом добавляется усталость от этого притворства, переходящая в раздражение при виде тех, кому повезло считать себя незапятнанными. Я ненавидела всех вокруг за то, что у них нет того, что есть у менямоего постоянного груза вины. Заранее презирала чистых душой и еле терпела тех, кто предпочитал считать себя правильными просто потому, что так спокойнее и удобнее. А потом появился ты, и я подумала, что ты настолько добр и честен, что не попытаешься отомстить, и я смогу безнаказанно разорвать тебя на кусочки и отвести душу.
Но я не разорван на кусочки. Я очень даже цел. А ты вовсе не мерзкая тварь, а очень чистая душой красавица-принцесса, которой испортила самомнение парочка мастеров манипуляций. Эсса, ты жертва их игры. Глубже во тьму погружал тебя Классик, когда превозносил тебя, вдохновлял и обожал так, что ты не смогла не защитить его, обнаружив его преступление или якобы ошибку. Держу пари, ты просто никому не рассказала о том, что увидела, случайно оказавшись возле пыточной или подслушав изложение плана чьего-то убийства. Так и было?
Он объяснил мне смысл того, что он делает, и я поверила, что цель оправдывает средства. Но так нельзя
А затем ты стала свидетельницей чего-то страшного, но он заставил тебя поверить в него в который раз. Эсса, ты дочь императора и прекрасно знаешь, какие жёсткие решения приходится принимать власти, потому смогла принять извращённые нормы морали Классика. Ты поверила, что изменилась, принимая раз за разом всё большие ужасы. Он не пробовал пытать разумных твоей рукой?
П-пробовал, но
Но ты не могла. Для груза вины тебе достаточно было знать, что эти разумные не выйдут живыми из предела, и что ты ничего не сделаешь, чтобы им помочь.
Ты опять всё прочитал в моей душе.
Я почти год с тобой. Научился расшифровывать.
Пожалуй, это плохо. Не надо было позволять тебе этого.
Это финал твоей искренности. Если помнишь, мы договаривались быть искренними друг с другом.
Я не думала, что ты сумеешь так
Это твой огонь? Жестокость Классика в отношении другихэто и есть твой огонь?
Меня жжёт моя вина, а не его оправданная или неоправданная жестокость.
Но всё сходится. Если его планы не будут воплощены, то всё это потеряет смысл, и убийства, в пособничестве которым ты себя обвиняешь, окажутся ужасным, несмываемым пятном на твоей совести, а не тем необходимым злом, которое поможет сдержать большее зло. Так и есть, всё верно, я нашёл твой настоящий огонь.
Судя по выражению твоего лица, тебе всё кажется слишком простым.
После снятия военного положения мне вообще всё кажется слишком простым, так что не обращай внимания. Ах, милая, мы абсолютно точно сможем со всем справиться.
Я хочу верить в тебя, Элайн.
Уоррен, меня зовут Уоррен. Мне самому не очень нравится, но это моё имя.
Уоррен. Хорошо.
Поцеловать тебя можно?
Нужно! И гладь меня везде, пожалуйста.
Что ты здесь делаешь? спросил Брайан. Он снова сидел у постели брата, после очередной операции ещё не пришедшего в себя. Ты должен быть с женой.
Как я уже понял, я совсем не могу говорить о том, что вызывает у меня сильнейшие эмоции. Но я должен сообщить ей эти свои мысли. И потому я хочу поговорить с тобой.
Не логично. Надо поговорить с ней, вот с ней и говори.
Это вы, Сильверстоуны, придумываете план или прёте напролом. Нормальным крылатым требуется подготовка или адаптация.
Я что, похож на твою жену, чтобы ты со мной адаптировался?
Ты похож на мужчину, не треплющегося о том, что слышал от своего друга.
Ну хорошо, адаптируйся, вздохнул Брайан. Я тебя очень внимательно слушаю.
Я уверен, что выкидыши Эссы не случайность, в свою очередь вздохнув, выпалил Уоррен.
Поясни скорее. Мне уже интересно, какую чушь ты там себе напридумывал.
Как ты помнишь, я никогда не отличался более развитой, чем у Роджера, фантазией думаю, что я проклят.
Да не может быть!.. скептично до самого оскорбительного уровня протянул Брайан.
Как будто это он проклял Уоррена и они оба прекрасно и давно знают за что.
Я был с Эссой в тот самый момент, когда всё происходило. И ощущал что-то из области того, чем славятся пепелище Лифорда и дворец Санктуариев.
Что-то? Но проклят именно ты?
Санктуарий. То есть я, как Санктуарий. Помнишь, я рассказывал его историю? Он слишком верил и дьявол отнял у него жену и ребёнка.
А, вспомнил. Думаешь, что эти повторяющиеся выкидышивариация произошедшего с Санктуарием?
Да. Я снова говорил с Пэмфроем. На этот раз он сказал, что до того вируса с Рилкоя у неё могли быть выкидыши в таком количестве, если применить какие-нибудь сумасшедшие методы исчисления статистических данных. Но после с этим вирусом кровь просто не может смешаться неверно или дать жизнь ребёнку хотя бы на пару недель. Так почему Эсса беременеет, но не может доносить? И скорее всего дитя вполне жизнеспособное, развивающееся нормально Теперь он хочет изучать нас.
Пэмфрой?
Да. Но уверен, что он ничего не найдёт, ни одной причины, сколько бы ни копался.
Так и скажи ему.
Но
Отбросит эту мысль и займётся, наконец, моим братом вплотную.
Думаешь, он бы не занялся, если бы мог?
Поясни.
Сапфир точно знает, как лечить Роджера и потому не подпускает Пэмфроя. А Пэму ужас как хочется запустить свои исследовательские щупальца в лучшего мечника и соблазнителя женщин, Уоррен растопырил пальцы и вразнобой пошевелил ими, изображая якобы герцога Пэмфроя над Роджером. Первым делом парень вскроет твоего брата и проверит, есть ли там вообще сердце.
Брайан рассмеялся. Талантливый лекарь тел и душ, герцог Пэмфрой, приходился Шерил родным сыном. И это он когда-то дал советы матери о том, как держать самого любвеобильного Сильверстоуна на расстоянии.
И всё же Сапфир не слишком похож на того, кто точно знает. Я больше верю Даймонду. Он хотя бы чётко объясняет, что и как.
А может и зря. Отец мне кое-что рассказывал о Сапфире. Конечно, он добавлял, что всё это слухи, но в одной вселенной поговаривали, что Сапфир перенёс кое-что похожее и потому теперь ваша кровь обращается серебром, волосы чёрные, а страсть нахамить и подраться отличает Сильверстоунов от крылатых и сближает с перевёртышами. Так же рассказывали, что у Сапфира внутри кусок ясновидящего-перевёртыша. Может и глаза у него тёмно-синие из-за симбиоза с врагом.
Любопытно. А про Хайнека Вайсваррена говорили, что он пил кровь перевёртышей. Я у него спросил как-то раз. Он сказал, что чёрные волосыредчайшее совпадение смешения крови предков. Все его родственникис цветными волосами и глазами. Как и дети.
Если слух про Сапфира правдив хоть сколько-нибудь, то Роджер тоже станет другим.
Он уже стал, негромко сказал Брайан. И действительно, вот уже три лунных периода с Роджера не сходила чернота.
А глаза цвет не поменяли?
Брайан глянул на Уоррена и потянулся к брату. Поднял сначала одно веко, потом другое.
Один потемнел, другой совсем чёрный, сказал Брайан о глазах близнеца и немного помолчал, прежде чем задумчиво покачал головой и сказал: Сапфир слишком не любит говорить о своём прошлом, тем более о молодости. Впрочем, если он поймёт, что мне не столько интересно его прошлое, сколько будущее Роджера как думаешь, он расскажет?
Не знаю я.
Пойду и спрошу, пока он здесь, и Брайан исчез за дверью.
Потрясающее отношение. У его лучшего друга горе, между прочим, а он сбегает. А, Роджер, что скажешь?
Но Роджер молчал.
Ты, друг, поправляйся поскорее. Леди очень переживают за тебя. И потом, если ты умрёшь, то веков через шесть называть детей Роджерами, Кардифами или Шедвардами вовсе перестанут. Эпоха Мистера Пёрышко или Приближения Весны закончится. А если выберешься, то обязательно нарвёшься на очередную феноменальную заварушку или скандальное секс-приключение, и Роджеры в империи не переведутся ещё тысячи лет.
В наступившей тишине стал слышен щебет птиц за окном.
Ну, на этом все мои благожелательные слова тебе, придурку. И, поскольку ты, в отличие от твоего брата, мне не можешь ни нахамить, ни прервать меня, я расскажу всё ещё раз.
Заканчивая изложение проблемы в третий раз, Уоррен ощутил какое-то просветление. И как раз вернулся Брайан.
Ну и что сказал Сапфир?
Ничего. Разозлился и обозвал меня. Сказал, что я ничего не понимаю и не мне судить его. Короче, как всегда попутал будущее и настоящее.
Попутал?
У него это случается. Если сильно повезёт, то в такие моменты можно подслушать что-то интересное о будущем. Но теперь-то ты понимаешь, почему я больше доверяю Даймонду и в принципе не против, чтобы Пэм посмотрел наличие сердца у Роджера?
М. Так что ты думаешь о том, что я сказал?
Чушь полнейшая.
Я про Эссу и проклятие.
Это не проклятие, Уоррен. Но замешан ли в этом дьявол? Брайан поднял брови и покачал головой: Не думаю, что могу знать это лучше тебя. Едва Роджер очнётся, я примусь молиться за ваше дитя, за тебя и Эссу. Это я могу обещать.
Спасибо.
Кстати, знаешь, почему один из нас обязательно должен был выжить?
Нет. Об этом никто не говорил. Просто должен и всё.
Один из нас обязательно должен жениться на Шерил. Это слишком важно, представляешь?
Ого То есть ты хочешь сказать, что если бы Роджер погиб, то тебе пришлось бы развестись с Морганой и жениться на Шерил?
Да. Пусть даже я не представляю, каким образом взрослого мужика можно заставить сделать такое.
Манипулируя будущим и судьбами миллиардов разумных, как же ещё? И зная тебя, святошу, могу сказать, что это могло сработать.
От святоши слышу. Но, в таком случае я ужасно рад, что Сапфир не поведал о своём плане до защиты. Иначе я бы пылинки с Роджера сдувал, погубил наш замысел и алмазный убил бы меня, идиота.
Но ведь всё это значит, что Сапфир всё равно устроит брак Роджера с Шерил, не так ли?
Да, улыбнулся Брайан и нетерпеливым жестом взлохматил свои слегка отросшие, снова рыжие волосы. И я наконец-то успокоюсь.
Ты-то здесь причём? Опять твоя ревность?
Изображения моей голой жены на каждой улице Ньона отучили меня ревновать. Но все эти десятки лет где-то на краю сознания отмечалась чернейшая тоска, вспышки грёз о Шерил и желание пасть перед ней на колени и вымолить милосердие и ласку. Роджер такой слабак перед ней. Готов унижаться ради пары поцелуев. Правда готов!..
Брайансмущённо протянул Уоррен. Тебя обожает страстная женщина, ради покорения которой ты не сделал ровным счётом ничего. Другим не так повезло.
Хочешь сказать, что и ты унижался, ухаживая за Эссой?
В первый вечер на Соно-Мэйн она была беспощадна только потому, что я слишком долго пялился на её грудь. Я бы так унижен!.. просто так, даже ещё не начав ухаживать.
Придурок, услышали друзья хриплый голос. Нарушил правило номер один.
Роджер! радостно заорал Брайан и бросился к близнецу. Посмотри на меня!..
Не тряси меня. Я в порядке.
В порядке?
Ощущение такое, будто бы меня прожевал и выплюнул сказочный великан, но ничего, я справлюсь, медленно проговорил Роджер, не открывая глаз. Уоррен, иди сюда. Я тут проверял, сплю я или нет, и структурировал в памяти разную информацию. Так вот, я обнаружил, что совсем не помню, как ты выглядишь. Мой лучший друг, исключая брата, а я не помню тебя.
Уоррен подошёл к постели и заглянул в глаза друга, теперь заметно разноцветных. Роджер разглядывал Уоррена так, будто впервые увидел.
Слышал, вместе с частью лица, мне снесло часть мозга, издалека начал Роджер. Так вот, это отчасти объясняет, почему во мне нет никакого отклика на твой вид.
Что ты помнишь?
Многое. Но не всё. Почти не помню, что не так с Шерил, например. В связи с чем меня немного беспокоит тот факт, что я должен на ней жениться. Но ещё сильнее меня беспокоит то, что я совершенно не помню своих родителей. Они живы?
Брайан светло улыбнулся и бросив, что приведёт отца, немедленно сбежал.
А что ты помнишь о Шерил? осторожно спросил Уоррен.
Помню её лицо, помню имена всех её родственников, помню, что когда-то мы проводили время вместе, но просто болтали о всякой ерунде, и у неё было воодушевлённое выражение лица, когда она о чём-то рассказывала. У неё красивые глаза и очень Мы были хорошими друзьями с Шерил?
Ты был влюблён в неё и несколько раз предлагал ей брак.
Стало быть у меня к ней было очень спокойное и нежное чувство, слабо улыбнулся Роджер. Но ты сейчас выглядишь так, будто я говорю полную чушь. Что не так с этой Шерил?
Уоррен поколебался некоторое время. Возможно, Сильверстоуны голову ему оторвут за то, что не дал Роджеру хоть сколько-нибудь отдохнуть, оставаясь в неведении относительно сердечных дел.
На самом деле у тебя к ней было бурное, жгучее и мучительное, безответное чувство. Это было пыткой для тебя. Она избегала тебя изо всех сил.
Чувство к этой крошке?! так удивился Роджер, что аж приподнялся в постели, втянув, правда, воздух сквозь зубы. К чему там испытывать подобное?! Милое созданиеничего больше.
Арастерялся Уоррен. Ну, вот и славно, что ты так считаешь. Или не очень. Нет, в конце концов, хорошо.
Она приходила меня навещать? Или она ещё не знает, что она моя невеста?
Она не знает.
Вот и пусть дальше не знает. Что за глупая история.
Вошли Брайан и герцог Сильвертон.
Роджер, как ты себя чувствуешь?
Сносно, быстро и очень сухо ответил Роджер. Ты мой отец?
Да.
Тогда память у меня отшибло совсем не так уж серьёзно. Я помню тебя, просто почему-то наши отношения не напоминали должные, и я подумалРоджер решил сесть в постели, но сделал неловкое движение и озабоченно глянул на то место, где должны быть ступни: А вот это я запомнил хорошо. Очень жаль, не так ли?