Каниэл тоже верил в свои силы. Принадлежность к одному из виднейших родов Коэны с детства приучила его к власти и ответственности, а умение ладить с людьми и незаурядные способности открыли для него блестящие возможности на императорской службе. Подавляющее большинство благородной молодежи выбирало военную стезю, считая, что она и почётнее, и перспективнее гражданской деятельности. Но война никогда не влекла молодого Лавара. Разумеется, он, как всякий юноша хорошего рода, получил соответствующее воспитание, включающее и обучение ратному делу. Он прекрасно владел оружием, хорошо ездил верхом и при желании вполне мог бы претендовать на место в личной гвардии императора, куда заботливые отцы и старались пристроить жаждущих подвигов и славы сыновей: служба и почётная, и сравнительно безопасная. Ныне покойный отец Каниэла тоже был готов оказать сыну эту услугу, но тот, к некоторому удивлению родителя, предпочёл юриспруденцию. И теперь Каниэл целеустремленно поднимался наверх, успешно доказывая, что карьеру можно делать и на гражданском поприще.
Но не только честолюбие руководило им; Каниэл действительно любил своё дело. Хитросплетения писаных законов и освящённых веками обычаев, кипение человеческих страстей, поиск истины, красота и логика судебных речей, выстраивание системы доказательств Каниэл жил и дышал всем этим, и уже не силах был представить, что его жизнь могла сложиться подругому. А в последнее время он начал труд, приносивший меньше радости, но оказавшийся не менее интереснымвыявление несовершенства имперских законов и поиски путей для их улучшения. Разумеется, сейчас не время, но когданибудь он представит императору плоды своих трудов. Но для этого ещё нужно работать и работать. Покамест у него есть только разрозненные наблюдения, а нужно свести всё воедино, создать систему, найти единственно верные формулировки Как и положено в его великой науке. Будет ли у него время в ближайшие годы, чтобы продолжить свой труд?
Гамар поднял голову с хозяйского колена и негромко заворчал. Это означало, что в дом ктото вошёл, причем тот, кого Каниэл не очень жалует. Пёс безошибочно определял чувства своего хозяина, и сейчас Лавар в очередной раз подивился собачьей чуткости, когда вошедший слуга объявил:
Господин, к вам господин Дайлар.
Проси, кивнул Каниэл.
Господин Дайлар вкатился в кабинет, забавно переваливаясь на ходу. Это был тучный чернобородый мужчина, постоянно потевший в своих тяжёлых, украшенных богатой вышивкой одеяниях. Дайлар всегда одевался, да и вообще жил не по средствам, особенно сейчас, когда его владения, лежавшие на юговостоке Рамаллы, оказались разорены восставшими рабами. Каниэл не понимал, каким образом человек может жить в долг и быть при этом вполне довольным жизнью, но Юмис Дайлар както ухитрялся. Впрочем, сейчас на обычно самодовольной Юмисовой физиономии была написана озабоченность. Войдя в кабинет, он тотчас значительно вздохнул и, вытащив платок, промокнул им лоб. Каниэл поднялся, стараясь скрыть брезгливость. К сожалению, Дайлар приходился ему родичем по отцовской линии, и положение обязывало быть с ним максимально любезным. Каниэл предложил гостю сесть и спросил, не желает ли тот вина.
Благодарю, мальчик мой, не откажусь, прогудел Юмис, с готовностью плюхаясь в предложенное кресло. Каниэл кивнул слуге и повернулся к Дайлару:
Чему обязан удовольствием видеть вас у себя в доме?
Он полагал, что двоюродный дядюшка, по своему обыкновению, явился просить денег, и уже подбирал фразу подипломатичнеемол, родство родством, но надо же и совесть иметь. Однако, к его удивлению, Дайлар и не подумал жаловаться на назойливых кредиторов. Нахмурившись, гость пожевал губами, словно не зная с чего начать, потом поднял на племянника некогда большие, а ныне изрядно заплывшие жиром глаза.
Я пришёл к тебе по делу большой, я бы даже сказал, государственной важности. Из всех моих знакомых, Каниэл, ты единственный, кому я могу понастоящему довериться, ведь мне случалось держать тебя на руках, когда ты был ещё совсем крохой. И потому мне хотелось бы получить твой совет.
Совет?
Именно, дорогой Каниэл, именно. Как это ни странно, но старший родич приходит за советом к младшему, потому что тыгосударственный муж, у тебя большое будущее, а явсего лишь стареющий чревоугодник, Дайлар замолчал, выжидающе глядя на собеседника.
Вы себя принижаете, дядюшка, сказал Каниэл, без труда догадавшись, что от него требуется.
Ну что ты, замахал руками дядюшка, как есть, так и говорю. Но сейчас мне и впрямь посчастливилось стать обладателем сведений, которые, как мне кажется, следует довести до сведения Императорского совета.
Вот как? заинтересованно переспросил Каниэл. И что же это за сведения?
Вошёл слуга, поставил на стол поднос с кувшином и двумя бокалами и, повинуясь движению хозяйской руки, исчез. Каниэл сам разлил вино.
Как ты знаешь, у меня есть небольшое поместье в окрестностях Арсета, сказал Юмис, принимая бокал. Дом, виноградник, полев общем, ничего особенного. Сейчас те места находятся под властью взбунтовавшегося отребья. Они превратили все окрестности в пустыню, сожгли и разграбили всё, что можно, а мои рабы, Юмис прочувствованно вздохнул, к которым я относился как к членам семьи, все предали меня, переметнувшись к этому Псу, и первыми бросились грабить мой дом!
Поверьте, дядюшка, я вам от души сочувствую.
Да, Дайлар ещё раз вздохнул и снова полез за платком, все они меня бросили. Вернее, так я полагал до сегодняшнего утра. Представь же себе моё удивление, когда трое из них постучались в мои двери и пали мне в ноги, умоляя о прощении! Они были вынуждены подчиниться большинству, опасаясь, что в противном случае эти охмелевшие от своей «свободы» свиньи их попросту прирежут. Разумеется, я с готовностью простил их, тем более что принесённые ими сведения оказались просто бесценны. Так получилось, что один из них, Денли, оказался в услужении у самого Гирхарта Пса.
В услужении?
О да, по его словам, тот держит себя как патриций, и пытается жить так, словно рождён в благородной семье. Но главное то, что онне единственный предводитель. Кроме него, там есть некий Таскир.
Я слышал об этом.
А ты слышал, что между этими двумя «вождями», последнее слово Юмис произнес с нескрываемым сарказмом, произошла крупная ссора? Точнее, ссорилисьто они всю зиму, но к весне приняли решение расстаться окончательно. Это пока держится в тайне даже от их войска, но Денли клянется, что своими ушами слышал, когда прислуживал им за столом, как они обсуждали свои планы и спорили чуть не до драки. Как только просохнут дороги, Пёс двинется со своими людьми на запад, а Таскирна восток.
Юмис замолчал, выжидающе глядя на собеседника. Молчал и Каниэл. Сведения и впрямь были очень важными, одна бедаголословными.
По моему скромному мнению, члены Императорского совета должны об этом узнать, снова заговорил Дайлар.
Да, дядя, вы правы, но, к сожалению, всё это бездоказательно. При всём уважении к вам должен заметить, что вы говорите с чужих слов, а что касается непосредственного свидетеля, то, как вам известно, показания раба принимаются лишь при условии, что они получены под пыткой.
Потомуто я и пришёл к тебе. Я не хочу отдавать палачам столь преданного мне человека. Это была бы плохая награда за его верность.
Ну, заметил Лавар, вообщето выход есть. Освободите вашего раба, и он, как вольноотпущенник, получит право свидетельствовать без пытки.
Дядюшка обиженно засопел. Каниэл смотрел на него, пряча усмешку. Разумеется, Юмис хотел бы уберечь своего раба от допроса с пристрастием, но благодарностью тут и не пахло. Просто не хочет нового ущерба своему изрядно уменьшившемуся имуществу. Лечитьто беднягу придется за свой счёт.
Но я подумаю, что тут можно сделать, пообещал Каниэл. И если ваши сведения подтвердятся, благодарность Совета вам обеспечена.
Мальчик мой, я знал, что могу на тебя положиться!
ГЛАВА 2
За дверью раздались шаги, звякнуло оружие, ктото чтото спросил, ктото ответил. Снова чтото звякнуло, обмен репликами за дверью перерос в короткий, но бурный спор.
Кажется, это к тебе, сонно сказала Фрина.
Подтверждая её слова, раздался осторожный стук в дверь. Помянув демонов преисподней, Гирхарт поднялся с ложа и быстро оделся. Открыв дверь, он нос к носу столкнулся с Исмиром, который уже занёс руку для повторного стука.
Что там? раздражённо поинтересовался Гирхарт. Пожар?
Прошу прощения, генерал, извиняющимся тоном сказал смунец. Прибыл коэнский ювелир. Вы сказали, как только он появится, сразу вести его к вам.
Гирхарт вздохнул и шагнул в приёмную, прикрыв за собой дверь спальни.
Ну, раз сказал, значит веди.
Ювелир был бледным худым человечком с острым носом, ещё не старым, но с успевшими изрядно поседеть волосами. Войдя в комнату, он откинул капюшон тёмного плаща, на котором блестели капли дождя, быстро стрельнул глазами по всем углам и осторожно присел на краешек предложенного стула. Он походил на дикого зверька, который и хочет взять угощение с протянутой ладони, и боится ловушки, а потому в любой момент готов сорваться с места и исчезнуть.
Хотите вина? дружелюбно спросил Гирхарт.
Ювелир насторожённо посмотрел на него, но кивнул.
Возьмите, Гирхарт протянул ему кубок и налил себе. Местный сорт, прекрасная лоза Здесь вообще делают очень неплохие вина, хотя с гиорнскими всё же не сравнить. Да оставьте вы свой мешок в покое, здесь с ним ничего не случится.
Вам легко говорить, господин генерал, а здесь всё моё достояние. Я сильно рискую
Да бросьте, вам хорошо платят за ваши услуги, так что даже потеряй вы егосмерть от голода вам не грозит. Итак, что же ответил господин министр?
Человечек вздрогнул.
Здесь нас никто не слышит, успокоил его Гирхарт. Да и не так вы испуганы, как хотите казаться. Ну, говорите.
Господину министру хотелось бы услышать чтото более конструктивное. То, что вы предложили, он считает недостаточным.
Значит, ему не нужна неприкосновенность его владений, его людей и его самого?
Прошу прощения, но ваши войска ещё не в средней Рамалле.
Скоро они там будут.
Может быть, да, а может быть и нет. В любом случае этого мало, ведь он рискует быть обвинённым в государственной измене.
Он уже государственный изменник, причём давно. Мне известно, что все эти годы он состоит в переписке с Тиокредом Кравтом.
Это только слухи, улыбнулся ювелир. Его боязливость заметно уменьшилась.
Эти слухи могут оказаться фактом, и при необходимости
Господин генерал, вы вряд ли многого добьётесь, если начнёте его пугать.
Да что вы, я ещё и не начинал. И если боги будут милостивы к нам обоим, мне и не придётся. А что до оплаты его скромной помощия полагаю, у господина министра есть на этот счёт свои соображения.
Безусловно, но прежде чем вам их изложить, господин министр уполномочил меня выяснить, стоит ли ему вообще иметь с вами дело. Прошу вас, не обижайтесь. Я, сами понимаете, всего лишь передаю его слова.
В каком смысле «стоит ли иметь дело»?
Мы хотели бы знать о ваших дальнейших планах.
Уже «мы»? поднял брови Гирхарт, но человечек не отвёл взгляда. Если это означает, не собираюсь ли я штурмовать Коэну, можете не беспокоитьсяне собираюсь. Я отлично понимаю, что город мне не взять. И разорять его окрестности я тоже не стану. Мы пройдём мимо.
Тогда какой вообще смысл в сотрудничестве с вами?
Сейчас объясню. Мои победы расшатывают авторитет нынешнего правительства. Господин министр не имеет отношения к войне, но коекто из прочих могут лишиться своих мест и при правильном подходеголов, и даже император не сможет их спасти, а возможно, и не захочет. Впрочем, я не собираюсь подробно излагать то, что вашему принципалу отлично известно и без меня. Ну как, стоит иметь со мной дело?
Это зависит еще и от того, что вы хотите получить.
Немного, Гирхарт улыбнулся. И в случае моей удачи большего не понадобится. Вопервых, мне нужен список всех офицеров армии, которую направляют против меня, и желательно с дополнениями: где воевал до этого, с кем, чем отличился, если отличился. Вовторых
Когда за ювелиром закрылась дверь, Гирхарт залпом допил оставшееся в кубке вино и хотел налить ещё, но передумал. Вместо этого он достал из ларца восковую табличку и сделал несколько пометок. Утром торговца примет Фрина и даже, быть может, купит у него пару побрякушек. Запрет на владение золотом и серебром среди повстанцев соблюдался строго, но для женщины вождя делалось исключение. Впрочем, Фрина знала меру и никогда не оскорбляла соратников Гирхарта обилием запрещённых драгоценностей. Хотя, возможно, знаменитой пророчице простили бы, даже появись она увешанной золотом с головы до ног.
Гирхарт едва слышно хмыкнул. Никого не удивит, что предводитель пожелал побеседовать с торговцем наедине. Безусловно, и сам посредник, и его хозяин считают, что заключили выгодную сделку. Прямолинейный, как все вояки, генерал пообещал куда больше, чем получил взамен. Что ж, они правы, и не они одни. Гирхарт может щедро раздавать обещанияскоро число его кредиторов значительно поубавится, а тем, кто останется, будет не до того, чтобы требовать долги. Так что пусть торжествуют. Пока.
Эта зима не была богата событиями, и всё же предводителям мятежников приходилось трудиться, не покладая рук. Гирхарт довёл число пехотных полков до пяти, а лучниковдо двух, и, кроме того, организовал шесть кавалерийских полков. Включая сопутствующих каждому войску писцов, кузнецов, лекарей, трубачей, шорников, кашеваров, интендантов и прочих, получилось в общей сложности более двадцати пяти тысяч человек. И всю эту ораву требовалось разместить в окрестностях небольшого города, кормить, снабжать, учить, вооружать и удерживать от грабежей и прочих безобразий. У Таскира людей было почти вполовину меньше, но и ему приходилось несладко. Впрочем, как это ни странно, но с поддержанием порядка и дисциплины стало даже лучше, чем прежде. Уже привычные к ней бойцы осаживали новичков, и те находили выход своей накопившейся ненависти и жажде подвигов в рейдах по Рамалле, порой доходивших почти до самой Коэны.
Вожди обучали свою армию, точнее две армии, тем же способом, что и на Вастасе, только теперь набеги совершались не на ближайшие окрестности, а подальше, и грабили не всех подряд, а выборочно. Помимо боевого опыта, это давало еще и неплохую добычу, а значит, деньги, которые были очень нужны. Тиокред помогал, конечно, но уже начал прозрачно намекать, что пора бы его генералу переходить на самообеспечение. Гирхарт его не осуждалКравт, в конце концов, тоже вёл войну. До Арсета доходили слухи, что дела мятежного Настарана идут не блестяще, а значит, следовало поторопитьсяс обучением, вооружением и началом новой кампании.
А ещё Гирхарт договаривался. С городскими властями и местными старшинами, обещавшими оставаться верными союзниками и обеспечить армии надежный тыл. С пиратами и царем Вааномо будущей помощи. С купцамио настоящих и будущих поставках необходимого снаряжения и продовольствия. С Тиокредомо будущих совместных действиях. Ис Коэной.
Нет, разумеется, генерал не слал гонцов к императору и его Совету. А вот к некоторым членам Императорского Советаслал. Теперь, когда Гирхарт делом доказал свою силу и возможность содействовать возвращению Кравтов, Тиокред решился назвать ему имена некоторых своих сторонников, ухитрившихся удержаться при Арнари. И сторонников этих оказалось не так уж и мало, даже при том, что Гирхарту, безусловно, были известны далеко не все. Коекто из них проявил инициативу и сам связался с повстанцами, вроде хозяина нынешнего посланца. Теперь Гирхарт получал информацию о том, что происходит в столице, что называется, из первых рук. Конечно, её еще было необходимо проверить, но теперь и это стало значительно легче. Агентура, созданная им из коэнских рабов, работала на совесть, но чем больше разных источников, тем лучше.
Таскир, в чём Гирхарт был уверен, тоже занимался налаживанием нужных связей, но борец за свободу Рамаллы не посвящал бывшего собратапредводителя в свои дела, равно как и Гирхарт Таскирав свои. За эту зиму товарищи по побегу отдалились друг от друга окончательно. Если сначала видимость единства ещё коекак поддерживалась, то теперь каждый занимался своими делами: отдельно набирали людей, отдельно проводили учения, отдельно совершали набеги. Гирхарт контактировал с Таскиром не более чем командир военной части с командиром другой, даже не союзной, а просто стоящей рядом, а Арна с Эвером почти не видел. Поэтому он слегка удивился, получив от Таскира приглашение на ужин и повстречав там всех троих.