Они застали орков врасплох. Враг вел огонь спорадически. Зеленокожие бушевали, размахивали клинками. Они переворачивали свои вагонетки, снимали их с рельсов и швыряли в захватчиков.
Уничтожить!приказал Церберин, уворачиваясь от града летящих в него металлических деталей, настолько тяжелых, что смертного они просто раздавили бы.Обрушить эту конструкцию!
Он бросил осколочные гранаты к подножию ближайших мостков. Вблизи было ясно, насколько прочная эта конструкция. Опоры были толщиной не меньше четверти метра. Запредельная мощь пушек и их отдача, однако, заставляли мостки напрячься до предела. Перед Церберином и у него за спиной его братья тоже бросали гранаты и мелта-бомбы.
Взрывы раздались почти одновременно. Дюжина снарядов расплавила мостки вдоль достаточно длинного сектора. Основы четырех опор, поднимающихся с нижней палубы, обратились в жидкость, и их обрушение запустило цепную реакцию. Металлическая сеть смялась и рухнула. Рвались провода, разлетались мостки. Орков давили тысячи тонн падающего железа. Внутреннее пространство корабля гудело отголосками металлической лавины и воем умирающих. Подача снарядов на целом секторе прекратилась. Скоро пушки умолкнут.
Церберин вел атаку, двигаясь к носу корабля. Кулаки Образцовые попеременно стреляли в бойницы и крушили мостки. Они оставили торпеды в сотнях метров позади себя, прежде чем орки начали настоящую контратаку.
Они хлынули наружу из артиллерийских отсеков, со всех уровней, из каждого люка и тоннеля. Яростный зеленый прилив затопил галерею.
Продолжаем наступать!приказал Церберин.Заставим пушки умолкнуть и прикончим команду!
Ряды космодесантников сомкнулись. Кулаки Образцовые оправдывали свое название. Они были словно керамитовый кулак в сотню боевых братьев, кулак, сокрушающий врага, оставляющий за собой огненно-кровавый след. Плотность болтерного огня ужасала. С флангов огнеметы хлестали горящим прометием, поливая зеленокожих. Церберин даже через дыхательный аппарат чувствовал вонь горелой плоти ксеносов. Острый запах тут же отступал перед всеочищающим огнем.
Орки стреляли по строю космодесантников и рубили его. Но их собственная скученность работала против них. Они косили друг друга своими же пушками, не в силах справиться с ситуацией. Единственным вариантом для них было бы изолировать боевых братьев друг от друга, однако «кулак» продолжал двигаться вперед, убивая орков на каждом шагу. Это был долгий медленный неотвратимый удар. Зеленокожие бросались на строй врага и гибли.
Они делают за нас нашу работу!сказал по воксу Мандек.
Бой словно придал ему сил. Церберин оглянулся. Мандек был рядом и жег противника огнеметным пламенем. Он бился с воодушевлением, понятным его боевому брагу Церберину,пожар, несущийся по полю боя, а вовсе не та беспокойная душа, что он видел на мостике «Данталиона».
Тогда надо подстегнуть их, чтобы работали усерднее,сказал Церберин.
Воины на переднем крае «кулака» бросили еще несколько осколочных гранат. Взрывы плавили плоть и железо, и мостки продолжали сыпаться.
В десяти метрах от конца галереи, там, где уже не было пушек, находилась большая дверь. Церберин едва успел пройти мимо, как она открылась, и наружу выскочили три чудовищных орка. Здоровенные, как дредноуты, они были в доспехах, изготовленных по образцу брони их корабля. Двое размахивали силовыми цепными кулаками и когтями, достаточно мощными, чтобы раскроить корпус «Лэнд-рейдера». У того, что шел посередине, на каждой руке был установлен огнемет. Он яростно рычал, поливая Кулаков Образцовых огнем.
Над отрядом прокатилась огненная волна. Температура внутри доспеха Церберина подскочила, и пламя охватило шлем. Он видел лишь алое свечение. Космодесантник выстрелил в сторону орков вслепую, как и его братья во всех рядах строя.
Наступаем!приказал Церберин.
В ближнем бою орочьи огнеметы стали бы бесполезны.
Он побежал направо, все еще стреляя, по-прежнему ослепленный нескончаемым потоком жидкого пламени. Он слышал рев гигантских орков сквозь шум битвыи ориентировался на него. Вытащил цепной меч, запустил мотор и выбросил вперед жужжащий клинок.
Церберин столкнулся с движущейся стеной. Этот взаимный удар остановил и его, и стену. Стена взвыла и врезала ему в бок чем-то тяжелым. Он отлетел назад и рухнул на груду железа, вне досягаемости огнемета,и снова смог видеть.
Орочьи огнеметы выпускали пламя на огромной скорости и под столь же огромным давлением. Оно затопило почти весь строй космодесантников. Их наступающий кулак сменил направление, стал менее плотным, и с боков орки врезались в него своими мощными конечностями. Когда стало возможно вступить в ближний бой, орк с огнеметом развернул оружие. Зеленокожий атаковал руками-поршнями, кисти которых были сами по себе настолько сильны, что могли разорвать человека пополам.
Церберин стоял на краю строя. Его окружили орки помельче. Он развернулся спиной к обломкам и взобрался повыше, кромсая руки и головы цепным мечом и удерживая зеленый прилив.
Затем он поднялся еще немного. Орк прыгнул на него, протянув лапы, чтобы стянуть его вниз, в кипящий котел зеленокожих. Церберин с такой силой ударил его рукоятью меча по черепу, что зверь отлетел и упал горлом на торчащую балку. Орк задергался и забился, накрепко пригвожденный, кровь его потекла по искореженным металлоконструкциям.
Пламя ослабевало, и Кулаки Образцовые снова смогли видеть. Снаряды из болтеров вырывали куски из орочьей брони, но гиганты не замедлили наступление ни на йоту. У их ног лежали павшие боевые братья и смятые расчлененные тела. Орк с огнеметом схватил космодесантника и выдернул его из строя.
Он держал Мандека. Левая рука бойца была намертво прижата, но правая свободна, и он ударил орка цепным мечом по челюсти. Зверь придушенно вскрикнул, непроизвольно усиливая хватку. Меч вошел ему в горло. Мандек напрягся и развернул оружие вправо. Верхняя половина орочьей головы полетела на землю.
Тело задергалось, падая.
Церберин взял на прицел резервуары с горючим на спине чужака и послал длинную очередь снарядов прямо в них. Братья, те, что стояли ближе, отступили, чтобы не попасть под взрыв. Два орка были оглушены. Мелькнула ослепительная вспышка, но автолинзы Церберина тут же прикрыли глаза. Теперь у него и его братьев появилось несколько секунд преимущества, когда они могли видеть, а зеленокожиенет.
Над одним из гигантов полыхнуло пламя. Адский огонь растекся по всем деталям его брони. Орк обратился в огромный орущий факел, он размахивал руками, ослепленный, как мгновения назадего противники. Кулаки Образцовые снова перешли в наступление.
Чудовища подались назад.
Тело орка с огнеметом так и стояло, подобно ужасному идолу, отказывающемуся падать. И он все еще сжимал Мандека мертвой хваткой.
Церберин соскочил с кучи обломков. Он пробил себе дорогу сквозь ряды ошарашенного противника и присоединился к братьям, обошел строй с края, размахивая цепным мечом словно косой, рассекающей мышцы и сухожилия. Орки падали перед ним, но он упорно брел в каше из тянущихся к нему лап и клинков. «Слишком медленно, слишком медленно»,думал он.
Одна за другой утекали роковые секунды.
Мандек рубил закованную в броню лапу дохлого орка, из-под его цепного клинка летели снопы искр.
«Слишком медленно, слишком медленно».
За спиной Мандека третье чудище вытянуло клешню и обрушило на палубу силовой кулак. Боевые братья ринулись в стороны. Удар оказался столь мощным, что по металлическому покрытию пошла рябь, как по воде. Церберин едва удержался на ногахпалуба под ним дрожала и проседала.
Он приблизился к пылающему орку. Нужно было двигаться быстрее. Он проскользнул под руки мертвого чужака и посмотрел в ухмыляющуюся морду оставшегося гиганта.
Можно выстрелить в упорчерез пластину шлема, защищающую челюсть, и прямо в глаза.
Он поднял болтер.
«Слишком медленно, слишком медленно».
Силовая клешня орка сомкнулась на голове Мандека.
Церберин выстрелил.
Клешня сжалась.
Орочья морда исчезла, череп развалился на куски. Осколки кости с невероятной силой врезались в шлем изнутри. В отличие от предыдущего, этот зеленокожий не удержался на ногах после гибели, он завалился назад, и сжатый кулак выпустил безголовое тело Мандека.
Гиганты были мертвы. Ряды остальных орков редели.
Потом в воксе раздался голос Калькаторасдвоенный голос: древнего воина и кого-то или чего-то еще более древнего.
Голос врага... Но Церберин, как ни странно, обрадовался ему.
Мы захватили мост, Церберин. Как у тебя обстановка?
Пушки правого борта умолклиили скоро умолкнут.Космодесантник снова возглавил строй. Кулаки Образцовые наступали, размазывая орков по палубе.Приток боеприпасов остановлен. Сейчас переместимся на другую сторону.
Мы встретим вас там. Корабль скоро будет наш.
Хорошо.
Церберин отключил связь движением век.
Он посмотрел налево и направо, не останавливаясь, плечом к плечу с соратниками продвигаясь по дымящимся развалинам галереи. И оставляя за собой убитых братьев. Строй замыкал апотекарий Реох, ему предстояло забрать прогеноидные железы, чтобы сохранить наследие Кулаков Образцовых. Братья не ушли в небытиеи пали не напрасно. Их гибель опечалила Церберина, и успокаивало лишь то, что они принесли великий дар будущему.
Беспокоила его смерть Мандека. Церберин не смог его спасти. Он больше ничего не мог сделать и знал, что это правда.
И все же...
«Я сделал все от меня зависевшее. Никто не мог его спасти».
Он повторял эти истины самому себе, словно так они могли стать прочнее, а иначе им грозило превращение в ложь. Он повторял их в надежде, что они похоронят смутное осознание им другого чувства.
Облегчения.
Невнятные обвинения Мандека прекратились. Как и вопросы, которые он задавал.
И астропатическое послание не будет отправлено Тейну.
«Его нельзя было спасти»,подумал Церберин и одним выстрелом разнес на куски торс атакующего орка.
Его нельзя было спасти.
Его нельзя было спасти.
На каждом шагу по галерее он повторял эти слова. Они начались как рефрен и постепенно переросли в нечто большее. В подобие молитвы.
Его нельзя было спасти.
Его нельзя было спасти.
Спасение невозможно.
ГЛАВА 6
Терра, Императорский Дворец
На стене Дневного Света Курланд всматривался и вслушивался в ночь. Магистр ордена надеялся, что, когда он вернется, тишина уйдет, но безмолвие ждало его между звуками торжества, таилось в темноте.
«Это победа, которую я принес вам»,думал Курланд. Возможно, жители Терры не ощутили тишинуили, напротив, пытались ее изгнать. Курланд не мог себе этого позволить.
Молчание мертвых чудилось ему в ночи.
Вдали горел огонь, но это были праздничные костры. Пламя разрушения, вызванное взрывом луны, потушили. По большей части. За экватором все еще пылал пожар. А восстанавливать разгромленное предстояло не одно столетие.
На орбите над Террой ущерб был еще серьезнее. Война в пустоте закончилась с гибелью луны. Многие звездолеты Имперского Космофлота были уничтожены. Другие едва смогли вернуться в порт. Но и орочьи перехватчики смело взрывной волной.
Утром в Великом Зале Курланд слушал, как Тобрис Экхарт озвучивает список потерь. Сотни миллионов погибших. Целые сектора Императорского Дворца разрушены. Воронки по десять километров в диаметре. В атмосферу, уже изрядно загрязненную, выбросило столько пыли, что дневного света не будет еще несколько лет. По всей Терре вечерний сумрак сменялся мраком ночи. Пепел падал по всей планете, белый, серый и черный, словно сухой хрусткий снег.
Когда Экхарт закончил, Курланд посмотрел на Кубика.
Анализ данных еще не завершен,сказал генерал- фабрикатор.Может быть, до окончательных результатов еще годы.
Тогда выскажите предположения.
Сервоприводы зажужжали. Кубик наклонил голову.
Наша адаптация к орочьей технологии все еще несовершенна. Мы признаем, что не смогли в полной мере оценить различия между нашей версией и оригиналом. Возможно, телепортация луны прошла бы успешно, если бы приборы питались полностью от наших источников энергии. Впрочем, этого нам достичь не удалось.
Ксеносы и люди не могут сосуществовать,тихо произнес Веритус.
Верно подмечено, инквизитор,сказал Кубик.Можно предположить, что случился конфликт технологий, который и привел к телепортации только половины луны.
Куда?спросил Курланд.
Не знаю.Кубик повел механическими пальцами.Направление не имеет значения. Учитывая, какое количество энергии высвободилось, можно предположить, что улетевшую часть по прибытии на место ждала та же участь, что и оставшуюся.Пальцы свернулись в тугие спирали. Это сильно напоминало жест досады.Впрочем, я озвучиваю лишь догадки о причине провала. Нам понадобится еще много экспериментальных данных, чтобы полнее понять, что у нас получилось, а чтонет. Жалко, все сенсоры погибли.
Он повернул к Курланду свои окуляры, глядя с обвинением.
Оборудование на «Глашатае ночи» погибло?уточнил Ланьсан.
Приборы для записи и сканированияда,ответил Курланд.Все расплавилось, когда истребительные команды телепортировались обратно на корабль.
Очень некстати,сказал Кубик.Очень.
Курланд и в тот момент не испытывал к нему особого сочувствия, а прямо сейчастем более. До него донесся шум толпыэто были голоса людей, которые пережили настоящую потерю, несравнимую с разочарованием механикуса.
Но граждане Терры все же торжествовали. Во всех часовнях и соборах проходили церемонии. Мертвых оплакивали, Императору возносили благодарность. Церемонии начались днем (который был теперь не похож на день) и продолжались до самой ночи. Вечером начался праздник. Во дворах жилых комплексов, на крышах мануфакториумов, на улицах и рыночных площадях собирались толпы. Они пели хвалу Императору и чествовали отвагу воинов, разрушивших лицо в небе, морду, которая издевалась над ними, угрожала им и столько дней кричала миру «ЯРЕЗНЯ!». Они торжествовалилицо Зверя было уничтожено, и это отмечали, словно победу в войне.
Курланд не мог отказать им в праве на торжество. То, что они вообще не утратили способность радоваться, давало надежду. Но был и звук, который ему не нравился. Он слышал его с самого момента приземления, с той самой минуты, когда «Громовые ястребы» избежали бомбардировки метеорами. Он слышал его сейчас: два слога, которые перемежали молитвы Императоруего собственное имя.
Oн был героем Терры. Он вернулся окровавленным с Улланора и тут же принялся мстить Зверю, полный решимости низвергнуть его с небес. Он был творцом этой победы.
Что ж, Курланд признавал, что онтворец этой ночи. Его лишь смущало, что происходящее называют победой. Битва была выиграна... ценой новой катастрофы. И победа в войне еще не одержана. Он лишь разрушил одну из масок Зверя. Настоящее чудовище все еще находилось на Улланоре, на троне в столице своей новообразованной империи.
Поздравляю, лорд-жиллиман!
Курланд поморщился от упоминания этого титула. Он посмотрел направо. Веритус присоединился к нему на укреплениях. Курланд фыркнул. Он не стал спрашивать, как Веритус узнал, что он здесь,и вообще, предпочел бы, чтобы пришел Вангорич.
С чем, инквизитор?
С Караулом Смерти. С тем, что Верховные лорды официально признали его.
Но Совет уже согласился на это. Еще до начала миссии.
Впрочем, он был уверен, что Месринг по-прежнему возражал. Однако Месринг не пришел в Великий Залон, как говорили, отдыхал. Если так,что ж, все лучше, чем орать и нести всякий бред. Курланду подобное развитие ситуации виделось далее благоприятным.
В любом случае,сказал Веритус,вы получили желаемое.
Курланд не заглотнул наживку.
Если вы серьезно думаете, что таковы были мои намерения,вы глупец, а в это я попросту не верю.
Веритус коротко кивнул.
Вы никогда не были политиком, лорд-жиллиман.Инквизитор подчеркнуто произнес название титула, напоминая Курланду, кем тот стал, хотел он того или нет.Но вы повлияли на политику. Вы навязали свою волю Совету. Они приняли временное образование Караула Смерти, и теперь, когда орден оправдал себя, лордам придется признать его на постоянной основе.
Постоянной? Думаете, остальные ордены согласятся, чтобы он продолжил существовать и после окончания войны?