В апреле 1931 года состоялась знаковая дискуссия о судьбах литературного карельского языка между представителем карел Московской области Алексеем Антоновичем Беляковым и партийным руководителем Автономной Карельской республики Густавом Ровио. Президиум Совета национальностей ЦИК СССР поставил на обсуждение вопрос о карельском языке. С основным докладом выступил Густав Ровио, ему оппонировал Беляков А.А.
По мнению Густава Ровио, в создании литературного карельского языка нет необходимости, роль общего литературного языка для карел Карельской АССР и тверских карел может выполнять родственный им финский язык, тем более что общего для всех карел языка не существует, имеются несколько самостоятельных карельских диалектов[38]. Именно курс на финнизацию и проводится в Карелии, начиная с момента образования автономии в 1920 году. Финский язык является современным языком и в качестве литературного существует на протяжении последних трёхсот лет, в нём представлены все пласты лексики, он обладает письменно закреплёнными нормами и в состоянии обслуживать все проявления культуры, выражающиеся в словесной форме. Создание же отдельного литературного карельского языка не имеет перспектив, так как до настоящего времени карельский язык существовал только в бытовой сфере, в нём отсутствуют устоявшиеся письменно закреплённые нормы, и, кроме того, в нём отсутствуют целые пласты лексики: политической, юридической, экономической, социальной, технической и т. п., что ставит вопрос о заимствованиях. «Или мы постепенно сделаем язык русским, или будем заимствовать столько слов из финского языка, что язык станет финским»[39].
Густаву Ровио возражал Алексей Антонович Беляков. По мнению Белякова А.А., тверским карелам необходимо быстрее развивать свою культуру и письменность, и для этого имеются все необходимые предпосылки: «К настоящему времени составлен букварь, имеется 500 отобранных слов. У нас найдётся достаточное количество слов для изложения мыслей на карельском языке»[40]. В ходе дальнейшего развития карельского литературного языка произойдёт закрепление языковых норм, а отсутствующую лексику можно создать, используя в качестве корневых основ слова тверского диалекта карельского языка и других карельских диалектов Карелии. Это будет способствовать созданию общего языка для карел Карелии и Тверщины на основе более архаичного и распространённого тверского диалекта[41]. Преподавание же карельского языка в начальных школах, более понятного детям, чем финского языка, поможет закрепить через систему образования языковые нормы, привить детям стандарты карельского языка, а также поможет им усвоить научный, публицистический и официально-деловой стили. Большую роль в усвоении новых пластов лексики должны играть средства массовой информации. В частности по инициативе Белякова А.А., в начале 1931 года для карел Московской области была основана первая газета на карельском языке, и он стал её первым главным редактором.
Сложно сказать определённо, кто был прав в этом споре, Ровио или Беляков. История рассудила иначе. После ликвидации Карельского национального округа в 1939 году и фактического упразднения автономии Карелии после Второй мировой войны, полностью прекратилось развитие карельского литературного языка на Тверщине, а финский язык был лишён официального статуса в Карельской АССР[42]. Советская власть предпочла уничтожить оба направления карельского развития.
Диалекты карельского языка: 1) северный карельский, 2) южный карельский, 3) людиковский, 4) ливвиковский, 5) тверской.
Но если посмотреть на этот спор сегодня, то очевидно, что проект Густава Ровио о финском языке, как общем литературном языке для всех карел, более реалистичный и реализуемый. Действительно, финский язык существует в качестве литературного языка уже несколько столетий и в состоянии обслуживать все проявления культуры, обладает богатейшим словарным запасом. Кроме того, финский язык чрезвычайно близок к карельским диалектам. Принятие финского языка в качестве литературного языка для всех карел позволило бы буквально «с колёс» начать развитие национальной системы образования, существенно ускорить процесс подготовки учителей и преподавателей по уже готовым и устоявшимся финским языковым нормам, а также развивать среднее специальное и высшее образование в готовой форме, так сказать «под ключ». На финском языке имеется богатая литература, охватывающая все жанры и направления, что позволило бы в довольно короткие по историческим меркам сроки освоить финский язык всем карелам Карелии и Тверщины и активно использовать его в повседневной жизни. Вместе с тем, переход на финский язык в качестве общего литературного языка не помешал бы развитию карельского народа и не привёл к утрате его национальной самобытности. В истории имеются примеры наличия общего языка у разных народов: например, английский язык является родным для англичан, ирландцев, шотландцев, англо-канадцев, американцев, австралийцев и новозеландцев, французский язык является родным для французов, франко-канадцев и валлонов, немецкий язык является родным для немцев, австрийцев, швейцарцев и люксембуржцев, и таких примеров в мире достаточно. Тем более что между карелами и финнами имеются и религиозные различия. Наоборот, принятие финского языка способствовало бы созданию единой карельской нации Карелии и Тверщины, а местные диалекты карельского языка, продолжая функционировать в бытовой сфере, служили бы естественным резервуаром для подпитки литературного языка, источником образования новых слов для описания новых явлений и предметов. К варианту принятия финского языка в качестве языка образования и общественно-экономической жизни склонялись и многие карельские активисты, как показали в 1926 году результаты чудом сохранившегося социологического исследования среди карел Кóзловской волости Вышневолоцкого уезда.
Но если посмотреть на этот спор сегодня, то очевидно, что проект Густава Ровио о финском языке, как общем литературном языке для всех карел, более реалистичный и реализуемый. Действительно, финский язык существует в качестве литературного языка уже несколько столетий и в состоянии обслуживать все проявления культуры, обладает богатейшим словарным запасом. Кроме того, финский язык чрезвычайно близок к карельским диалектам. Принятие финского языка в качестве литературного языка для всех карел позволило бы буквально «с колёс» начать развитие национальной системы образования, существенно ускорить процесс подготовки учителей и преподавателей по уже готовым и устоявшимся финским языковым нормам, а также развивать среднее специальное и высшее образование в готовой форме, так сказать «под ключ». На финском языке имеется богатая литература, охватывающая все жанры и направления, что позволило бы в довольно короткие по историческим меркам сроки освоить финский язык всем карелам Карелии и Тверщины и активно использовать его в повседневной жизни. Вместе с тем, переход на финский язык в качестве общего литературного языка не помешал бы развитию карельского народа и не привёл к утрате его национальной самобытности. В истории имеются примеры наличия общего языка у разных народов: например, английский язык является родным для англичан, ирландцев, шотландцев, англо-канадцев, американцев, австралийцев и новозеландцев, французский язык является родным для французов, франко-канадцев и валлонов, немецкий язык является родным для немцев, австрийцев, швейцарцев и люксембуржцев, и таких примеров в мире достаточно. Тем более что между карелами и финнами имеются и религиозные различия. Наоборот, принятие финского языка способствовало бы созданию единой карельской нации Карелии и Тверщины, а местные диалекты карельского языка, продолжая функционировать в бытовой сфере, служили бы естественным резервуаром для подпитки литературного языка, источником образования новых слов для описания новых явлений и предметов. К варианту принятия финского языка в качестве языка образования и общественно-экономической жизни склонялись и многие карельские активисты, как показали в 1926 году результаты чудом сохранившегося социологического исследования среди карел Кóзловской волости Вышневолоцкого уезда.
Аргументы Белякова А.А. за самостоятельное развитие карельского литературного языка также очень весомы, но в них был один серьёзный недостаток, который, в конечном счёте, и перевесил все достоинства это время. Вернее, его отсутствие. Да, в ходе развития карельского литературного языка неизбежно произойдёт закрепление языковых норм, будет создана отсутствующая лексика, через какое-то время станет возможным использование карельского языка во всех областях знаний, но для реализации этой программы понадобятся несколько поколений. Всё это время, пока карельский литературный язык будет находиться в стадии становления, невозможно будет говорить о создании полноценной национальной системы образования, включающей в себя среднее специальное и высшее образование. Пока не будет создана отсутствующая лексика из корневых основ карельских диалектов, неизбежно начнётся стихийный процесс создания новых слов самими людьми, причём заимствование пойдёт по пути наименьшего сопротивления прямого заимствования слов из русского языка, окружающего тверских карел, и язык, вопреки надеждам карельских просветителей, действительно может «постепенно стать русским», как и опасался Густав Ровио. Кроме того, принятие карелами Карелии тверского диалекта в качестве общего литературного языка всё равно будет для них искусственным процессом, привнесённым извне, и немногим отличаться от заимствования того же финского языка. Путь, предложенный братьями Беляковыми, в случае полного успеха сулил карелам очень много появление своего полноценного языка, способного обслуживать все сферы жизни, и объединение карельского народа Карелии и Тверщины в единую нацию. Но этот проект потребовал бы длительного времени и высочайшего мастерства от тех, кто его проводил, чтобы победить все те угрозы и вызовы, которые неизбежно возникли в ходе его реализации.
Если мы обратимся к истории финского языка, то увидим, что он также на определённом этапе своего развития к концу XVIII века столкнулся с подобными вызовами со стороны шведского языка, что поставило его в начале XIX века на грань полного исчезновения. И только возникновение движения «фенноманов» позволило в корне переломить ситуацию.