На мгновение у меня перехватило дыхание, и я едва мог что-то разглядеть за снежной пеленой.
Открыв один глаз, я обнаружил, что лежу на чёрно-белой плитке, и, к моему изумлению, от двери по всему полу расходятся узоры инея.
Фрэнки! раздался неподалёку голос папы. Я всмотрелся в беснующуюся бурю и увидел родителей, которые вместе прижались к стойке регистрации, наполовину заваленные снегом. Фрэнки, закрой дверь!
Я стиснул зубы, рывком поднялся на колени и огляделся. Мы как будто попали внутрь вращающегося барабана стиральной машины!
Зазубренные сосульки пиками свисали с каждого карниза и угла, с лестницы и канделябров. Статуя прапрабабушки Дженнифер в центре фонтана внезапно превратилась в безумную скульптуру из сверкающего льда. А наши маленькие гости (в основном моховые гремлины и топяные карлики) вращались в воздухе, отчаянно пытаясь ухватиться за всё, что подворачивалось по руку.
Я пополз по полу, изо всех сил пытаясь не высовываться, чтобы завывающий ветер не отбросил меня на другой конец зала, но чувствовал, что с каждым моментом всё больше скольжу.
А-А-А-И-И-И! Надо мной пронеслась Коренная Дентина с широченной улыбкой на лице, а за ней Деснина и Пастина. Это потряшаюше!
Наконец я добрался до порога и потянулся вверх, пытаясь нащупать дверную ручку. Мои пальцы задели что-то металлическое и изогнутое, и я изо всех сил в это вцепился.
Ну же, Фрэнки, пробормотал я и осторожно вскарабкался на ноги. Ухватившись за край двери, я принялся толкать её изо всех сил, сопротивляясь яростному штормовому ветру, который всё ещё завывал снаружи. Толкай!
Пыхтя перед дверью, я взглянул на опустевшую набережную и не поверил своим глазам.
Дневной свет совершенно исчез за накатившими облаками, а пляж стал белым, словно его кто-то стёр резинкой на конце гигантского карандаша. Море превратилось в замороженные скалы, а пирс скрылся в буре.
Фрэнсис! Это была мама. Она подбежала ко мне, закрывая одной рукой глаза, и собралась захлопнуть дверь.
Постой! крикнул я и высунул ногу за порог, не давая двери закрыться. Я заметил что-то, что неуклюже неслось к нам через замёрзшие волны. Смотри!
Сначала было почти невозможно различить, что это. Просто скачущая фигура. Но когда она добралась до берега и начала топать по пляжу в нашу сторону, я понял, что смотрю на какое-то огромное животное, на спине которого нахохлились три всадника.
Это они! завопил я, перекрывая гул ветра.
Кто? У мамы глаза были огромными от удивления.
ЙЕТИ! взвыл я и в порыве энтузиазма отпустил дверь.
ВХУ-У-УХ!
Не успел я бросить последний взгляд на огромное животное, приближающееся к нашему крыльцу, как меня унесло назад, в вестибюль, и я влетел лицом в сугроб с болезненным БУХ!
7. Они здесь!
Едва приземлившись в холодный сугроб, я высунул оттуда голову, чтобы увидеть, кто же вот-вот войдёт в наш отель.
Долю секунды я ничего не видел за бушующей бурей и успел спросить себя, не привиделось ли мне.
Где он? спросил я вслух. Где же
Наконец огромный силуэт животного выступил из метели, и, когда оно ввалилось внутрь, у меня чуть глаза не выскочили из орбит.
Это существо было таким высоким, что ему пришлось пригнуться, чтобы войти под высокую арку, и гигантские рога по обеим сторонам головы проскребли по бокам дверной рамы. Его копыта размером с тарелку громко топали по заледеневшей плитке пола, густые облака пара вырывались из круглых ноздрей.
Всю свою жизнь я рылся в книгах прапрапрадедушки Эйба о странных и экзотических животных и этого зверя узнал бы где угодно. Это был громадный арктический сохач, и он стоял прямо в нашем вестибюле!
ХО-О-О-О-О-ОГ! заревел сохач. Звук был настолько глубоким и громким, что отзывался у меня в зубах. ХО-О-О-О-О-ОГ!
Только теперь я вспомнил про трёх всадников на спине огромного зверя и вскочил на ноги, чтобы получше их разглядеть. Они были так плотно замотаны в одеяла и шарфы, что я не видел ни малейших признаков йети.
Папа выбрался из снега на каменную стойку и отчаянно махал им. Из-за завываний ветра я не слышал, что он кричит.
Моё сердце яростно билось в груди. Самый высокий из наездников, сидевший сзади, вынул из складок накидки стеклянный сосуд размером с банку фасоли и открыл крышку.
Ветер мгновенно стих, и буря втянулась в маленький сосуд, как воздушная воронка. Оглушительный рёв сменился звенящей тишиной, и тысячи снежинок, носившихся по вестибюлю, внезапно замерли в воздухе, а потом плавно опустились на пол.
Ага, так-то лучше. Самый большой йети закрыл сосуд с едва слышным ЗВЯК!
Что происходит? жалобно спросила мама у папы. Но он уже спрыгнул со стойки и оббежал арктического сохача.
Орфис, старина!
Орфис? выдохнула мама.
Всадник, сидевший посередине, сдёрнул шарф с большой головы и открыл мохнатую морду, которую разделяла чуть ли не пополам широченная улыбка.
ДА, ЭТО Я! расхохотался йети. Выключите отопление, здесь парилка!
8. Познакомься с Квинзи
Три всадника мигом спрыгнули с сохача и принялись распаковываться, как подарки на Новотролль.
Я так давно не видел Орфиса, что едва узнал его. Коричневая шерсть начала седеть на подбородке и стала намного длиннее и косматее.
О-о-о! После четырёх тысяч пятисот миль на сохаче все мягкие места болят! Йети со смехом подбежал к папе и сгрёб его в крепкие мохнатые объятия. Барджес, мой безволосый друг!
ПОВЕРИТЬ НЕ МОГУ! изумлённо раскрыла рот мама, словно по ней только что пробежало целое стадо сохачей. Это правда ты? Она стёрла снег с лица. Мы не знали, что ты приедешь!
Папа хитро подмигнул мне.
Добрались! воскликнула самая высокая йети, в голосе которой рычания было гораздо больше, чем у Орфиса. Она стянула шарф с морды и мило улыбнулась.
Это была жена Орфиса Унга.
Женщины-йети гораздо больше и сильнее, чем мужчины. Я прочитал об этом в той же книге, в которой видел арктического сохача. Шерсть Унги была светлее, чем у Орфиса, и отливала бирюзовым и серебряным цветом. Бо́льшая часть волос на голове были заплетены в косички с нанизанными на них зелёными бусинами.
Рани! воскликнула Унга со смехом и раскинула огромные руки. Иди сюда и обними меня!
Раздолбай мне башку! воскликнул Орфис, поставив папу на землю и обратив внимание на меня. Не может быть! Это что, Фрэнки?
Ага! ответил я, не в силах перестать улыбаться, как хурьхорёк.
Пялилкам своим не верю! продолжил Орфис. Вот радость для солёных глаз! Глянь, Унга! Глянь, какой Фрэнки взрословатый!
Не выпуская маму из крепких объятий, Унга посмотрела на меня и практически закричала:
Ох, ёженки-твороженки! Когда я тебя в последний раз видела, Фрэнки, ты был малюсечнее сучочка!
А где малышка Зингри? спросил папа, подпрыгивая на месте, как перевозбуждённый щенок.
Теперь она не такая уж малышка, Барджес, сказал Орфис. Он подтянул к нам самую маленькую йети. Сюда, милонька.
На голове маленькой йети всё ещё было покрывало с прорезями для глаз, но Унга быстро его сдёрнула.
Зингри, мой комочек! прогремел Орфис. Когда мы были здесь в прошлый раз, ты была шариком из пуха, так что вряд ли помнишь Банистеров. Это Барджес, Рани, а мальчонка это Фрэнки.
Зингри была года на два младше меня, но уже ростом с моего папу. У неё была бело-серая шерсть с голубыми кончиками, как у всех юных йети. Один кривой клык выглядывал из-под нижней губы.
Супер! сказала она.
Ну же, детка. Унга ласково подтолкнула дочку. Поздоровайся, стесняшка.
Здрасте, пробормотала Зингри.
Умница, сказала Унга. Уперевшись огромными лапами в бока, она осмотрелась. Итак, вот мы и здесь, в отеле «Проходите мимо». Вот это новотролльная радость!
По лицу Зингри было ясно, что она в жизни не видела ничего подобного нашему отелю. Она оглядела спиральную лестницу до самого верха и
Небо неправильное! вскрикнула она и спряталась за ногами Унги.
Ха-ха! расхохотался Орфис. Мозги мне размозжи, начисто забыл. Бедняжка Зингри ни разу не видела потолок!
9. Ледяной приём
Мне нравится, как вы тут всё обставили, сказала Унга, обводя взглядом вестибюль. Стало намного лучше, чем когда мы были тут в прошлый раз.
Согласен, кивнул Орфис. Он отломил с ближайшей картинной рамы сосульку и принялся ковыряться ею в зубах. Намного морознее. Очаровательно!
За всем происходящим я совершенно не обратил внимание на последствия яростной бури, которая только что проломила нам дверь и превратила всех несчастных гостей в живые сосульки.