Мог бы и позвонить ему вчера вечером.
Не мог. Прошлым вечером я загулял. Это была моя первая работа за месяц.
Что-нибудь из денег на расходы осталось?
Хватит на пару дней. Я научился самоконтролю.
Ладно. Я поднял его шляпу и положил на свой стол. Ну и хорошую же картинку ты нарисовал. Да уж! Как мне представляется, единственный выход поставить еще троих на Одиннадцатую улицу. Уж этого-то точно хватит, шесть хвостов на одного калеку и
Подожди минутку, махнул Фред на меня рукой. Это еще не все. Другая неприятность в том, что регулировщик на углу собирается упечь нас в кутузку. За блокирование улицы. Нас слишком много на одного этого калеку. Один городской топтун, наверное, из убойного отдела, я не узнаю его, и другой, такой невысокий, в коричневой кепке и розовом галстуке, наверняка человек Бэскома. Его я тоже не знаю. Вот как тебе такое, например. Вчера днем перед парадным дома номер двести три остановилось такси, через минуту из здания проковылял Чапин со своей тростью и сел в него. Ты бы видел, какая там началась толкотня. Как на Пятой авеню перед собором Святого Патрика в час дня в воскресенье, вот только Перри-стрит немного узковата. Как раз подъезжало другое такси, я обогнал городского и запрыгнул в него, и ему пришлось пробежать полквартала, чтобы поймать следующее. Парень Бэскома сел в четвертое, которое, по-видимому, поджидало его. Я хотел было крикнуть Чапину, чтобы он подождал минутку, пока мы не выстроимся, но в этом не было необходимости. Все закончилось благополучно, его водитель двигался медленно, и никто из нас его не упустил. Он приехал в клуб «Гарвард», пробыл там пару часов, потом остановился на Мэдисон-авеню у дома двести сорок восемь, а затем вернулся домой. И все мы следовали за ним. Как на духу, Арчи. Все трое, но я был первым.
М-да Звучит здорово.
Так все и было. Я постоянно оглядывался, все ли с ними в порядке. Во время этой поездки мне в голову пришла идея. А почему бы нам не подружиться? Вы ставите еще одного человека, и он вместе с бэскомовским и городским детективами смог бы перекрыть Одиннадцатую улицу, а Перри-стрит удалось бы тогда немного разгрузить. Полагаю, сейчас они стоят по двенадцать часов, может, у них есть смена, не знаю. Как тебе идея?
Тухло. Я встал и протянул ему шляпу. Ничего хорошего, Фред. Отбой. Вулф не пользуется заимствованной слежкой. Возьму еще троих в «Метрополитен», и закроем Одиннадцатую улицу. Стыд и позор! Ведь я говорил тебе, что Вулф хочет накрыть его, как мышь банкой. Отправляйся назад работать и не вздумай упустить его. В той пробке, как ты ее описал, веселого мало, но все-таки старайся как можешь. Я свяжусь с Бэскомом, и, может, он отзовет свою ищейку. Я и не знал, что у него еще остались деньги на расходы. А теперь иди, у меня кое-какие поручения, которые не про тебя.
Мое время начинается в девять.
Все равно проваливай! А, ладно, одна попытка, всего одна. Четвертак против десяти центов.
Он кивнул, поерзал в кресле, чтобы удобно устроиться, и запустил шляпу. Ему почти удалось это: шляпа провисела на спинке какую-то долю секунды и только потом упала. Даркин выудил из кармана десятицентовик, протянул мне и ушел.
Сначала я подумал было побежать наверх к Вулфу и получить от него добро на перекрытие Одиннадцатой улицы, но времени было всего лишь двадцать минут девятого, а мне всегда становилось не по себе при виде Вулфа в постели, попивающего шоколад под этим балдахином из черного шелка, не говоря уже о том, что он непременно устроит скандал, поэтому я позвонил в агентство «Метрополитен» и предоставил им всю необходимую информацию, заказав лишь шестидолларовых агентов, потому что все равно это было для галочки. Я не представлял, зачем Чапину прибегать к каким-то ухищрениям вроде черного хода. Потом потратил минутку на размышления, кто же продолжает пользоваться услугами Бэскома, и решил позвонить ему в надежде, вдруг да расколется, однако никто не ответил. Из-за всего этого я немного выбился из собственного графика, поэтому поспешно надел шляпу и пальто и двинулся в гараж за «родстером».
В своих блужданиях днем ранее я собрал кое-какие факты о деле Дрейера. Юджин Дрейер, галерист, был обнаружен мертвым в кабинете своей галереи на Мэдисон-авеню возле Пятьдесят шестой улицы утром двадцатого сентября, в четверг. Тело нашли трое полицейских, в их числе лейтенант, взломавшие дверь по ордеру. К тому времени Дрейер был мертв около двенадцати часов, причиной смерти послужило отравление нитроглицерином. После завершения расследования полиция объявила случай самоубийством, и коронер подтвердил данное заключение. Однако в следующий понедельник прибыло второе предостережение. Его получили все. В кабинете Вулфа находилось уже несколько его экземпляров, и в нем говорилось следующее:
Вулф сказал, что это стихотворение лучше, чем первое, потому что короче и в нем есть две неплохие строчки. Я поверил ему на слово.
Тут же разразился сущий ад. Они позабыли о грубых шутках и воззвали к копам и конторе окружного прокурора, чтобы те вернулись и схватили его. Самоубийство даже не рассматривалось. Когда я узнал подробности тех заморочек, что начались после второго стихотворения, то подумал: Майк Эйерс, пожалуй, был не так уж и не прав, предлагая переименовать Лигу искупления в Страусиную лигу. Единственными, кто как будто не схлопотал острый приступ дрожи в коленках, оказались доктор Бертон и хирург Леопольд Элкус. Хиббард перепугался так же, как и остальные, а то и больше, но по-прежнему выступал против привлечения полиции. Очевидно, он готов был дрожать в своей постели, хотя приготовился и к жертвоприношению. Элкус, конечно же, являлся непосредственным участником событий, но к этому я как раз подхожу.
Моя встреча с Элкусом в ту среду была назначена на полдесятого, но я выехал заранее, потому что хотел остановиться у Пятьдесят шестой улицы и взглянуть на галерею Дрейера, где все произошло. Я прибыл на место незадолго до девяти. Теперь его занимала не галерея, а книжный магазин. Женщина среднего возраста с бородавкой над ухом оказалась весьма любезной и сказала, что, конечно же, я могу осмотреться, однако из этого мало что вышло, поскольку все изменилось. Комнатка справа, где вечером в ту среду проводилась встреча, а на следующее утро обнаружили тело, так и осталась кабинетом со столом, пишущей машинкой и так далее, но множество стеллажей явственно были новыми. Я позвал женщину, и она зашла в кабинет. Я указал на дверцу в задней стене и поинтересовался:
Не могли бы вы сказать, это и есть тот шкаф, где мистер Юджин Дрейер хранил ингредиенты для смешивания коктейлей?
Вид у нее был озадаченный.
Мистер Дрейер О Это человек
Человек, который совершил самоубийство в этой комнате, да, мадам. Похоже, вы не знали об этом.
Ах да Она казалась испуганной. Я не осознавала, что это произошло прямо в этой комнате Конечно же, я слышала об этом
Благодарю вас, мадам, ответил я, вышел из магазина и сел в «родстер».
Люди, выпавшие из жизни с прошлого Рождества и до сих пор не понявшие этого, неизменно меня раздражают, и все, что я могу им предложить, это вежливость, да и той чертовски немного.
Леопольд Элкус все еще существовал, как я выяснил, встретившись с ним в его кабинете, но вот парнем оказался весьма грустным. Роста он был среднего, с большой головой, большими руками и серьезными черными глазами, взгляд которых неизменно ускользал от собеседника, казался обращенным внутрь. Он предложил мне сесть и дружеским мягким тоном произнес:
Понимаете, мистер Гудвин, я встречаюсь с вами, только чтобы оказать любезность своим друзьям, попросившим меня об этом. Я уже объяснил мистеру Фарреллу, что не поддержу предприятие вашего нанимателя. И не окажу никакой помощи.
Ладно, ухмыльнулся я. Я пришел не собирать объедки, доктор Элкус. Я всего лишь хочу задать несколько вопросов о девятнадцатом сентября, когда умер Юджин Дрейер. Вопросы по фактам.
Я уже ответил на все вопросы, какие вы только можете задать. Несколько раз полиции и еще этому невероятно невежественному детективу
Правильно. Пока мы с вами соглашаемся. В порядке любезности вашим друзьям почему бы вам не ответить на них еще раз, а? Общаться с копами и Делом Бэскомом, а потом дать от ворот поворот Ниро Вулфу и мне Ну, это как если бы
Отцеживать комара и проглотить верблюда, грустно улыбнулся он.
Бог мой, этот парень познал всю глубину печали!
Ага, вроде того. Вот только если бы вы видели Ниро Вулфа, комаром его точно не назвали бы. Значит, дело обстоит так, доктор Элкус. Я знаю, что вы не станете помогать в поисках улик против Пола Чапина. Но в этом деле Дрейера вы мой единственный источник информации из первых рук, поэтому я и вынужден надоедать вам. Насколько мне известно, второй свидетель, искусствовед, отбыл домой в Италию.
Мистер Сантини отплыл некоторое время назад, кивнул он.
Тогда остаетесь только вы. Пожалуй, бессмысленно пытаться задавать вам массу каверзных вопросов. Почему бы вам просто не рассказать о том, что произошло?
Полагаю, вновь грустно улыбнулся он, вам известно, что двое-трое моих друзей подозревают меня в лжесвидетельстве, чтобы покрыть Пола Чапина?