Орри Кэтер держал пакет размером с чемоданчик, обернутый в упаковочную бумагу и перетянутый плотной бечевкой.
Надеюсь, это книги, сказал я.
Для книг он слишком легкий, ответил Кэтер, положил сверток на стол и огляделся по сторонам.
Я подтолкнул ему кресло:
Так что это?
Понятия не имею. Я притащил его сюда, чтобы здесь и открыть. Может, это просто куча хлама, но у меня предчувствие.
Я достал карманный нож, но Вулф покачал головой и велел Орри:
Продолжай.
Орри усмехнулся:
Ну, как я сказал, это может оказаться лишь кучей хлама. Однако за полтора дня меня до того достали совершенно безрезультатные поиски хоть чего-нибудь об этом калеке, за исключением, пожалуй, того, где он покупает еду и как часто драит свою обувь, что, заполучив нечто, на вид вполне способное оказаться незначительным прорывом, я, понятное дело, разволновался. Я всего лишь следовал вашим указаниям
Да. Давай же перейдем к свертку.
Именно. Этим утром я заглянул в книжный магазин «Гринвич», разговорился с продавцом и сказал, что наверняка у него в платной библиотеке есть книги Пола Чапина, а он ответил: «Конечно же есть», и тогда я сказал, что, быть может, взял бы одну, и он дал мне книгу, я пролистал ее
Для меня это было слишком, и я не выдержал и фыркнул. Орри умолк с удивленным видом, а Вулф перевел взгляд на меня. Я сел.
Потом я сказал: «Чапин наверняка интересный мужик» и спросил, видел ли он его, а он ответил: «Конечно же видел. Чапин живет неподалеку, покупает здесь книги и заходит довольно часто». Он показал мне фотографию Чапина с автографом на стене рядом с другими. А в задней части магазина за столом сидела черноволосая женщина. Она крикнула этому продавцу, что вспомнила, что мистер Чапин так и не пришел за пакетом, который оставил у них две недели назад, а со всеми этими новыми поступлениями на Рождество он мешается под ногами, и не позвонит ли он мистеру Чапину, чтобы тот послал за ним. Продавец ответил: «Может, чуть попозже, для Чапина еще слишком рано вставать». Я вручил ему доллар, получил книгу, перешел через дорогу в закусочную и уселся с чашкой кофе подумать. Вулф одобрительно кивнул; Орри взглянул на него с подозрением и продолжил: Я рассуждал так. Две недели назад это примерно когда копы возбудились на Чапина. Что, если он просек, что к нему нагрянут с обыском, а у него в квартире имелось нечто, чего он не хотел, чтобы они увидели? Он мог бы много чего сделать, и как вариант упаковать это нечто и отдать знакомым в книжном магазине на хранение. Там было бы так же безопасно, как и в любом другом месте. Как бы то ни было, я решил, что Чапин мне нравится вполне, чтобы оказать ему любезность взглянуть на его пакет вместо него. Тогда я купил в лавке канцелярских принадлежностей конверт и бумагу, зашел в бюро недвижимости и воспользовался их пишущей машинкой. Я состряпал изящную записку в книжный магазин. Я хорошенько разглядел подпись Чапина на той фотографии и весьма удачно ее изобразил. Однако отсылать письмо сразу же я опасался, поскольку совсем недавно был там и слышал об этом свертке. Решил выждать пару часов. И вот через некоторое время я вызвал посыльного и отправил его с запиской в книжный магазин. Смею вас уверить, способ сработал, и ему отдали пакет. Орри кивнул в сторону стола. Вот он.
Тогда я встал и снова достал свой нож. Вулф остановил меня:
Нет. Развяжи его.
Я принялся возиться с узлом, каковой еще надо было поискать.
Орри вытер ладонью лоб и сказал:
Ей-богу, если это всего лишь рыболовные принадлежности или лампочки, вам все равно придется проставить мне выпивку. Это единственное, чего мне удалось добиться.
Среди прочего есть шанс, отозвался я, что нам попадется набор литерных рычагов. Или любовные письма от миссис Лоринг Э. Бертон, а? Этот узел не поддается. Он не хотел, чтобы я или кто-нибудь другой развязал его. Даже если у меня и получится справиться с ним, все равно завязать такой же я не смогу. Я в третий раз взялся за нож и взглянул на Вулфа. Он кивнул, и я разрезал бечевку.
Затем снял бумагу, несколько слоев. Это оказался вовсе не чемоданчик, но все равно из кожи, причем не из какого-то заменителя. То была прямоугольная шкатулка из светло-коричневой телячьей кожи, сделанная на заказ, и превосходно, с изящными тиснеными линиями по краям. Вещица действительно была шикарной. Орри проворчал:
Боже, на меня могут повесить крупную кражу!
Боже, на меня могут повесить крупную кражу!
Продолжай, велел Вулф, однако не поднялся, чтобы посмотреть.
Не могу. Заперто.
Что ж
Я подошел к сейфу, достал из него пару связок ключей, вернулся к шкатулке и принялся подбирать. Замок ничего особенного собой не представлял и через несколько минут поддался. Отложив ключи, я поднял крышку. Орри встал и вместе со мной заглянул внутрь. Секунду мы молчали, а затем переглянулись. Я никогда не видел на его лице столько отвращения.
Пусто? спросил Вулф.
Нет, сэр. Нам придется угостить Орри выпивкой. Это не его, а ее. Я имею в виду, Доры Чапин. Это шкатулка с ее личными вещами перчатками, чулками и, возможно, кое-какими другими деликатесами.
Конечно. К моему удивлению, Вулф выказал интерес. Его губы задвигались вперед-назад. Он даже собрался встать. И он сделал это. Я пихнул ему шкатулку. Конечно. Я подозревал Да, так и должно быть. Арчи, будь так любезен, вытащи их и разложи на столе. Так, я помогу. Нет, Орри, сначала вымой руки. Ха, и даже более интимные принадлежности! Но в основном чулки и перчатки. Поаккуратнее, Арчи, из уважения к достоинству, к которому стремится человеческое племя. То, что мы сейчас раскладываем на столешнице, суть душа человека. Можно вывести ее характерные черты. Например, вы заметили, что перчатки хотя и разнятся материалом и цветом, но все одного размера? Среди двадцати пар, а то и больше, ни одного исключения? Можно ли требовать большей привязанности и преданности? «Ах! Если б быть перчаткой этой ручки»[12] Но для Ромео то была лишь риторика, для Пола Чапина же перчатка есть подлинное сокровище, без всякой надежды на сладость или горечь Но давайте не будем увлекаться. Ведь это извращение фактов рассматривать тот или иной аспект феномена, исключая остальные. В данном деле, например, мы не можем позволить себе забыть, что сии вещи изготовлены из дорогих материалов и очень качественные и что они наверняка обошлись доктору Бертону где-нибудь в сотни три долларов, а значит, он вполне имел право ожидать, что носиться они будут несколько дольше. Некоторые из них действительно совершенно новые. Подводя итоги
Орри снова уселся и теперь только таращился на Вулфа, но я прервал его:
Откуда еще взялся Бертон? Я спрашиваю на английском.
Вулф поиграл с перчатками и поднял чулок посмотреть на свет. Наблюдая, как он возится с женскими чулками с видом знатока, я усвоил еще кое-что о степени его притязаний. Вулф поднял следующий, аккуратно положил его на стол, а затем вытащил из кармана носовой платок и тщательно вытер руки ладони и каждый палец в отдельности, потом сел.
Почитай англосаксонских поэтов, Арчи. Ромео сам был англичанином, вопреки географии. Я вовсе не пытаюсь сбить тебя с толку, всего лишь придерживаюсь традиции.
Понятно. Откуда взялся Бертон?
Как я сказал, он оплатил счета. Он заплатил за эти вещи, его жена носила их, Дора Риттер-Чапин завладела ими, а Пол Чапин хранил как сокровище.
Откуда вы это узнали?
Как же я мог не узнать этого? Вот ношеные вещи, которые Пол Чапин хранил в изысканном и запертом вместилище, а в кризисный период переправил в безопасное место, подальше от враждебного любопытства. Ты же видел, какого размера руки у Доры Чапин, и видишь эти перчатки они ведь не принадлежат ей. А в понедельник вечером ты слышал историю увлечения Чапином женщиной, которая нынче приходится доктору Бертону женой. Тебе известно, что Дора Чапин, тогда еще Риттер, несколько лет проработала горничной у миссис Бертон и что она все еще прислуживает ей, делает что-то там с ее волосами по меньшей мере раз в неделю. Зная все эти факты, как мне представляется, лишь из безнадежнейшей тупости
Да, сэр. Согласен с тупостью. Но почему их должна была взять Дора? Может, Чапин сам взял.
Мог и он. Но крайне маловероятно. Безусловно, он не стаскивал чулки с ее ног, и я сомневаюсь даже, что он знаком с ее туалетной комнатой. Преданная Дора
Кому преданная? Миссис Бертон, воруя ее шмотки?
Но, Арчи, ты ведь видел Дору и наверняка не можешь отказать ей в исключительности. Любой может быть предан нанимателю их миллионы, ежедневно, постоянно. Но это всего лишь одна из тупейших и вульгарнейших разновидностей преданности. Нам нет необходимости, даже если бы мы и могли, строить догадки относительно начала зарождения в груди Доры сочувствия, когда она ощутила горькие муки в сердце романтического калеки. Мне хотелось бы верить, что это была пристойная и благородная сделка, в которой Пол Чапин предложил заплатить ей и заплатил, чтобы она раздобыла перчатки, которые носила его недостижимая возлюбленная, но, боюсь, все произошло отнюдь не так. Увидев Дору, я заподозрил, что она посвятила себя служению любовной истории, что и оказалось ее преданностью. Этим же можно объяснить и продолжающиеся визиты к миссис Бертон, когда замужество освободило ее от необходимости работы. Несомненно, время от времени добавляются и свежие экземпляры. Какая удача для Чапина! Благоухание возлюбленной, интимный текстиль прямо с кожи его обожаемой доставляются ему по первому же требованию. Более того: пальцы, что всего лишь час назад играли с волосами его дамы сердца, теперь передают ему чашку вечернего кофе. Он ежедневно наслаждается самой что ни на есть утонченной близостью с предметом своей страсти, при этом совершенно избегая вынужденных и банальных контактов, обычно доставляющих удовольствие сомнительной пользы. Столь много для личностной выгоды своеобразной жажды, именуемой душевной. Истинно, человечество не может продолжаться без подобного. Но вот биологическая проблема дело совершенно иное.