Довольно скоро Вулф снова поднял взгляд и моргнул. Потом отложил лупу. Я поинтересовался:
Образцы Фаррелла?
Да. Мистер Фаррелл принес их десять минут назад. Он решил взять образец печати каждой машинки в конторе мистера Оглиторпа. Я исследовал два и отверг их вот эти, отмеченные красным карандашом. Он вздохнул. Знаешь, Арчи, как поразительно быстро убывает день в это время года, а раннее наступление темноты словно растягивает время между ланчем и обедом. Пожалуй, я уже обращал на это внимание.
Не так часто, сэр. Лишь один-два раза в день.
Вот как. А следовало бы почаще. Ты не умылся.
Нет, сэр.
Там два фазана, которых не стоит заставлять ждать.
Я пошел наверх.
После обеда мы вместе потрудились над образцами Фаррелла. Всего их оказалось шестнадцать. В машинках Фаррелл не так уж и разбирался. Напечатал он изрядно, однако для нашей цели это не имело значения. Я принес увеличительное стекло из оранжереи, а Вулф продолжал работать со своим. Также не имело значения, какой оригинал мы брали для сравнения, если только это не была одна из копирок, поскольку было точно установлено, что все предупреждения отпечатали на одной и той же машинке. Проверяли мы весьма скрупулезно и окончательно исключали образец только после того, как изучили его оба. Вулф обожал подобный вид работы, буквально наслаждался каждой ее минутой. Исследовав образец и убедившись, что «а» не выскакивает со строки, а «н» не кривовата, он удовлетворенно кряхтел. Мне же такая работа нравилась, только если она приносила результат. А по мере того как мы приближались к последнему образцу в стопке, единодушно отмечая просмотренные красным карандашом, веселее мне не становилось.
Около десяти часов я встал, передал Вулфу последний образец и отправился на кухню, где взял кувшин молока. Фриц, читавший газету на французском, подшутил надо мной:
Если пить молоко с таким видом, оно свернется.
Я показал ему язык и вернулся в кабинет. Вулф уже собрал листы скрепкой и убирал оригиналы в конверт.
Что ж Вечер выдался чудесный и содержательный. А? подытожил я, хлебнул молока и облизал губы.
Вулф откинулся в кресле и сцепил пальцы. Глаза у него были почти открыты. Наконец он отозвался:
Мы принесли его в жертву ловкости мистера Чапина, отдали ему должное. И установили: он не печатал предупреждения в конторе своего издателя. Но он все же напечатал их и, несомненно, сохраняет готовность напечатать следующее. Так что машинка существует, и ее можно отыскать. У меня уже готово еще одно предложение мистеру Фарреллу Немного посложнее, но эксперимент того стоит.
Может, и я смог бы кое-что предложить. Скажите ему, чтобы он взял образцы печати машинок в кабинете Леопольда Элкуса.
Вулф поднял брови:
Почему же именно Элкус?
Ну, начать с того, что инспектору Кремеру пришла мысль, чтобы кто-нибудь в Италии связался с мистером Сантини. Глупая идея, конечно же, но все же она ему пришла. Сантини вспомнил, что после того, как в тот день они все вышли из кабинета, Элкус зачем-то вернулся и пробыл там один, наверное, с полминуты. Уйма времени, чтобы бросить пилюли в виски.
Но едва ли достаточно, чтобы стянуть пузырек из кармана мистера Дрейера и подкинуть назад, не говоря уже о требуемой сноровке.
Все так. Чапин предварительно сделал это сам, хотя бы и неделей раньше, и передал их Элкусу.
Вот как. Это попало в киножурнал?
Это в башке Кремера. Но на днях может оказаться и у него в шляпе. Нам придется посмотреться в зеркало, чтобы узнать, как мы будем выглядеть, если это обернется стоящей информацией и он заграбастает ее первым. И еще одно: Элкус нанял детектива следить за Чапином.
Это тоже в башке мистера Кремера?
Да, тоже. Но один из этих детективов
Арчи, Вулф направил на меня палец, думаю, будет нелишним подправить твое ви́дение. Ты не должен позволять странностям данного дела смущать тебя до идиотизма. Например, инспектор Кремер. Это прекрасный человек. В девяти убийствах из десяти его работа была бы намного ценнее моей. Назову лишь несколько причин: мне требуется нормированное время, я не смог бы работать даже посредственно там, где нельзя непрерывно получать охлажденное надлежащим образом пиво, и я не в состоянии быстро бегать. Если уж мне и приходится предпринимать значительные физические усилия например, убить змею, то в течение нескольких дней я испытываю голод. Но в данном деле и любом другом, которым мы интересуемся, совершенно бессмысленно уделять внимание содержимому башки мистера Кремера. Я полагал, что за семь лет ты это усвоил.
Понял. Отбой его башке. Я сделал вид, что отмахиваюсь. Но как быть с самими фактами? Вроде того, что Элкус в одиночестве вернулся в кабинет?
Понимаешь ли, Арчи, покачал головой Вулф, ошеломительные обороты хитроумного колеса мести мистера Чапина отбросили тебя по касательной. Вспомни, что́ мы нанялись выполнить согласно нашему меморандуму: избавить наших клиентов от страха перед замыслами мистера Чапина. Даже если бы и появилась возможность доказать, что доктор Элкус отравил напиток мистера Дрейера в чем я очень и очень сомневаюсь, то ради чего нам стараться? Нет уж, давай держаться наших собственных нужд и потребностей. Может, однажды у инспектора Кремера, как, впрочем, и у любого другого, и появится некий факт для нас, этого нельзя отрицать, но вот этим пускай он сам и занимается. В наш круг устремлений эта версия не вписывается.
И все же я не понимаю. Вот смотрите. Скажем, Элкус подложил отраву в стакан Дрейера. Конечно же, Чапин был в этом замешан, судя по второму предупреждению. Как же вы собираетесь доказать виновность Чапина в убийстве Дрейера, если не докажете и участие Элкуса?
Твоя логика безупречна. Твоя предпосылка абсурдна. Я не питаю ни малейшей надежды доказать виновность Чапина в убийстве Дрейера.
Тогда какого дьявола Я успел произнести достаточно, прежде чем до меня дошло, что же у меня вырвалось, и я уставился на Вулфа.
Навряд ли стоит ожидать, продолжил он, что ты узнаешь Пола Чапина так же, как знаю его я, так как у тебя нет той пространной и внутренней близости, каковой наслаждался я посредством книг. Он одержим демоном. Изящное старинное мелодраматическое выражение. То же самое можно выразить и современными научными терминами, но смысла от этого не прибавится, да и аромат весьма ослабнет. Он одержим демоном, но он, до определенных пределов, и чрезвычайно проницательный человек. В плане эмоций Пол Чапин инфантилен. Он даже предпочитает заместителя, когда исходный объект недостижим. Об этом свидетельствует его женитьба на Доре Риттер, представляющей свою хозяйку. Однако его интеллектуальные способности таковы, что найти фактические доказательства любого его деяния, которое он вознамерился сохранить анонимным, крайне проблематично. Он замолчал, чтобы глотнуть пива.
Если вы имеете в виду, что сдаетесь, то зря тратите массу времени и денег, заметил я. Если вы имеете в виду, что ждете, пока он не укокошит еще одного, и как раз следите за ним, чтобы поймать на этом, но если он столь сообразителен, как вы о нем говорите Теперь я отпил молока.
Вулф вытер губы и продолжил:
Естественно, мы располагаем своим обычным преимуществом: мы наступаем. И естественно, нападать на врага нужно в его слабом месте. Все это трюизмы. Поскольку мистер Чапин испытывает отвращение к фактическому доказательству и обладает интеллектом, чтобы их скрыть, что ж, оставим тогда интеллектуальную сферу и нападем там, где он слаб. Его эмоции. Сейчас я познакомлю тебя с решением, к которому пришел в прошлое воскресенье. Мы собираем любые боеприпасы, какие только сможем. Безусловно, осмеивать факты нельзя. Мне необходимо получить еще два факта, возможно три, чтобы ощущать уверенность при убеждении мистера Чапина признать свою виновность. И с этими словами Вулф осушил бокал.
Признаться? Этого калеку? изумился я.
Это было бы несложно, кивнул он. Уверен, так и будет.
И что за три факта?
Во-первых, отыскать мистера Хиббарда. Его плоть и кости. Мы можем обойтись и без его души, если она обрела иное пристанище. Но это скорее для удовлетворения наших клиентов и выполнения условий нашего меморандума, чем для воздействия на мистера Чапина. Подобный род фактов не произведет на него впечатления. Во-вторых, отыскать пишущую машинку, на которой он писал стихи с угрозами. Вот она мне необходима, для него. В-третьих, выяснить, целовал ли он когда-нибудь свою жену. Это может и не понадобиться. Заполучив первые два факта, я, вероятно, не стану дожидаться третьего.
И с этим вы можете заставить его признаться?
Разумеется. Другого выхода для него я не вижу.
И это все, что вам нужно?
Как будто вполне достаточно.
Я взглянул на него. Порой мне казалось, что я могу сказать, насколько он странен, порой не могу. Я хмыкнул:
Тогда почему бы не позвонить Фреду, Биллу, Орри и остальным, чтобы они приехали да получили расчет?