Калипсо сжала и разжала кулаки, видимо припоминая, что случилось в последний раз, когда она пошла врукопашную.
Хорошо хоть твоя подруга Мэг сбежала от конвоиров, заметила она. Это отличная новость.
Наверное.
Мне хотелось верить, что Мэг взбунтовалась против Нерона. Что она наконец-то узнала правду о своем чудовищном отчиме и теперь вернется ко мне, готовая помочь в поисках и не раздражать меня своими приказами.
К сожалению, я не понаслышке знал, как тяжело освободиться от нездоровых отношений. Нерон запустил свои когти глубоко в ее психику. Мысль о том, что Мэг сбежала, не знает, куда ей идти, напугана, что ее преследуют приспешники двух разных императоров ни капли не успокаивала. Я надеялся, что рядом с ней хотя бы ее друг Персик, зерновой дух, но в моих снах он не появлялся.
Что насчет Трофония? спросила Калипсо. Ты часто забываешь своих детей?
Тебе не понять.
Мы ищем опасный оракул, который сводит людей с ума. Выясняется, что дух оракула твой сын, который, похоже, затаил на тебя обиду ведь ты не ответил на его мольбу и ему пришлось отрезать голову собственному брату. О таком хотелось бы знать заранее.
Мой разум переполнен! Это всего-навсего весьма ограниченный разум смертного!
По крайней мере мы одинаково его оцениваем.
Давай издевайся, проворчал я. Я-то думал, ты дашь мне совет, что делать дальше. Но толку от тебя никакого.
Советую перестать быть таким gloutos.
Это слово означало «ягодицы» на греческом, правда, у древних греков оно имело куда более грубый оттенок. Я попытался придумать в ответ что-нибудь уничижительное, но совершенно забыл, как сказать по-древнегречески «Кто обзывается, тот так и называется».
Калипсо взъерошила оперение стрел в моем колчане:
Если хочешь совета, что же не спросишь свою стрелу? Может, она знает, как спасти грифонов.
Хм. Совет Калипсо спросить совета пришелся мне не по душе.
Я не понял, какой толк может быть от говорящей по-шекспировски стрелы в нашем нынешнем квесте. Впрочем, я ничем не рисковал, кроме собственного спокойствия. Если стрела доведет меня до белого каления, я всегда могу выстрелить ею в gloutos какого-нибудь чудовища.
Я достал Стрелу Додоны. И тут же у меня в голове зазвучал ее зычный голос, я почувствовал, что каждое ее слово отдается дрожью в древке.
ЧУ! сказала стрела. УЖЕЛЬ У СМЕРТНОГО ПРОСНУЛСЯ РАЗУМ?
Я тоже по тебе скучал, ответил я.
Она говорит? спросила Калипсо.
К сожалению, да. О Стрела Додоны, я хочу задать тебе вопрос.
ПОРАЗИТЬ МЕНЯ ЖЕЛАЕШЬ? ИЗВОЛЬ.
Я рассказал ей о своих видениях. Уверен, что со стороны это выглядело нелепо: мы шли по Уэст-Мэриленд-стрит, и я разговаривал со стрелой. Возле Конференц-центра Индианы я споткнулся и едва не выколол себе глаз, но Калипсо даже не засмеялась. За время наших путешествий она видела меня в куда более унизительных положениях.
Выпустив стрелу из лука, я бы, наверное, куда быстрее ввел ее в курс дела, чем рассказывая о наших злоключениях, но наконец я закончил.
ФИ! Стрела задрожала у меня в руке. СИЕ НЕ ВОПРОС, А ИСТОРИЯ.
Я задумался, а не испытывает ли она мое терпение, проверяя, как долго можно надо мной издеваться, пока я не разломлю ее напополам. Я бы давно так и сделал, но боялся, что в таком случае обломки в один голос будут давать мне только плохие советы.
Хорошо, ответил я. Как нам найти грифонов? Где Мэг Маккаффри? Как нам победить местного императора, освободить узников и вырвать из его лап оракул Трофония?
НА СЕЙ РАЗ ТЫ ЗАДАЛ СЛИШКОМ МНОГО ВОПРОСОВ, пропела стрела. Я МУДРА, НО НЕ ИЗРЫГАЮ ТЬМЫ ОТВЕТОВ, КАК ГУГЛ.
Да, стрела явно хотела, чтобы ее сломали.
Тогда давай начнем с простого, предложил я. Как нам найти грифонов?
НАПРАВЬТЕ СТОПЫ СВОИ В ЗООПАРК.
Мы туда и идем.
ОТЫЩИТЕ КЛЕТКУ С ГРИФОНАМИ.
Да, но где?! И не говори мне, что в зоопарке! Где именно в зоопарке Индианаполиса держат грифонов?
ИЩИТЕ ЧУХ-ЧУХ.
Значит, чух-чух.
ЧТО СИЕ ЭХО?
Хорошо! Мы поищем чух то есть поезд. Когда мы найдем грифонов, как нам их освободить?
ВНИМАЙ! ЗВЕРИ ПРИЗНАЮТ ТЕБЯ, КОГДА ИХ НАКОРМИШЬ МАЛЫШКАМИ-КАРТОШКАМИ.
Малышками-картошками?!
Я ждал разъяснений или хотя бы очередного язвительного комментария. Но стрела молчала. Презрительно фыркнув, я вернул ее в колчан.
Знаешь, сказала Калипсо, я ведь слышала только половину разговора и ничего не поняла.
Знаешь, сказала Калипсо, я ведь слышала только половину разговора и ничего не поняла.
Если бы ты слышала его полностью, яснее бы не стало, заверил я ее. Там было что-то про поезд. И про детей, сделанных из картошки.
Малышки-картошки это еда. Лео ее голос дрогнул, когда она произнесла его имя. Лео их любит.
Мой богатый опыт общения с женщинами подсказывал, что Калипсо либо жалеет о вчерашней ссоре с Лео, либо малышки-картошки для нее больная тема. Но я решил ничего не выяснять.
Как бы то ни было, неведомо мне я отплевался от шекспировского языка. Я не знаю, что значит совет стрелы. Может, когда будем в зоопарке, станет понятней.
Да, ведь так обычно и происходит в новых местах, кивнула Калипсо. Все вдруг обретает смысл.
Ты права, вздохнул я. Но от этого, как и от советов моей стрелы, мало толку. Идем дальше?
По мосту Вашингтон-стрит-бридж мы перешли через реку Уайт-Ривер, которая оказалась вовсе не белой. Она была широкой и лениво несла свои бурые воды между ограждений; из воды то и дело торчали островки с жалкими кустиками, похожие на прыщи (которые уже стали моими старыми знакомыми). Почему-то она напомнила мне римский Тибр другую малопримечательную и давно забытую реку.
И тем не менее на берегах Тибра разворачивались события, менявшие ход истории. Я вздрогнул при мысли о том, что Коммод задумал сделать с этим городом. Если вода в каналы его тронного зала поступает из Уайт-Ривер, то его логово совсем рядом. А значит, новый императорский префект уже мог добраться до зоопарка. Я решил ускорить шаг.
Зоопарк Индианаполиса был расположен посреди парка, неподалеку от Уэст-Вашингтон-стрит. Мы прошли через пустую автостоянку и направились к главному входу под бирюзовым козырьком. Вывеска у входа гласила: «ДИКАЯ МИЛОТА!» Я было решил, что работники зоопарка узнали о моем прибытии и решили меня поприветствовать. Но потом я понял, что это реклама коал. Как будто их нужно рекламировать!
Когда мы подошли к закрытым билетным кассам, Калипсо нахмурилась:
Никого нет. Все закрыто.
Мы на это и рассчитывали, напомнил я. Чем меньше смертных вокруг, тем лучше.
Но как нам попасть внутрь?
Вот бы кто-то из нас повелевал духами воздуха, которые перенесли бы нас за ограду!
Вот бы кто-нибудь мог телепортировать нас, парировала она. Или по щелчку пальцев перенести грифонов сюда, к нам.
Я скрестил руки на груди:
Начинаю вспоминать, почему тебя сослали на остров на три тысячи лет.
Три тысячи пятьсот шестьдесят восемь лет. А будь твоя воля, ты бы держал меня там еще дольше.
Я не хотел снова ругаться, но Калипсо сама напросилась.
Ты жила на тропическом острове с девственными пляжами, в роскошно обставленной пещере с воздушными духами у тебя в услужении.
Разве от этого Огигия перестала быть тюрьмой?
Я едва сдерживался, чтобы не поразить ее божественной силой, правда ее-то у меня и не было.
Значит, по острову ты не скучаешь?
Она заморгала, будто я швырнул ей в лицо песка:
Я нет. Дело не в этом. Рядом не было никого
Да брось! Хочешь знать, что такое настоящее изгнание? Меня в третий раз превратили в смертного. Лишили силы. Лишили бессмертия. Я могу умереть, Калипсо!
Я тоже, огрызнулась она.
Да, но ты сама решила пойти с Лео. Ты отказалась от бессмертия из-за любви! Ты ничем не лучше Гемифеи!
Я и сам не предполагал, сколько злости было в моих последних словах, пока они не сорвались у меня с языка. Мой голос эхом прокатился по парковке. Где-то в зоопарке возмущенно заклекотала разбуженная тропическая птица.
Конечно.
Я имел в виду
Не надо, она обвела ограду пристальным взглядом. Давай найдем место, где можно перелезть.
Я попытался сочинить вежливое извинение, которое к тому же доказывало бы мою правоту, но решил оставить эту тему. Возможно, мой крик разбудил не только туканов. Нужно было торопиться.
Мы нашли место, где ограда была немного ниже. Даже в юбке Калипсо лазала проворней меня. Она легко перемахнула на ту сторону, а я зацепился ботинком за колючую проволоку и повис вверх тормашками. Только по счастливой случайности я не свалился в вольер с тигром.
Замолчи! сказал я Калипсо, когда она меня освободила.
Я ничего и не говорила!
Тигр бросил на нас из-за стекла красноречивый взгляд, как бы говоря: «Зачем вы меня потревожили, если не принесли завтрак?»