Это ловушка, без обиняков заявил Черный Полковник.
Мы все проверили, словно оправдываясь, ответил оперативник, ни взрывчатых, ни отравляющих веществ анализаторы не выявили. Но открывать и трогать, как и было приказано, никто не посмел. Если надо снаружи ждет бригада саперов.
Бача вежливо взял могучими руками за плечи сотрудника и развернул лицом к выходу:
Брысь, и все пусть все тикают метров на сто отседова. Мы этот чемоданчик на троих сообразим.
Бывший следователь, вдруг неожиданно вошедший в элиту спецслужб, даже не дернул щекой. «Молодец, парень», подумал внимательно следивший за новичком Полковник.
А собака? жалко уточнил оперативник.
И хот-дог свой тоже забирай, найдем чем закусить. Живо, живо!
Тот кинулся исполнять приказ, а Бача подошел к чемоданчику и стал его разглядывать.
Слушай, назгул, посмотри сюда. Здесь следы от наклеек. Такие обычно раньше ставили на багаж во время международных путешествий.
Что это нам дает? прохрипел тот.
Бача почесал в затылке.
Собственно, пока ничего. Но возьмем на карандаш. Ладно. Новичок, глянь там, спрятались по норам черти?
Следователь выглянул во двор.
Все чисто, крикнул он.
Ну и ладушки. Чего резину-то тянуть
С этими словами Бача взял чемодан, положил его, отщелкнул замки и откинул потертую крышку. Наверное, с минуту молча, с открытым ртом, смотрел на содержимое. А затем со спринтерской скоростью, беспрерывно матерясь, вылетел за дверь.
Коллега, мы с вами спешить не будем. Будьте добры, достаньте, что там, попросил Полковник.
Следователь наклонился и вытащил детскую черную куртку. Сделана она была явно на заказ, из отличного материала, на погонах имела вышитую звезду генерала армии, а на рукаве сиял шеврон «Альфы», где раньше служил Бача.
Это его сына? поинтересовался следователь.
Нет, хуже. Я понял, куда он побежал. Скоро нам всем предстоит большая гонка. А пока осмотрите внимательно куртку, возможно, что-то есть в карманах или за подкладкой.
Следователь, еще ранее заметивший что-то твердое, засунутое в рукав, с удивлением вытащил оттуда свежий номер журнала «Знание сила» и протянул Полковнику, продолжая методично и скрупулезно проверять каждую складочку куртки.
Сзади раздался вздох:
Это даже не намек, а ультиматум. «Волны гасят ветер». Коллега, вы закончили осмотр?
Да.
Тогда не сочтите за труд, займитесь чемоданом. Абрасакс просто так ничего не оставляет.
Чемодан был девственно пуст, но, имея от природы въедливый характер и привычку все доводить до конца, следователь стал опять сантиметр за сантиметром осматривать его. Развернув крышкой к тусклому свету, внезапно воскликнул, осматривая края:
Тут надпись! Она почти стерлась, сейчас, минуту, достал фонарик и почти прислонился лицом: Хаютина, инициалы «Е.С.»
Пойдемте, все самое важное мы уже увидели, остальные займутся деталями. Ситуация даже хуже, чем можно было представить. Нам нужно срочно связаться с Генеральным секретарем.
Сочи, 1929 год
Настроение было замечательное. Наконец-то можно отдохнуть от изнурительной работы. Порой казалось, что конца и края не будет этому аду.
Напевая себе под нос модный мотивчик, она открыла только что полученным от вахтера ключом дверь в свой небольшой номер ведомственного санатория. За окном в небе над морем расплывалось ярким блином августовское солнце.
Улыбнувшись, поставила чемодан на пол и аж вздохнула, зажмурившись от удовольствия. Рядом кто-то деликатно кашлянул. Она рефлекторно отпрыгнула в сторону, доставая маленький дамский «браунинг» и прицеливаясь наугад.
На койке сидел элегантный мужчина в полувоенном френче. Лысый, как коленка, а над маленькими пронзительными глазками нависали густые седые брови. Восточный тип лица, загорелая кожа видимо, здесь уже не первый день.
Евгения Соломоновна, опустите оружие. Я от Генриха Григорьевича.
Суламифь с облегчением выдохнула.
Так и пулю в лоб схлопотать можно. Работа у меня нервная. Кстати, с подозрением спросила она, он должен был в качестве пароля передать свое имя. Ну?
Кнопмус улыбнулся:
Детский сад, честное слово. Енох, Енох Гершевич Иегуда. Надеюсь не надо говорить, что товарищ Ягода подобные сведения о себе не афиширует.
Спрятав «браунинг» и устало опустившись рядом с ним на кровать, Суламифь обреченно посмотрела на свой чемодан. Покачала головой.
Детский сад, честное слово. Енох, Енох Гершевич Иегуда. Надеюсь не надо говорить, что товарищ Ягода подобные сведения о себе не афиширует.
Спрятав «браунинг» и устало опустившись рядом с ним на кровать, Суламифь обреченно посмотрела на свой чемодан. Покачала головой.
Не поверите. Только подумала, что наконец-то смогу спокойно отдохнуть, и тут вы. Определенно мистика, саркастически усмехнулась.
Мне казалось, вы и так не кирпичи на стройке укладываете, нет?
Ох-ох-ох, знали бы, сколько нервов все это стоит. Нервы, сплошные нервы. Вздрагиваешь от каждого шороха, думаешь над каждым взглядом, взвешиваешь каждое слово. Поверьте, иногда сама жалею, что попалась когда-то на эту удочку обещание веселой и легкой жизни. Ладно, чего уж там, выкладывайте.
Кнопмус цыкнул зубом и впервые по-настоящему с интересом взглянул на девушку, словно снимая с нее мерку. Затем достал из кармана листок бумаги с цифрами, протянул ей.
Шифр знаете? Здесь все. Прочтите при мне, я должен буду лично уничтожить послание и дать разъяснения по заданию.
Рыжеволосая Евгения, которую Сталин при вербовке прозвал Суламифью, хотя она ненавидела это имя, взяла с пола свой коричневый фанерный чемоданчик, положила на кровать. Села и, открыв, достала книгу с обложкой, обернутой вощеной бумагой, и стала перелистывать страницы, что-то прикидывая про себя, периодически задумчиво поднимая глаза к потолку.
Кнопмус не мешал ей, не пытался подглядывать. Лишь взглянул на аккуратную надпись с внутреннего бока крышки чемодана «Хаютина Е.С.» и, хмыкнув, подошел к окну. Стал смотреть на буйство зелени, за которым открывался фантастический вид на Черное море. Вдруг раздался удивленный возглас:
Господи, да чем вам Железный Мартын-то помешал? Он же дуболом Из-за его дружбы с Фрунзе? Да?
Не отвлекайтесь, читайте дальше, Евгения Соломоновна.
Нет уж! Не знаю, как вас там зовут, и знать не хочу. На убийство я не пойду.
Гость вздохнул и помассировал пальцами веки.
Первое. Меня зовут Юрий Альфредович Кнопмус. Второе. Поймите, мы не станем раскрывать столь ценного агента, как вы. Слишком много уже вложено было сил и средств. Да и ради чего? Ради убийства пусть и высокопоставленного командира армии, но все же не из первого эшелона? Не смешите. Еще раз говорю, читайте дальше, потом обсудим детали, не поворачиваясь, ответил он ей.
Девушка скинула туфли и, подогнув под себя ноги, устраиваясь поудобней, продолжила выверять цифры. Вдруг зло усмехнулась, почти с ненавистью посмотрев на прямую, как палка, спину посланца.
Я, по-вашему, шлюха? Не прикажете ли переспать со всем санаторием, господин хороший?
Кнопмус четко, как на параде, развернулся и холодно зыркнул на нее своими бездонными глазами.
Вы разведчик, отчеканил он, давали присягу Советам, и если прикажу, то переспите со всем Сочи. Чтобы больше таких слов, тем более в свой адрес, я никогда не слышал. Это ясно?
Да, тихо сказала она, опустив голову.
Не понял?
Так точно.
Другое дело. Теперь слушайте сюда. Получите один экспериментальный прибор, который поможет быстро и эффективно выполнить оба задания. Возьмите.
Он протянул ей серебряную цепочку с блестящим кулоном.
Но это же просто маленький рог! Вы проверяете меня?
Кнопмус, сдерживаясь, словно перед ним непонятливое дитя, повторил:
Возьмите.
Как только кулон оказался в руке, комната исчезла.
Суламифь стояла на каменном постаменте, больше напоминавшем алтарь круглой формы, абсолютно обнаженная, чувствуя приятный холод гладкого камня под ступнями. Легкий ветер шевелил ее длинные рыжие волосы.
Она оглянулась: позади высились горные пики. «Тиффатские», подумала и не успела удивиться, откуда знает это, как ворвались звуки ритмичной завораживающей песни.
От места, на котором, был водружен постамент, отходили в разные стороны дороги. Их было три.
Горели факелы, танцевали женщины и мужчины. Душная августовская ночь светом полной луны серебрила потные тела. Жар близкого огня усиливал ядовитый аромат растущего у подножия гор аконита, а пение танцующих казалось монотонным. Суламифь почувствовала головокружение.
в одно мгновение все исчезло.
Сверху навис ненавистный посетитель. Мужчина уже вешал ей на шею таинственный кулон. Хмыкнул:
Вижу, что не ошибся. Старайтесь не брать его в руки без нужды, поверьте, он и так работает прекрасно. У вас с ним сродство. Ладно, в сторону лирику. Да соберитесь же! прикрикнул он.