А еще был случай. Там же, в Селищах. Сосватал девушку Настю парень Василий. Поделки из дерева мастерил, и в Новгород возил продавать. Однажды пошли девчата в лес по ягоды. Разбрелись кто куда, потом домой идти, а подружки нет. Решили, что раньше их вернулась. Но в деревню Настя не пришла. Жители искали неделю впустую, а Василий вернулся из города и нашел свою невесту, ягоды собирала. Отказалась идти с ним.
Не могу, говорит, теперь лесному жителю предназначена.
Выследил Василий обоих и с горя порубил топором и Настю, и мужа дикого. Покаялся будущему тестю. Отец нашел трупы, схоронил на опушке леса возле тропы и камень положил с надписью.
Известно, где могила?
Да. За кладбищем, как идти на село Горнецкое. Только уже позднее перезахоронил туда Настины останки некий чудаковатый профессор. А куда делись кости авдошки неизвестно.
Ясное дело. Ученый забрал, чтобы секретно обследовать, сказал Семен. Потому и суетился насчет перезахоронения.
Все говорят. Профессор объездил Алтай, Урал в поисках снежного человека.
Я видел снежного человека, повторил Семен, урод, каких поискать. Выше нас дикие места. Где и живут йети.
Парфён засмеялся.
Только мне не до смеху было. Чуть штаны не обмочил. Семен нахмурился, идем купаться или будем разговоры говорить?
Жди, мотоцикл заведу. Пёхом далековато.
Жаль, думал прогуляемся. Я с тобой.
Идём.
Парфён вывел из невзрачного сарая мотоцикл «Урал», любовно похлопал по баку:
В наследство достался от батьки. Машина зверь! Сносу нет.
Мотоцикл завелся с оборота. Товарищи рванули с места. Через пять-семь минут Парфён остановился возле озера:
Верхний разлив, махнул в сторону водоема. Бывшая плотина. Видел ручей?
Ну.
Речка Малая Вишера. Есть и нижний разлив, около станции. Лягушатник, дно илистое. А здесь полгорода купается. Теперь половина жителей дрыхнут, а другие гуляют. Светло, как днем.
Почти двенадцать. Семен скинул треники, футболку и остался в плавках.
Парфен поставил мотоцикл на опору и последовал примеру друга. Оба с разбегу нырнули в теплые воды.
В нашей уральской Вишере долго не поплаваешь, вода ледяная! Айда на тот берег! Кто первый?
Пустились наперегонки. Семен обошел друга на целый локоть, случайно посмотрел назад, и затормозил.
Аэлита
Возле старого мотоцикла сидела девушка и наблюдала за гонками. Парфен вернулся к товарищу:
Что же ты?
Семен, молча, кивнул на незваную гостью. Парфён помахал девушке рукой, и та, привстав, ответила тем же.
Знаешь девку?
Я говорил о ней.
Та, которая со странностями?
Парфён промолчал, улыбаясь во весь рот.
Плывём? Спросил Семён, или вернёмся?
Наперегонки! Парфён рванул, оставив на этот раз товарища позади.
Ишь, корявый блин, старается перед девчонкой! Сказал себе под нос, но друга догнать не смог.
С минуту посидели на пляже, и снова наперегонки, уже обратно. На этот раз ничья!
Семен, смущаясь, вышел на берег. Парфен быстро подбежал к девушке и окатил водой из сложенных лодочкой рук. Девушка засмеялась, и Семен вспомнил горный ручей, свою Вишеру. Тепло разлилось по груди.
Мой товарищ, Семен. Сеня.
Догадалась! Сказать по-правде, не утерпела, зашла к тебе, а мама сказала, купаться поехали.
Теперь Семен увидел велосипед, лежащий на боку.
Меня зовут Аэлита, просто Лита. Протянула Семёну узкую ладошку, которую тот пожал, с церемонным поклоном.
Как название романа Алексея Толстого?
Именно. Ты знаешь?
В детстве читал пять раз.
Семён подошел к воде. Лёгкий ветерок вызывал мелкую рябь, которая была сродни той, что будоражила его душу. Парфён болтал с девушкой, а Семен удивлялся тому, что можно вот так просто говорить с небесным созданием зовущимся Аэлитой. Полуобернувшись, кинул взор на Литу: он ошибся, ничего особенного. Даже не симпатичная! И что нашел Парфён?
Аэлита засмеялась: мурашки пробежали по телу.
Семён нахмурился: вот ещё! Спору нет, ангельский голос. Интересно, какого цвета у неё глаза? Карие? Не совсем.
Дружище, едем!
А как же Аэлита? Пусть она едет с тобой, а я следом на велике.
Парфен перекинул ногу через сиденье «Урала» и похлопал рукой сзади:
Литка, садись!
Аэлита уселась позади Парфёна и обхватила руками за талию. Семён оседлал велосипед.
Аэлита засмеялась: мурашки пробежали по телу.
Семён нахмурился: вот ещё! Спору нет, ангельский голос. Интересно, какого цвета у неё глаза? Карие? Не совсем.
Дружище, едем!
А как же Аэлита? Пусть она едет с тобой, а я следом на велике.
Парфен перекинул ногу через сиденье «Урала» и похлопал рукой сзади:
Литка, садись!
Аэлита уселась позади Парфёна и обхватила руками за талию. Семён оседлал велосипед.
Несмотря на глубокую ночь, темноты не было, что восхитило уральца:
Эх, жаль, уральские ночи черны. Красота, славно гулять по деревне, тепло.
Малая Вишера считается городом. Возразил Парфён, ставя мотоцикл в сарай.
Ладно, я домой, сказала Аэлита.
Нас дожидай, проводим. Сеня ночной город поглядит. Другу белая ночь в новинку, Парфён улыбнулся, хлопнул товарища по плечу.
Девушка внимательно посмотрела на Семена. Тот покраснел: глаза цвета чая, чайные глаза. А ведь она красавица! Как он сразу не понял?
Быстро забыл Наталку, но мысль не принесла угрызений совести. Чушь, ведь только приехал, новые впечатления, лица. Однако, это естественно. Утром встану с думой о невесте. Натаха, Натаха.
Литка, не смущай кореша! А ты, старик, краснеть перестань. У Литухи манера в упор глядеть. Не каждому нравится такой рентген.
Девушка усмехнулась и перевела глаза на Парфена.
Гипноз! Тот нежно коснулся пальцем носа девушки. Меня чарами не возьмешь. Ну что, побродим?
Семен пошел было со стороны товарища, но Аэлита перестроилась, чтобы идти посередине, между друзьями.
Теплее, усмехнулась она, хотя ночь была и в самом деле прохладной.
Парфен значительно качнул головой, скрывая ревнивый укол:
Кокетка. На то она и девушка, старина. Мысленно успокоил себя. Украдкой покосился на товарища, Шварценеггер отдыхает. Хорош гусяка!
Что молчишь? Аэлита коснулась его локтя.
Блаженствую. Не верится: рядом товарищ с далекого Урала и милая девушка.
Не такая и милая, заметила Аэлита. Кто меня называет колдуньей?
Каюсь! Но в положительном смысле. Я запал на тебя! Да и Семену, кажется, ты очень нравишься. Эй, друг, признавайся, мать твою!
Признаюсь, очень! Семен деланно рассмеялся.
Ты, Литка, учти: у братана невеста на Урале, красавица.
Правда, красавица?
Ну.
М-да. Ответ не впечатлил. Мы пришли. Здесь я живу.
Остановились возле низкого заборчика с покосившейся калиткой. Аккуратный дом в три окна, палисадник, в котором квохтали несколько курочек, и горланил петух, кося на Семена ревнивым глазом.
Собаки нет?
Одно слово, что собака. Молчун, Молчун!
Теперь Сеня увидел будку, полускрытую раскидистой кроной ветлы. А затем пса, недовольно глядевшего из личного домика.
Парфен сказал:
Хороший сторож! Зайдешь на территорию, только обратно не выпустит. С ним надо подружиться. Аэлита!
Ладно, идем!
Молчун вылез из будки и вилял хвостом, глядя на хозяйку. Аэлита погладила верного пса, и показала жестом на Семена:
Свой!
Молчун улыбнулся по-собачьи, во всю пасть: губы растянулись до самых ушей. Хозяйка махнула рукой. Семен приблизился, дал псу обнюхать себя, и похлопал дружески того по холке.
Теперь он запомнил тебя, вот, Аэлита протянула Семену руку: нежную, такую маленькую, Спокойной ночи!
Парфен стоял, многозначительно глядя на товарища. Тот понял, вышел за калитку, потянул сигареты. Сквозь табачный дым возник образ Наталки:
Взойду на камень Писаный и брошусь вниз!
Образ был настолько реалистичен, что Семен провел рукой по лицу. Парфен тихо затворил калитку:
Идем?
Знаешь, однако, твоя Вишера для меня большой город. Одичал на заимке. У нас ведь домов десятка три не боле. Даже своего магазина нет. Мотаемся, едрена, за пятнадцать километров кто на автобусе, а кто на мотоцикле, у нескольких человек лошади. Да и как без лошади? Поле не вспашешь. В Красновишерск собраться все равно как в Нью-Йорк. А в Питер, примерно на Луну. Хотя, любой город, что планета. Дикари, одно слово!
Плохо. Ты, парень, жизни не видел. Помотайся по Руси, а потом уже к невесте возвращайся. Если любит, поймет. Да и ты, блин, мечешься, вроде. Дорога ли тебе твоя Наталка?
Дорога, голос Семена звучал фальшиво.
Дорога, усмехнулся Парфен. Я тоже кажись, влюблен в Аэлиту, но и других девчат обделять вниманием не спешу. А куда торопиться? Так женишься, а потом раскаешься: елы-палы, не догулял.