Но для чего? Русские разгромлены, Ленинград в кольце. Город скоро станет пустыней, усеянной трупами, мы окажемся на Волге фрау Антония, судя по всему, ненавидела большевизм всей душой. Майор почесал висок:
С одной стороны, она собирается вернуться домой, в Испанию. Однако у нас мало тех, кто в совершенстве владеет языком, может переводить для работы в абвере и СС привозили из Прибалтики местных немцев, фольксдойче:
И в диверсионных школах они преподают майору очень не хотелось терять фрау Антонию. В диверсионных школах абвера пока учились юноши из среды белоэмигрантов, не имеющие ни малейшего представления о жизни в СССР. Работа с военнопленными только разворачивалась. Весной, в лагерях, начали стихийно создаваться антибольшевистские организации:
Русских женщин отправляют в Равенсбрюк майор угостил фрау Антонию отлично заваренным кофе, и пирожными, с офицерской кухни, тех, кто, как бы это выразиться, выжил после первых дней плена в Красной Армии служило много женщин, не только врачей и медсестер, но и летчиц, снайперов, и связисток. Майор, искоса, поглядывал на фрау Антонию:
Очень приятная девушка, сразу к себе располагает. В диверсионных школах мы работаем только с мужчинами, а зря. Женщина меньше привлекает внимания. Ее никто не заподозрит в шпионаже на фронте гостил помощник рейхсфюрера Гиммлера, штандартенфюрер фон Рабе:
Не стоит его подобным обременять, решил военный, он бонза, ищет генералов, для руководства русскими военнопленными фрау Антонию отправляли в Берлин, на попечение испанского посольства. Майор подождал, пока она, изящно, доест свежевыпеченную корзиночку, с кремом и малиной. Длинные пальцы ловко смахнули крошки с губ, крахмальной салфеткой. Отпив кофе, она взяла предложенную майором сигарету.
Лагерями заведовало СД. Для вербовки агентов, из пленных женщин, требовалось пойти на сотрудничество с Принц-Альбрехтштрассе, поделившись с ними фрау Антонией. Майор успокоил себя:
Напишу докладную, адмиралу Канарису. Объясню, что никак иначе агентуру не найти. Не посылать же с разведывательными миссиями пустоголовых девчонок, с оккупированных территорий у военнопленных имелся опыт службы в армии, и технические навыки.
Майор снабдил фрау Антонию запиской, к оберштурмбанфюреру Хайнцу Грефе, начальнику отдела «Цепеллин», подразделения СД, отвечавшего за работу в советском тылу. Он пометил в блокноте, что надо связаться с партайгеноссе Грефе, и рекомендовать фрау Антонию, как человека, полезного для рейха:
Она знает языки подумал майор, СД может ее перехватить, для работы в Европе, но Канарис и Грефе согласятся с моими доводами. Нам требуется женская агентура. Нигде, кроме Равенсбрюка, ее не найти вслух, он заметил:
Оберштурмбанфюрер Грефе мой хороший друг. Он покажет вам Берлин, позаботится о вас фрау Антония ласково улыбалась: «Большое спасибо, господин майор».
Не желая вызывать ненужных подозрений, Тони решила не спрашивать, напрямую, о фон Рабе. Она спрятала конверт в сумочку:
Отлично. Грефе тоже работает в СД, он подскажет, где искать Максимилиана Тони пока не знала, как ей спасти Виллема. Сначала требовалось выяснить, куда отправили детей из Мон-Сен-Мартена, со священником:
Они не евреи, размышляла Тони, может быть, их послали в приют, при монастыре, и Виллема с ними. Но в Мон-Сен-Мартене произошло восстание. СС подозревало тамошних жителей в связях с партизанами. Максимилиан выяснит, где Виллем о Воронове Тони не думала:
Он позаботится об Уильяме, а больше он, ни для чего не нужен, проклятый убийца. Пусть немцы его расстреливают из абвера ее забрал личный мерседес командующего «Голубой дивизией», генерала Муньоса Грандеса. Тони, с удовольствием перешла на испанский язык. Ее поселили в особняке, на берегу Волхова, где размещался генерал. Сеньор Августин, как любой испанец, немедленно начал ухаживать за Тони, немного старомодно, но очень мило.
Абвер снабдил ее оккупационными марками. На следующей неделе Тони, с командированными сюда фольксдойче, ехала на машине в Ригу, где садилась на самолет, идущий в Берлин. Новгород находился близко от линии фронта, но магазины в городе бойко работали. В церквях шли службы, в кинотеатрах крутили немецкие ленты, с русскими субтитрами. Навестив комиссионную лавку, Тони выбрала несколько платьев, на первое время. Она, наконец-то, надела туфли на высоком каблуке. Едва увидев Тони на завтраке, в общей гостиной особняка, капитан Эскуэрра подсел к ней, и долго распространялся о красоте сеньоры. Жертву большевистского режима жалели все испанцы. Эскуэрра обнадежил ее:
Скоро вы окажетесь дома, в родном Мадриде, забудете все, что случилось, как страшный сон Тони, набожно, перекрестилась:
Я каждый день молилась Иисусу, и деве Марии, сеньор Мигуэль, просила победы германскому оружию молитвы сеньоры Эрнандес принесли плоды. Вечеринку испанцы устроили в честь отличных новостей. Из Чудова сообщили, о полном разгроме банды партизан. Сегодня, генерал Муньос Грандес объявил, что командующий Второй Ударной армией, Власов, сдался в плен:
Очень хорошо, облегченно вздохнула Тони, надеюсь, что Волкова убили, и я больше никогда в жизни его не увижу она подумала о брате и Питере:
Джон, скорее всего, в Блетчли-парке сидит, а Питер на заводах. Впрочем, какая разница? Мне они неинтересны. Мне нужен только Виллем, наш сын и будущие дети Тони была уверена, что после войны они смогут поселиться в Мон-Сен-Мартене:
У де ла Марков есть немецкая кровь, и я аристократка. Оккупационная администрация заинтересована, в работе шахт. Пусть уголь идет рейху, ничего страшного. Мы вернемся к спокойной жизни, обвенчаемся, родятся малыши в Новгороде, Тони аккуратно посещала православные службы, в компании испанцев. Она избегала рассказов о жизни в Советском Союзе, но никто, ничего и не спрашивал:
Они рыцари Тони смотрела на офицеров, в форме вермахта, с красно-желтыми, испанскими нашивками, они не станут интересоваться у женщины подобным. Видно, что мне тяжело говорить о прошлом. Я страдала, мучилась Тони блеснула белыми зубами:
Вино хорошее, но вы правы, сеньор Мигуэль, хочется выпить нашей риохи Тони, вспомнила вечеринку, шесть лет назад, в Мадриде:
Изабелла была еще жива. У нас бочонок риохи стоял, мы баранину сделали. Мишель мне отказал, а я так хотела, чтобы он согласился. Я хотела забыть о фон Рабе, о Воронове. Я была бы хорошей женой, отчаянно подумала Тони, если бы меня кто-то полюбил, по-настоящему, как Виллем. И я стану хорошей женой, обещаю на вечеринке собралось много девушек. Они кое-как, щебеча, объяснялись с испанцами. У некоторых на пальцах блестели кольца. Эскуэрра, весело, сказал Тони:
Некоторые ребята обвенчаться успели, в местных церквях. Женщины в России красивые, хорошие хозяйки. После войны вернемся домой, в Испанию, привезем жен в родные края русские девушки, с удовольствием, встречались с офицерами. Тони хмыкнула:
Конечно, за немцев им замуж не выйти, подобные связи запрещены один раз появившись с испанцами в городском клубе, на танцах, Тони поняла, что вермахт смотрит на такое сквозь пальцы:
Но брака с арийцами они все рано не дождутся, лениво подумала Тони, впрочем, здесь в Германию вербуют, на работу девушки говорили о службе у немцев, машинистками и секретаршами. В Смоленске, осенью, открывалась учительская семинария, готовящая кадры для школ, на оккупированной территории. Тони прочла объявление о наборе студентов в коллаборационистской газете: «Новый путь». Листок издавался в Смоленске, но продавали его и в Новгороде. Просматривая страницы, Тони усмехнулась:
Узнаю стиль. Редакция областной партийной газеты в полном составе перешла к новым хозяевам в «Новом пути» печатали статьи, расписывавшие прелести труда в Германии:
Мы верим, что все ваши мечты и планы исполнятся. Германия обогатит вас знаниями, культурой, раздвинет ваш умственный кругозор. С открытыми глазами будете вы шагать по дорогам жизни Тони откровенно зевнула:
Сменили мелодию, но шарманка осталась прежней. Раньше они зазывали на великие стройки коммунизма Тони хотелось быстрее оказаться в Риге и Берлине:
Я два года здесь прожила девушка приняла руку капитана, как давно я не видела хороших магазинов, не останавливалась в дорогом отеле. После войны мы с Виллемом объедем всю Европу взметнулся светлый шелк платья, Тони закружилась в танго.
На лоб опустилось что-то прохладное, влажное. Едва слышно застонав, Максим уловил тихий шепот:
Очнулись, вот и хорошо. Не двигайте головой, у вас контузия Волк лежал с закрытыми глазами. Затылок отчаянно ныл. Вдохнув, Максим ощутил тупую боль где-то слева:
У вас ребро сломано, Максим Михайлович голос был знакомым, я вас перевязал не поднимая век, Волк поинтересовался: «Как твоя фамилия?»
Ованесян, с готовностью ответил голос, Григор Ованесян, из Еревана о Ереване убитый Левон рассказал Грише столько, что фельдшер мог бы водить по городу приезжих: