Я не жалела, что не села в машину Егора. Постороннему человеку, вроде Бориса Юрьева, со стороны могло показаться, будто мы с ним, Аней и Лилей дружны. Но это не так. Нас сплотила беда, вероятно до похорон. После мы вряд ли увидимся. Они и живых-здоровых Косаревых делить ни с кем не желали. Но приходилось. Ребята были открыты, разумеется, в пределах верхней границы допустимого в их кругу. Понять можно. Занятые сверх меры Косаревы просто не в состоянии были выкроить для друзей больше времени, чем выкраивалось. Поэтому новые или возобновившие знакомство люди неизбежно либо отменяли дружеское общение, либо мешали ему своим присутствием дома, в баре, в ресторане. Кто-то с этим мирится, троица не собиралась. Легко было предположить, что мертвые Косаревы «достанутся» помимо родных только Лиле, Ане и Егору.
По-моему, троица была помешана на том, что Саша с Валей слишком добры и щедры, что их нещадно обирают мошенники, что ими вообще все пользуются напропалую. Я бы этого не сказала. При мне, получив письмо от некоего героя с просьбой помочь приобрести немецкую инвалидную коляску, Саша приказал помощникам проверить его послужной и наградной списки. А Валя, прежде чем оплатить лечение больной девочки, все медицинские документы, вплоть до результатов анализов, лично прочитала. И связалась с клиникой, выяснила, из чего складывается сумма за лечение. Нет, не прикармливали Косаревы аферистов. Другое дело, что Егор, Аня и Лиля считали таковыми всех, кто «втирался к ним в доверие». Странно, за столько лет близких отношений они не поняли: эта чета была склонна скорее верить человеку в каком-то конкретном случае, чем вообще доверять. К чести друзей сами себе они не позволяли просить у Косаревых ничего. Предложенное принимали с благодарностью, но собственную инициативу жестко обуздывали.
Пару лет назад бывший благоверный затащил меня на какую-то презентацию. Там на выходе дамам давали яркие бумажные сумочки с косметикой. Я неизвестно что даже на локтевом сгибе на предмет аллергии не тестирую. И не дарю дареное, потому что глупо лишать себя радости выбирать подарки и тратиться на них. Поэтому незаметно поставила пакет возле колонны. Рядом опустили другой. Я распрямилась и увидела высокую статную шатенку в манто из чернобурки до пят. Мы в ногу спустились по мраморным ступеням на асфальт.
Раз, два, три, сказала я.
Оглянулись, поняла она.
Мы крутанулись на каблуках и засмеялись сумочки исчезли с пестревшего дорогими шубами крыльца.
Всегда прихватывают, сказала я. Причем в течение минуты. Наверное, если когда-нибудь не уложатся, расстроюсь.
Из-за моего пакета однажды чуть не подрались. А там среднего качества чай был, кивнула она.
Мы все видели, осчастливил нас мой экс-супруг.
Он приблизился с густобровым, плечистым, плотным парнем, который доброжелательно и чуть робко улыбался. Когда-то я при Настасье мужчину такого типа назвала медведем. «Какой же он медведь, мечтательно возразила подруга, увалень, мишка».
Искушаете себе подобных, не сговариваясь, дамы? продолжал веселиться бывший муж. Тешьтесь, лишь бы не плакали. Знакомьтесь, Полина Данилина, Валентина и Александр Косаревы. Все хорошие люди. Поужинаем вместе?
И мы поехали в ресторан. Там обменялись домашними телефонами.
Первой через неделю позвонила Валя. Похвалила статью про участь больных СПИДом: «Кто-то должен был написать правду». «Вообще написать. Замалчиваемая страшная тема», сказала я, удивляясь взволновавшему ее газетному материалу. Потом вспомнила, она же врач.
Если ты расположена пообщаться, Поля, приглашаю к себе.
Спасибо, Валя.
Когда я приехала, в гостиной с непроницаемыми лицами сидели Лиля Сурина и Аня Минина. Девушки учинили мне настоящий допрос, не давая хозяйке слова вставить. Почему-то в отступлениях напирали на продажность нынешних журналистов.
Девочки, я устала случается, меня приглашают в гости, а потом пытаются вдолбить, о ком и о чем надо писать. Ваше неодобрительное отношение к лукавой журналистике мне по душе. Очень мило со стороны Вали предоставить свой дом, чтобы вы в тепле и уюте попрактиковались в интервьюировании. Но мне, к сожалению, пора. Приятно было познакомиться, не выдержала я.
Извини, пожалуйста, сказала Валя в прихожей. Они просто ревнуют, как школьницы. Узнали, что я тебе позвонила, и примчались без предупреждения. Поля, учти, нам с Сашей никаких профессиональных услуг не требуется. Просто статью твою прочитала, захотелось поболтать за шампанским.
Приходи ко мне. Обязуюсь не ставить в известность о твоем визите своих подруг.
На следующий день она заглянула. Мы хорошо выпили, поэтому забирать жену приехал Саша. Поднялся. Мы с Валей к тому времени увлеченно старались сжечь пирог с капустой. Косарев спас его, тоже приложился к шампанскому. Потом жарили мясо, травили анекдоты, словом, отдохнули от повседневности ей на зависть. Ребят транспортировал домой вызванный водитель, что мне понравилось и запомнилось. Косарев принял пару бокалов, потом мы часа три трепались. Большинство моих приятелей за такое время забывают, что в глаза спиртное видели. А Саша за руль не сел. Вот это чувство ответственности за себя перед всеми я в нем ценила больше всего.
Потом чередой пошли дни рождения. Я познакомилась с Егором. Лиля и Аня меня, скрепя рвущиеся от беспокойства за Косаревых сердца, приняли. Но то, что Валя называла детской ревностью, и чего в Бадацком обнаружилось больше, чем в обеих девушках вместе взятых, не иссякло. Скорее было запружено, с правом взорвать плотину, когда вздумается. Мне тоже не приходило в голову что-нибудь просить у Косаревых. Наверное поэтому ближний неродственный круг не интриговал против меня явно. А вообще-то «спасение» Саши и Вали от мерзавцев всех мастей троица вменила себе в обязанность. И действовала быстро и безжалостно, вплоть до найма частных сыщиков для сбора компромата и предоставления его старшим представителям клана, которые уже сами вразумляли младших на предмет: «Кого в дом пускаете, неразумные создания».
Под такие воспоминания я добралась до своего любимого громадного кресла, в котором могу даже лежать, свернувшись клубком. Сварила кофе, достала сигареты, устроилась. Но ни курить, ни думать больше не хотелось. Я решила обеспечить себя дополнительной информацией. И взялась за телефон, который полковник Измайлов называет главным страдальцем в моем доме.
Глава четвертая
Чаще всего в трубке звучали слово «ужас» и проклятья выродкам, способным на такие злодеяния. К моему изумлению несколько не самых глупых людей пытались доказать мне, что во всем виноваты террористы. Еще пара уникумов нашла в гибели Косаревых нечто утешительное. Женщина заявила, если супруг не в состоянии защитить в спальне ни себя, ни жену, то очень хорошо, что лично она всегда была, есть, а теперь наверняка и будет одинока. Мужчина порадовался собственной настойчивости: заставил благоверную родить троих, а не одного, как она хотела, и ему трагедия членов клана, потерявшего единственных наследников, не грозит. «Достала вас житуха по полной программе», пробормотала я. Но звонить продолжала.
Ряды приятелей Саши и Вали успели уже расстроиться. Кто-то из более близких и давних доказывал мне, что, по меньшей мере, год с ними не встречался. А некоторые, и в дом толком не вхожие, уверяли, будто Косаревы без их общества недели прожить не могли.
Странно все как-то, сказал директор одной из Сашиных фирм, которого я знала еще в университете. Обычно, когда убивают бизнесменов такого уровня, только и разговоров о том, кому перейдут деньги. А тут каждая собака была в курсе, что все остается в семьях. Материально эти смерти были выгодны только родителям, бабушкам и дедушкам. Абсурд.
А есть какие-нибудь двоюродные, троюродные братья или сестры? спросила я. Все равно Сашу с Валей предпочтут заменить кем-то из своих.
Точно не знаю. Но часто дальние родственники объявляются на похоронах. Пока, вроде, деды убиенных сами впрягаются. Отцы документацию затребовали. Этим мужикам по пятьдесят, пятьдесят с небольшим. Успеют еще детей наделать, вырастить, выучить, натаскать. Вряд ли дальним что-то засветит.
Ольга Суховей, заместитель Вали, та самая, которую родня отрекомендовала Измайлову в качестве лучшей ее подруги, была со мной едва знакома. Она сразу захотела уяснить, какое мне дело до Косаревых, и есть ли у меня хоть по капле такта и совести. Пришлось втолковывать, что я журналистка, и со мной лучше разговаривать спокойно, чтобы все понимала правильно.
Тем более пошла на.., озверела она.
Не надо так, Ольга. Я не собираюсь писать о Косаревых. Истерия в СМИ вот-вот начнется и без меня. Но по-человечески я имею право разобраться в случившемся. Вопрос-то всего один. В последнее время вы ничего необычного за Валей не замечали?
Ты Полина, да? вдруг прояснилось сознание бизнес-леди. Это с тобой мы на Валюшиных именинах про саратовские огни пели?