Вспомнишь мои слова, когда будешь умирать от голода. Пошла вон отсюда оттащив девушку от стола, он толкнул ее в сторону табурета.
Голубые глаза заплыли синяками, изо рта текла кровь:
Ненавижу тебя, подонок, нацист, мразь у Петра был сильный кулак. Бронникова сползла на пол, потеряв сознание. Он хотел позвонить на пост охраны, но телефон ожил. Петр услышал веселый голос его светлости:
Ваш подопечный дал отличные сведения. Гестапо мы известили. А как ваша работа? Петр пошевелил носком сапога голову Бронниковой. Девушка слабо застонала.
Люди упрямятся, признался Петр. Фон Рабе рассмеялся:
Я уверен, что ненадолго. Я знаю, что обещал вам рождественский обед, однако у нас сегодня шукрут, с кислой капустой. Вы, должно быть, скучаете, по родной еде Петр ахнул:
Благодарю, ваша светлость. Я спускаюсь наклонившись над Бронниковой, Петр плюнул ей в лицо:
Сучка, усмехнулся он, надеюсь, она поняла, кто здесь хозяин вызвав надзирательницу, Петр пошел умываться.
С началом последнего месяца беременности доктор Клауберг рекомендовал Марте дневной отдых, в постели:
Женщине в деликатном положении не стоит обременять себя домашними обязанностями, эсэсовец улыбался, у вас есть прислуга. Не забывайте, вы ждете наследника титула Марта не говорила ничего Генриху, но надеялась, что родится девочка. Она положила руку на живот:
Тебя не придется носить в рейхсканцелярию Марта не хотела, чтобы их ребенка касались руки Гитлера, и нацистских бонз:
Будешь старшей сестрой, пообещала Марта ребенку, закончится безумие, появятся на свет мальчишки за окном спальни заходило низкое, зимнее солнце.
Марта полусидела на кушетке, устроив ноги на спине Аттилы. Овчарка приходила вечером, ложась у постели, словно охраняя ребенка. Марта хлопала ладонью по кровати:
Можешь и сюда забраться.
Аттила, деликатный пес, мотал головой. Он утыкал нос в лапы, внимательно следя за дверью комнаты:
Он даже не рычит, когда слышит что-то, поняла Марта, только зубы скалит. Странно, он появился на свет в Дахау, его родители натасканы на охрану заключенных согласно родословной, все предки Аттилы, были служебными собаками, в полиции Мюнхена:
Со времен короля Людвига, еще до первой войны. В кого Аттила такой ласковый? Хотя его Генрих воспитывал думая о муже, Марта не могла сдержать улыбку:
Все хорошо. Роды пройдут легко, я уверена. Генрих увидит дитя, мы побудем вместе, хоть и немного. Окрестим малыша, как положено о церемонии в рейхсканцелярии девушка старалась не вспоминать. Генрих показал Марте письмо, на атласной бумаге, от начальника партийной канцелярии НСДАП, рейхсляйтера Бормана, личного секретаря фюрера. Церемония расписывалась, чуть ли не по минутам, в рейхсканцелярии ожидали две сотни человек:
Подарок фюрера нашей семье, невесело сказал муж, от подобного не отказываются. Борман меня ценит, я занимаюсь отправкой партийных денег в Южную Америку служба безопасности рейха гнала золото из концентрационных лагерей в Швейцарию. Генрих покачал головой:
Гиммлер дальновиден. Швейцария, только первая ступень, средства переведут дальше. Рейхсфюрер не любит Бормана, его никто не любит, однако Гиммлер умный человек. Они с Борманом объединятся, в случае Генрих повел рукой, и начнут искать контактов с союзниками. Те пойдут на соглашение на вилле можно было говорить спокойно. Граф Теодор, инженер, проверял телефонные аппараты, и радиоприемники, Марта ему помогала. Они доверяли слугам, но, все равно, помнили об отделе внутренней безопасности, на Принц-Альбрехтштрассе. Подобные темы обсуждались только в одиночестве.
Марта погладила Аттилу изящной ступней, в шелковом чулке:
Союзники, а, тем более, русские, не пойдут на компромисс. Я так Генриху и сказала муж вздохнул:
Пойдут, за ракеты фон Брауна, за исследования Гейзенберга. Теперь мы знаем, на что тратятся деньги, которые я отправлял в Южную Америку увидев папку, Марта сразу занялась географическими картами. С первым рисунком, где неизвестный автор изобразил семь дольменов, они с Генрихом бились долго. Марта хмыкнула:
Ничего не удается. Может быть, перед нами вообще вымышленное место
Она взвесила на руке папку:
Подумать только, здесь есть даже размышления о химических элементах, в средние века Марта вспомнила упорное, твердое лицо женщины, на рисунке Ван Эйка. Они с Генрихом оба считали, что набросок принадлежит фламандскому мастеру:
Ничего не удается. Может быть, перед нами вообще вымышленное место
Она взвесила на руке папку:
Подумать только, здесь есть даже размышления о химических элементах, в средние века Марта вспомнила упорное, твердое лицо женщины, на рисунке Ван Эйка. Они с Генрихом оба считали, что набросок принадлежит фламандскому мастеру:
Не знаю, где Макс украл эскиз, хмуро сказал муж, но он стал хозяином величайшей ценности, принадлежащей человечеству
Марта, осторожно, едва дыша, коснулась пальцем охряных волос женщины:
Она похожа на доктора Кроу, Генрих. Он, наверняка, придумала шифр Марта указала на раму зеркала, и папка тоже ее руки Генрих, впрочем, считал, что шифр создали раньше:
Художник записал ключ, задумчиво сказал муж, скорее всего, по ее настоянию. Но если имелся ключ, значит, существовал и шифр. Жаль, что мы никогда не узнаем, кто она такая Генрих поцеловал Марту в бронзовый висок:
Она и тебя напоминает, любовь моя заметки доктора Кроу им расшифровать не удалось:
Я тоже доктор математики, почти весело сказал Генрих, но я здесь муж указал на рабочий стол, а доктор Кроу далеко впереди палец поднялся вверх, с Эйнштейном и Ферми. После войны она получит Нобелевскую премию тем не менее, они поняли, что изображено на втором рисунке. Марта погрызла карандаш:
Антарктида, сомнений нет. Подожди, Отто рассказывал об экспедиции в Антарктиду, и в журнале Лиги Немецких Женщин Марта покривилась, писали о путешествии Генрих принес атлас.
Экспедиция капитана Ричера отправилась на юг до войны. Участники сделали подробные фотографии земель на атлантическом побережье ледяного континента. Марта нахмурилась:
Дайка мне энциклопедию она смотрела на очертания Антарктиды. Жена зашелестела страницами:
Амундсен шел через те места к Южному полюсу. Потом его дорогой отправился сэр Николас Кроу Марта откашлялась:
Слушай. Вернувшись из гималайской экспедиции, занявшей четыре года, сэр Николас начал готовить антарктический поход. Он отплыл из Плимута, на борту «Ворона», весной девятнадцатого года, с женой, леди Джоанной, и опытным экипажем, его товарищами по арктическим странствиям. Последняя весточка с борта корабля поступила с острова Южная Георгия, из гавани Грютвикен Марта, со значением, добавила:
По преданию, остров открыл предок Ворона, знаменитый пират, в шестнадцатом веке. Тоже Ворон, друг Фрэнсиса Дрейка. Сэр Стивен Кроу Марта подумала:
Кроу мне тоже родственники. Ладно, все после войны, она, бодро, закончила:
В общем, капитан Кук появился на острове Южная Георгия не первым. Ворон, кстати, мог, оттуда, в Антарктику отправиться Генрих не согласился:
В семнадцатом веке не существовало кораблей, способных преодолеть льды Марта пожала плечами:
Но кто-то отправился, потому, что рисунок она уперла ухоженный палец в бумагу, повторяет очертания Новой Швабии, как в журналах называют места, где высадились люди Ричера.
Марта склонила голову набок:
Все ясно. Место швартовки корабля, путь на юг континента. Дорогой Амундсена, только Амундсен пошел дальше Генрих склонился над ее плечом:
Неизвестный автор свернул на восток, и оказался в оазисе. Может быть, и капитан Ричер его навещал.
Поэтому они гонят деньги в Аргентину и Парагвай, заявила Марта, они готовят себе последний плацдарм, Генрих. Судя по карте, оазис свободен от льда, в нем есть пресноводные озера, источник термальных вод Аттила пошевелился. Отложив блокнот, Марта захрустела овсяным печеньем, на фарфоровой тарелке. Янтарные глаза овчарки укоризненно взглянули на нее. Аттила помахал хвостом:
Валяешься на диванах и ешь печенье смешливо пробормотала Марта, что с тобой делать Генрих пошел в ванную, она прибрала постель, и быстро оделась. Старший деверь, позвонив, предупредил, что пригласил к обеду коллегу:
Очередной нацист зевнула Марта, придется терпеть его за столом она потрепала собаку по голове. Овчарка лизнула ей руку, теплым языком:
Аттила избегает Отто, подумала Марта, интересно, почему? Генрих сказал, что так и раньше было. С тех пор, как Отто вернулся из Тибета. Хотя понятно, почему. Собаки все чувствуют они с Генрихом долго обсуждали, стоит ли передавать сведения об антарктическом оазисе в Лондон: