Сказать ему, о русских? Нет, зачем? Он едва в себя пришел. Господин Нахум обещал, что со мной свяжутся, в Израиле. Объясню им, что я замуж вышла, и вообще, они от меня ничего не требовали Циона очнулась от прикосновения руки Блау. Горячие пальцы поглаживали ей ладонь:
Твой дядя правильно говорит шепнул Конрад, в отряде тебе оставаться опасно. Документы у тебя надежные, устрою тебя в деревне, буду навещать Циона заставила себя кивнуть: «Хорошо».
Может быть, он войны не переживет, с надеждой подумала девушка, я тогда свободной окажусь. Я смогу она велела себе не думать о фон Рабе:
Он рано или поздно станет трупом. Ребенок Циона сжала зубы, тетя Эстер права. Он ни в чем не виноват, но и видеть я его больше не хочу. И не буду, подытожила девушка.
Доктор Судаков потушил окурок о подошву немецкого ботинка:
Решили, и больше возвращаться к этому не стоит. Пойдем, распорядился он, Конраду поесть надо, перед разведкой. Мы собираться начнем, в Варшаву пропустив женщин вперед, он, тихо, спросил Блау: «Как ты думаешь, Волк выжил, в Будапеште?»
Пан Конрад развел руками:
Наверное, мы о таком только после войны узнаем, пан Вольский услышав гул голосов, на поляне, Авраам остановился. У поднимающихся в темное небо костров, дежурные раздавали еду:
Мы ждем конца войны, понял Авраам, думаем, что станет легче. А станет ли? Еще с британцами придется сражаться, за создание нашей страны, Израиля, чтобы у моих детей всегда была родина. У моих, и у всех еврейских детей найдя глазами светловолосую голову, рядом с немецкой печкой, он пошел к Эстер.
Варшава
Немецкий, трофейный бронетранспортер SdKfz 251, с наскоро закрашенными крестами вермахта, расписанный полосами алой и белой краски, остановился на кое-как расчищенном проходе, посреди бывшей Банковской площади.
От самой улицы мало что осталось. В прошлом году, разгромив еврейское восстание, немцы подорвали главную варшавскую синагогу, в восточном углу площади. Здания Дворца Казначейства, Банка Польши и биржи чернели провалами выжженных окон. На брусчатке валялись груды камней, ветер носил над площадью хлопья гари. На углах виднелись содранные с мясом остатки немецких приказов, расклеенных здесь на прошлой неделе.
С востока, от реки, доносились раскаты артиллерии. Все ждали, что войска русских, под командованием Рокоссовского, начнут двигаться на запад. По донесениям разведчиков Армии Крайовой, по сводкам русского Информбюро, которые ловили передатчики повстанцев, Красная Армия находилась в какой-то паре дней пути от Варшавы.
Они взяли Брест и Люблин, сказал на совещании генерал Бор, командующий силами Армии Крайовой, их вторая танковая армия, с польскими соединениями, вышла к Висле, и переправилась на западный берег реки русские стояли в пятнадцати километрах от Праги, восточного предместья столицы. Напротив них размещалась семьдесят третья дивизия вермахта, измотанная долгим отступлением из Белоруссии в Польшу. Казалось, ничто не мешало Красной Армии провести последнюю, решительную атаку, и оказаться в столице страны.
Несмотря на разногласия, несмотря на то, что большевики поддерживали Гвардию Людову, и формировали коллаборационистские, как их называли правые, польские соединения, у поляков и русских был один враг, нацисты. Восстание началось в надежде на повторение победы в Люблине, где Красная Армия вошла в очищенный Армией Крайовой город.
Пока наступление русских замедлилось, но Бор утверждал, что командующий красными силами, Рокоссовский, поляк, родившийся в Варшаве, не оставит братьев по крови сражаться одних:
Он убедит Сталина, что сейчас нужна быстрая атака, заметил командующий, нам даже не потребуется поддержка с воздуха немецкие позиции в Варшаве бомбили британские самолеты. Они же сбрасывали оружие, для повстанцев. По слухам, Сталин не разрешил королевской авиации пользоваться захваченными немецкими аэродромами, на востоке Польши. Британцы летали в страну из Италии и Корсики. Путь требовал больше горючего, и был опасен. Воздушный мост шел через Австрию и оккупированную Чехию, где в воздухе главенствовало Люфтваффе.
На стене главного командного пункта повстанцев, в огромном, отлично укрепленном подвале Банка Польши, висела большая карта города. Участки на западном берегу Вислы обвели жирными, красными линиями. Силы Армии Крайовой были разделены. Ни в одном из районов сражений пока не удалось прорвать линии немецкой обороны, пересекающие город.
Узкие, средневековые улицы перегородили баррикадами, вывороченными трамвайными рельсами, и бревнами, обложенными мешками с песком. В прошлогоднем восстании немцы сожгли почти весь район гетто, однако варшавская канализация и выходы к Висле, остались нетронутыми. В Армии Крайовой воевало несколько еврейских батальонов, составленных из выживших повстанцев. Ребята отлично знали подземные пути.
Впрочем, все были уверены, что русские скоро двинутся на запад, или, по крайней мере, помогут британцам бомбить Варшаву. На юге собирались восстать словаки. Было понятно, что часть армий Рокоссовского перебросят туда. Однако и в Польше, оставалось достаточно сил, чтобы противостоять вермахту и отрядам коллаборационистов.
Кроме плана города, в бункере командования, лежали отпечатанные, в подпольной типографии, плакаты, с именами командиров нацистских сил, в Варшаве. Общее руководство осуществлял генерал Эрих фон дем Бах, известный борьбой с партизанами, на Восточном фронте.
У него под началом состояли батальоны украинских предателей, под командованием бывшего майора Войска Польского, Дяченко, в начале войны, в плену, переметнувшегося к немцам, и русские сволочи, как прилюдно называл их Бор, соединения армии Власова. Русскими заправляли бригадефюрер Каминский, и оберштурмбанфюрер Воронцов-Вельяминов. Все они значились в списке людей, подлежавших немедленному расстрелу, без суда и следствия.
Колеса бронетранспортера остановились, двигатель заглушили. Разбитые часы, на фасаде разгромленного здания биржи, больше года показывали одно и то же время. Оставшаяся часовая стрелка замерла на полдне. Низкое, закатное солнце заливало развалины огненным, ярким светом. Вислы отсюда видно не было, но с реки дул свежий, прохладный ветерок.
Люк бронетранспортера открылся, из него высунулась черноволосая голова, в пилотке с красно-белой эмблемой Армии Крайовой. Рядом красовалась самодельная, бело-голубая нашивка, со щитом Давида. На плече у бойца висела «Блискавица», автомат, вышедший из подпольных мастерских Армии.
Наклонившись к люку, он крикнул:
Адам, все чисто. Ты без меня справишься. Мне надо проверить, как идут дела ближе к реке из недр машины донеслось:
Я отведу его к Бору, и сразу к вам присоединюсь второй боец, с нашивками лейтенанта, выбравшись на броню, пожал руку товарищу:
Спасибо, Исаак. Если бы ни ты, я бы его не догнал. Вас в ешиве стрелять учили, что ли? черноволосый солдат расхохотался:
Я стал капелланом в Войске Польском, когда ты только из военной академии выпускался виляя между завалами камней, он скрылся из виду.
Старший лейтенант батальона «Зоська», Адам Девиз, по прозвищу Серый Волк, сплюнул на выломанную брусчатку площади:
Еще с этим дерьмом возиться. Исаак его хотел на месте расстрелять, но приказ есть приказ всех подозрительных лиц требовалось доставлять в военную тюрьму Армии Крайовой, тоже в подвалах банка, рядом с командным бункером. Докурив папироску, Адам снял с плеча немецкий пистолет-пулемет MP 40. Нагнувшись, он грубо сказал, по-немецки:
Пошевеливайся, свинья. Я не подряжался за тобой ухаживать он вытащил на броню стонущего, невысокого, светловолосого мужчину, со связанными за спиной руками. Рукав потрепанного пиджака испачкала кровь:
Пошел, я сказал Адам столкнул его вниз, и не вздумай бежать. Исаак тебе локоть прострелил, а я могу и в колено попасть спрыгнув следом, наставив на пленного пистолет, Адам повел его в развалины банка.
СС выселило полмиллиона столичных жителей в транзитный лагерь в Прушкуве, западном предместье Варшавы. Городок охраняли подразделения русских коллаборационистов. В лагере работали надзиратели, прошедшие школу в Травниках, округу запрудили власовцы, в серо-зеленой форме, с нашивками Русской Освободительной Армии. Командование расквартировали в бывшей психиатрической больнице. Госпиталь пустовал с начала оккупации, пациентов умертвили немецкие врачи. Над гранитным, прошлого века портиком, развевался белый флаг, с синим андреевским крестом.
Лагерь помещался на огороженной территории бывших железнодорожных мастерских, в бараках закрытого депо. В двадцатых годах Прушкув стал конечной станцией на первой электрифицированной дороге в Польше. Отсюда до Варшавы ходил пригородный поезд. Сейчас пути перерезали танковые дивизии вермахта и подразделения власовцев.