Извивы судьбы. Современный любовный роман - Геннадий Мурзин 4 стр.


 Я бы тоже, но Конкурс почему-то слишком уж. Тебе, Лёха, проще: медалист, пойдешь вне конкурса.

Алёшка заскромничал.

 Ну Еще не точно

 Кончай, Лёх! Все в суворовском знают.

 Слухи лишь,  пробурчал в подушку Алексей.

Славка Смирнягин коротко и хрипло хохотнул.

 Ха! Лёшке  само то Траки таскать Кулаки  пудовые, бицепсы  дубовые, а мозги  хиповые.

Мальчишки заржали. Алёшка спросил:

 А ты, Славка, приглядел ли?

 В Оренбургское летное Медицина, вроде, пропускает. Значит, по здоровью подхожу.

 А по знаниям?  кольнул Алексей.

Славка Смирнягин не обиделся.

 Подтянусь Особенно по математике.

Алексей Осинцев, просунув руку между металлическими прутьями в изголовье, стал щекотать шею соседа.

 Ванюшка, а ты чего в молчанку играешь?

 Об чем говорить-то? Вы же сами сказали только что: приказ отца  закон для сына Ну, и исполняю

 Это как?

 В кремлевские курсанты подаюсь.

Их здесь пятеро. И лишь один, Олежка (тот, на кого бы и никто сроду не подумал), уходит на гражданку. По крайней мере, метит.

Медалист Алексей Осинцев, в самом деле, был зачислен без экзаменов в Свердловское высшее военное училище имени Маршала Брежнева, ставшее так именоваться совсем недавно. Все четыре года у курсанта прошли без проблем  ни сучка, ни задоринки. Уже через год был командиром отделения и стал отличником боевой и политической подготовки.

Будущие танкисты, а среди них не мог не быть Алексей Осинцев, сдружились с будущими учителями, а пока что с юными студентками пединститута. Друг к другу в гости, то есть на праздничные балы (командование поощряло и поддерживало, полагая, что курсанты там обретут боевых подруг, так сказать, тыловое обеспечение), хаживали. Алексей, чья мускулатура, выпирая наружу и бросаясь в девичьи глаза, играла при каждом движении, хоть и не самый высокий в курсантской роте, не считался обойденным женским вниманием. Заводил охотно дружбу. То с одной, то с другой, не зная, на ком остановиться, чтобы всерьез и надолго. Всё что-то не сходилось у него. Не по сердцу, видать, были. Потанцевать, в киношку сбегать, поболтать, пообжиматься  это да, но не более того. Девчонки (поголовно) обожали, кстати, с ним танцевать. Отменным был он партнером, вел в вальсе легко и изящно; в его крепких руках партнёрши, замирая от наслаждения, летали, как пушинки. А вот серьезности в отношениях не допускал. Наверное, был еще не готов. Считал, что пока преждевременно: была бы шея, а она у курсанта  будь здоров, «хомут» же, в виде любимого легкого и изящного ожерелья, обязательно найдется.

Курсант Алексей Осинцев ко всему подходил серьезно, а к строительству будущей семьи  тем более. Он верил в большую и чистую любовь и ее, считал он, судьба ему непременно подарит. Подарит ту, единственную, с которой он проживет всю жизнь и скончается на ее теплых и ласковых руках

И вновь весна. Всё то же буйное цветение на улицах уральской столицы диких яблонь, черемухи и сирени. Запахи смешиваются в один букет и становятся нестерпимо терпкими, волнующими, бодрящими.

И опять выпуск, но теперь уже  в самостоятельную жизнь, в жизнь взрослых. Алексей получил из рук начальника училища новенькие, отливающие на солнце золотом, лейтенантские погоны и красный диплом. Вечером гульнули, конечно. Прилично гульнули вчерашние курсанты, по-гусарски.

Алексей впервые попробовал водочку (новоиспеченные офицеры сознательно отказались от коньяка, полагая, что сей напиток  для дам и неженок, а не для настоящих мужчин, коими, конечно же, все себя считали) и, возможно, поэтому следующее утро оказалось непривычно тяжким: голова его трещала и гудела, будто большой церковный колокол.

Через три дня Алексей отправляется по месту службы. Отправляется далеко. Командование предлагало остаться в училище, в должности командира курсантской роты. Ответил отказом. Выбрал дело, как он посчитал, более ответственное  службу в строевой части. Начальник училища отнесся с пониманием, а потому своему любимцу и тут пошел навстречу: посоветовал служить в танковой дивизии, расположенной на окраинах Свердловска. И опять Алёшка наотрез отказался. Неудобно чувствовал себя (уж больно уважал он начальника училища, который, как и его отец, выполнял тот самый «интернациональный долг»), отказался.

Алексей выбрал Приморье. Выбрал танковую часть, дислоцированную неподалеку от государственной границы, в таежной глуши.

Алексей выбрал Приморье. Выбрал танковую часть, дислоцированную неподалеку от государственной границы, в таежной глуши.

В казарме  их несколько человек осталось: это те, кому некуда податься. Другие, получив краткосрочный отпуск, разъехались по домам, под теплые бока родительские.

В казарме  непривычно тихо. Алексей, позавтракав (впервые шел в столовую не строем), вернулся к себе. Осмотрев обмундирование, в котором он вчера обмывал диплом, недовольно поморщился: непорядок заметил, пятнышко на боку кителя. Смочив носовой платок тройным одеколоном, а другого никто ему не припас, стал жестоко и с натугой оттирать. Пятно поддавалось, однако слишком медленно. И все же он одолел. Потом прошелся щеткой по брюкам, почистил армейские туфли, состирнул носки и повесил сушиться.

Подошел к окну. Окно выходит на плац. На нем  пустынно. Лишь ветер гоняет невесть откуда прилетевший пластиковый пакет. О чем думает Алексей? А ни о чем. Мысли какие-то путанные. Даже не мысли, а их обрывки. Ершисто и бессмысленно цепляются друг за друга. То вспомнился отец, убывающий в последнюю загранкомандировку и обнимающий крепко сына. Невольно, но по-шальному мелькнуло: «Увидев красный диплом, порадовался бы» То мать, грустную и печальную, провожающую его на восток, трижды осеняющую, благословляя на службу, крестом. Подумал: «Уж она-то бы гордилась».

За спиной скрипнула дверь. Он обернулся. В дверях  курсант-первогодок, салага.

 Товарищ лейтенант!.. Вас срочно Начальник училища вызывает.

 Сейчас буду,  сказал Алексей и стал спешно одеваться.

Проверив, как на нем сидит форма, глянул в зеркало и сказал, хмыкнув, сам себе:

 А ты, браток, смотришься

Алексей вошел в приемную начальника училища. Огляделся. И увидел сидящего у стола лейтенанта Соловьева, артиллериста. Кивнули друг другу. Алексей, скосив глаза на плотно закрытую дверь начальника училища, спросил Соловьева:

 Туда же?

 Так точно Срочно вызвали Из дома,  родители Соловьева живут в Свердловске,  машину прислали.

 Не знаешь, зачем?

 Никак нет А ты?

 Ни одной догадки,  ответил Алексей и поморщился, потому что в голове, у виска стрельнули отголоски вчерашней попойки.

Из кабинета вышел майор Щербаков, начальник канцелярии. Осмотрев придирчиво внешний вид вчерашних курсантов, бросил:

 Прошу,  рукой указал на дверь кабинета,  генерал ждет.

Они вошли. И с порога, как положено, четко отрапортовали о своем прибытии. Они застыли в ожидании последствий.

Генерал-майор Красников смотрел на молоденьких офицеров из-под тяжело нависших на глаза густых смоляных бровей, как всегда, строго. Генерал хмыкнул: похоже, осмотром остался доволен. Показав отрывистым жестом на два стула, стоявших у огромного старинного письменного стола, бросил:

 Присаживайтесь, товарищи офицеры.

Казалось, чего им бояться? Нет причины. Однако ж, поджилки-то все равно подрагивают. По привычке. Принято как-то было страшно бояться начальника училища. Может, из-за его вечной суровости и придирчивости? Курсанты четко знали: любая встреча с генералом не сулит им ничего хорошего.

Красников молча с минуту изучал офицеров. Они ёжились под его взглядом. Потом генерал отрывисто заговорил:

 Принял решение Направляю в Москву,  офицеры, пожав плечами, переглянулись.  В Кремль На традиционный прием выпускников военных училищ Вас  двое Ясно?

Офицеры вскочили. И гаркнули:

 Так точно, товарищ генерал.

По чести-то говоря, им ничего не ясно. Однако, усвоив, что с лишними вопросами в армии лучше не соваться, не стали что-либо уточнять. Они знают, что за них все решат другие, те, кому это положено, в том числе сообщат в часть о причине задержки их прибытия к месту службы.

 Вот и хорошо Остальное  с майором Щербаковым.

 Разрешите идти?  вновь одновременно гаркнули офицеры.

 Да,  ответил Красников и махнул рукой.  Ведите себя там, как положено уральцам, понятно?

 Так точно, товарищ генерал!

 Не опозорьте честь училища

Козырнув, офицеры вышли. В приемной их поджидал майор Щербаков, в руках у которого были готовые проездные документы и командировочные удостоверения.

 Деньги  в финчасти,  сказал он.  Форма  парадная, ясно?

 Так точно, товарищ майор!

Утро следующего дня. Офицеры  на первой платформе железнодорожного вокзала. Подали состав фирменного поезда «Урал». Вот восьмой вагон. Пожилая, но ухоженная проводница, проверяя проездные документы офицеров, заметила:

Назад Дальше