А надо? спросила брюнетка, посверкивая глазами.
Долг вежливости, заметил Соловьев и даже галантно слегка поклонился.
Ну, если «долг», брюнетка опять рассмеялась, я Ирина, а подружка Вера. Студентки. Из Гнесинки.
Боже мой, какое счастье лицезреть будущих великих музакантов-композиторов!
Вера, блондинка, не осталась в долгу.
Точно также, как и вы будущие полководцы.
Соловьев послал девушкам свою улыбку.
Почему нет? Каждый солдат носит в своем ранце маршальский жезл.
Ну, Ирина опять рассмеялась, тебе сия участь не грозит.
Соловьев тоже обиделся.
Это еще почему?
Болтлив больно А из товарища выйдет толк.
Осинцев, покачав головой, заметил:
Нехорошо сталкивать лбами друзей.
Лех, я не в обиде. Пусть Я согласен отказаться от маршальских погон, если меня приласкает такая девушка, как Ирина.
Сразу и «приласкает»? Не гони! Чтобы приласкали, надо прежде понравиться.
Соловьев изобразил на лице искреннее удивление.
Неужто не понравился? Однако моя интуиция
Ну Пока, если честно, не очень, призналась Ирина и рассмеялась. Да Про Кремль не врете? Нет?
Даже Соловьева прошибло подобное недоверие.
Ну, знаете ли Слово же офицера, он полез в портфель, порылся внутри, достал и протянул девушкам большую фотографию. Сами смотрите Вот, он ткнул пальцем в Осинцева, стоящего рядом с Верховным, мой товарищ, так сказать, сличите. А во втором ряду я, крайний справа. Не рядом с Верховным, а все равно приятно.
Сколько хорошеньких женихов! разглядывая внимательно фотографию, воскликнула Вера.
Соловьев щелкнул каблуками туфель.
Двое из них перед вами, девочки. И, между прочим, не худшие. Извольте любить и жаловать.
Ирина спросила:
За что честь?
По нам не видно, да?
Блеску много, а что внутри? многозначительно спросила Вера.
Хотел что-то сказать Осинцев, но его опять-таки опередил Соловьев.
Он, Соловьев кивнул в сторону Осинцева, золотой медалист, отличник боевой и политической подготовки
А ты? перебив, спросила Ирина.
Ну Тоже Не медалист, однако, если направлен на прием в Кремль, не самый худший выпускник нашего военного училища.
Богатыри, протянула Ирина. Не жизнь, а сказка: тут тебе Никита, тут тебе и Алеша. Не хватает для полноты картины Васнецова Ильи Муромца. Где вы его-то оставили?
Вера откинулась на капот «Волги». Подол легонького сарафанчика взлетел вверх, обнажив на секунду еще больше стройные ноги. Осинцев увидел и от волнения облизал вмиг пересохшие губы. Он подумал: «Хороша! Куда как красивее пединституток!»
Соловьев, показывая своим видом, что большой знаток, осмотрел сверкающую черным лаком «Волгу» и прищёлкнул пальцами.
Отличная тачка Чья будет?
Ирина поспешила с ответом.
Отца и лишь после паузы уточнила, Верочки.
А Кто ж за рулем? спросил Соловьев и опасливо заозирался по сторонам: судя по всему искал Вериного отца.
Верочка наша, ответила Ирина.
Но
Год назад обзавелась правами. После курсов. А водит машину по доверенности. Отец-то у нее, Осинцев заметил, как, взглянув на подружку, Вера, подобравшись, насторожилась: видимо, боялась, чтобы та не сболтнула лишнего, опасается садиться за руль, Осинцев обратил внимание, как Вера облегченно вздохнула и расслабилась. «Ждала явно другого Чего-то не хотела, чтобы Ирина говорила», подумал он. Короче: на самом-то деле, это ее машина В полном ее распоряжении.
А ты, Алексей, везунчик, завистливо заметил Никита. Сразу и в дамки. Судя по элитным номерам, машина-то
Не мели, остановил его Алексей. Мало ли что могут подумать девушки.
Девочки наши умницы
Вера, ехидно улыбнувшись, прервала.
Ваши? Уже?!
Соловьев не смутился.
Нет, что ли?
Вера решительно отрезала:
Нет!
Ирина смягчила ответ и поправила подружку:
Всего лишь пока.
Подружки обменялись многозначительными взглядами и расхохотались. Алексей, в который уж раз, подумал про себя: «Смеются и смеются Что тут смешного? Не понимаю Легкомыслие». Алексей давно спросил бы, но опасается попасть впросак: может, полагает он, у него напрочь отсутствует чувство юмора. Вон, Никита юморит, ведет себя естественно, расслабленно.
Соловьев картинно поклонился.
Благодарю покорно, Иринушка Ты оставляешь мне надежду.
Но-но! Не обольщайся очень-то! откликнулась Ирина, а Соловьев даже глазом не моргнул в ответ на щелчок по носу.
Алексей завидует, как легко общается с девчонками Никита. Он, Алексей, так не может. Знакомы всего ничего и сразу
Соловьев опять за свое.
Девочки наши умницы и в их хорошенькие головки глупостям вход запрещен. Кстати, почему бы не прокатить нас с шиком по городу, а?
Вера слегка улыбнулась: видимо, предложение более решительного Никиты ей пришлось по вкусу и соответствовало ее настроению.
Почему нет? Люди из провинции. В Москве впервые. Есть смысл в экскурсии. Стоит показать столицу и расширить гостям провинциальный кругозор. Как, Ириш?
Я, Верунчик, только за, не мешкая, отозвалась Ирина, тем более с такими блестящими провинциалами.
И вот Алексей на первом сидении, справа от водителя, то есть Веры. Сзади устроилась другая парочка и, судя по всему, чувствует себя там превосходно. Воркует, будто знакома тысячу лет. Он, Никита, уже (Алексей завистливо поглядывает на парочку в зеркало) за талию держит Ирину. Алексею не повезло в очередной раз. Нет, он тискать сразу же за талию все равно бы не стал, рановато, однако Поговорить с девушкой, расспросить об учебе, о музыке (сам-то в этом деле ни бельмеса, дуб дубом, медведь на ухо наступил; знает лишь названия семи нот да про скрипичный ключ, читал про некоторых музыкантов, дважды перечитал роман Виноградова «Осуждение Паганини», слушал в первый заход Моцарта в филармонии и во второй седьмую симфонию Шостаковича и все), не мешало бы разузнать о родных, соответственно, о ее ближайших знакомых. Вокруг (Алексей косит ревнивый глаз) такой-то девчонки явно вьется туча поклонников. Алексей молчит. Понимает: внимание Веры отвлекать нельзя. Вон, какое движение! Зевнешь и сразу поцелуешься с кем-нибудь. Алексею (чего скрывать?) хочется Нестерпимо хочется Ну, вот (хотя бы!) ладонью прикоснуться к ее чуть-чуть оголенному коленку (сарафанчик-то короток), ощутить тепло, кожу. Робеет. Смущен от одной мысли. Опасается получить (в ответ на наглость) по рукам. Вера, судя по всему, не Ирина. За Верой не заржавеет. Алексей замечает, как Вера иногда скашивает в его сторону глаза и улыбается. Алексею даже кажется, что Вера понимает его нынешние проблемы и даже сочувствует. Взгляд новой знакомой (возможно, ему всего лишь чудится) поощрительный, говорящий: все, мол, у нас еще впереди. И от этого по сердцу течет ручьями истома. Он пессимист и не верит в лучшее будущее. Но помечтать (хотя бы) ему не может никто запретить. Осинцев уверен, что влюбился. Сразу. С первого взгляда. Оттого и необычайная его робость, болезненное стеснение. Такого с пединституточками никогда не было. Алексей понимает: он попался, он в сетях Амура. И конец! Точка. Всё. Он нашел то, что так долго искал. И ничего ему больше не надо. Впрочем Он, да, нашел. А она как? Тот ли он принц, который нужен этой принцессе? Есть большое сомнение.
Что ж, ему, лейтенанту Осинцеву, предстоят обширные и затяжные бои, причем, на всем протяжении любовного фронта, предстоят сражения за свое счастье, за свою первую и, как он уже себе представляет, вот эту, единственную в мире любовь. Спешит? Это он-то? Никита другое дело. Еще чуть-чуть и очарует Иринку. Вон, как у той блестят глаза и с лица не сходит улыбка.
Глава 3
Культпоход
Осинцев сидит за старинным письменным столом, уткнувшись носом в роман Толстого «Анна Каренина». Вчера купил, заскочив в огромный книжный магазин на Новом Арбате.
Рядом тетрадный лист и простенький копеечный карандаш. Привык еще с суворовского: читая, тотчас же записывать особенно понравившиеся мысли литературных героев или самого писателя, мысли, которые трогательны ему, для него близки и понятны, родственны его душевному настроению или мироощущению. Так удобно, считает он. Прохудилась память, выветрилось из нее, глянул в записи и восстановил.
Соловьев же, утопая в мягком и глубоком кресле, закинув, как он сам выражается, «ходули» одна на другую, наслаждаясь комфортом, смотрит в небесной голубизны потолок. Видно, что погружен в воспоминания. О чем? Не трудно догадаться о встрече у памятника Пушкину. И главный вопрос, на который пытается ответить: это случайность или рок судьбы? Соловьев не верит в мистику: все участники встречи, по его мнению, искали друг друга, шли навстречу друг другу и нашли все то, что искали. Еще одно реальное подтверждение любимой и затертой до дыр его отцом поговорки: кто ищет, тот всегда найдет.