Караульный выглянул из башенного оконца и отодвинул назад трубу, висевшую у него на цепи у пояса:
Мы даже по двое смотрим, господин капитан.
Поднимемся на башню, кивнул Добо Гергею. С этой стороны не сегодня-завтра подойдет турок. Посмотри вокруг хорошенько.
И он движением руки предложил Гергею пройти первым. Но Гергей попятился:
Господин капитан, я уже принял присягу.
Это означало: «Я уже не гость».
И Добо пошел впереди него.
На вышке башни сидели четверо дозорных. Они отдали честь.
Познакомьтесь со старшим лейтенантом Гергеем Борнемиссой, сказал Добо.
Дозорные снова отдали честь. Гергей тоже поднес руку к шапке.
С вышки виднелись к югу две деревеньки и мельница; первая деревня на расстоянии полета стрелы, вторая на таком же расстоянии от первой. А за этими селениями между двумя разветвленными цепями холмов раскинулась низменность, пестря красноватыми и зелеными тонами.
Там начинается Альфёльд[7], объяснил Добо.
А эти две деревушки под нами?
Та, что поближе, в пять домов, Алмадьяр. Дальняя, домов на тридцать тридцать пять, Тихамер.
А речушка?
Это Эгер.
А то озерко?
Его называют Мелегвиз[8].
Справа от озера ворота, каменная стена и деревья это что?
Заповедник. Архиепископский заповедник.
А вот около этих ворот, кажется, новые стены?
Новые. Я их сам построил.
Ох, и высокие! Сюда турок вряд ли сунется.
Для того и построены. Слева, как видишь, ворота защищены пушкой, а сверху бойницы понаделаны.
В каждой крепости ворота защищены слева; у ратника, идущего в бой, щит тоже на левой руке.
Здесь справа и нельзя было бы. Речушка-то протекает, как видишь, мимо западной стены крепости. В мельничной плотине я велел закрыть шлюзы, чтобы у нас была вода. Мы там и русло подняли, насыпав землю.
Спустившись, они прошли в западную часть крепости, которая выходила в город.
Ну и высока стена! Голова может закружиться! дивился Гергей. Саженей десять будет?
Может, и того больше. С этой стороны турки и вправду не подступятся. Снаружи каменная стена, изнутри земляной вал. А теперь сядем на коней. Здесь мы вряд ли схватимся с турками.
Они сели на коней и поехали дальше.
Город внизу был тих и безлюден. Над домами возвышались собор и дворец архиепископа. В западном конце на горе стояла церковь Святого Миклоша, принадлежавшая монастырю августинцев. С запада город окружен был цепью ровных, высоких холмов; за ними поднимались синие кручи Матры.
На этой стороне были построены две башни, а между ними низенькие крепкие ворота. Как раз в это время солдаты вели коней к речке.
За речкой, на городском рынке, виднелось стадо свиней, около них околачивалось несколько человек.
Здесь еще народ есть? спросил Гергей с удивлением.
Есть, ответил Добо. Я каждый день предлагаю им уйти отсюда, но все норовят сначала продать своих свиней и прочую живность.
Внутри крепости перед воротами построены были пятьдесят солдат. Их обучал лейтенант с костлявым лицом и колючим взглядом.
Солдаты были при саблях, в ржавых шлемах с опущенным забралом и в доспехах. Двое стояли на середине. Лейтенант покрикивал:
Руби, оттягивай! Руби, оттягивай! Оттягивай обратно! Говорят же тебе, осел: ударил саблей и сразу оттягивай!
По ученику крепкому крестьянскому парню видно было, что он новичок в солдатском деле. Добо определил его в отряд кашшайцев только потому, что жаль было ставить молодого силача к пушкам.
Учит их Хегедюш, сказал Добо, лейтенант кашшайцев. Славный, умный человек.
И он крикнул отряду:
Если вам что-нибудь непонятно, спросите господина лейтенанта!
Парень опустил саблю и, взглянув на Добо, спросил:
Я в толк не возьму, господин капитан, зачем надо оттягивать саблю?
Господин лейтенант объяснит тебе.
А для того надо саблю оттянуть, сапог, сердито ответил лейтенант, что ты должен и защищаться и быть готовым к новому удару!
Господин лейтенант, парень сплюнул в сторону, да уж раз я кого хвачу саблей, так сдачи он больше никогда не даст!
Добо стегнул коня и улыбнулся:
Эгерский парень! Хорошо ответил!
Они проехали вдоль стены к северной части крепости. Там стояло два дворца, крытых дранкой, выкрашенной в зеленый цвет. Дворец поменьше более пышный, в окна со свинцовыми переплетами там были вставлены круглые стеклышки. А большой дворец скорее походил на барский амбар; назывался он монастырем. Во времена Добо он принадлежал капитулу крепости, но помещались в нем гарнизонные офицеры. В этом дворце окна были затянуты бычьим пузырем. Позади маленького дворца, за зеленой оградой, раскинулся цветущий сад. В саду были скамьи и беседка, увитая виноградом. Над астрами кружилась запоздалая рыжая бабочка.
Добо стегнул коня и улыбнулся:
Эгерский парень! Хорошо ответил!
Они проехали вдоль стены к северной части крепости. Там стояло два дворца, крытых дранкой, выкрашенной в зеленый цвет. Дворец поменьше более пышный, в окна со свинцовыми переплетами там были вставлены круглые стеклышки. А большой дворец скорее походил на барский амбар; назывался он монастырем. Во времена Добо он принадлежал капитулу крепости, но помещались в нем гарнизонные офицеры. В этом дворце окна были затянуты бычьим пузырем. Позади маленького дворца, за зеленой оградой, раскинулся цветущий сад. В саду были скамьи и беседка, увитая виноградом. Над астрами кружилась запоздалая рыжая бабочка.
Взгляд Гергея остановился на астрах, и Добо тоже посмотрел на них.
Жена моя, бедняжка, зря посадила цветы.
А где она сейчас?
Отправил ее к моим сестрам. А то женские слезы нашему брату не на пользу.
Они пересекли сад и вышли к самому углу западной стены крепости.
Стена и с этой стороны оказалась необыкновенно высокой. Под ней был выступ каменистого холма, обрывавшийся отвесной кручей до самого города.
Погляди, сказал Добо, Земляная башня. Она построена для того, чтобы защитить этот угол от обстрела и охранять вон ту Казематную башню. И он указал на башню, возвышавшуюся у самого края крепости, на хвосте «черепахи».
Оттуда тоже открывался великолепный вид на город и на тянувшуюся к северу узкую долину, обсаженную тополями. В конце долины виднелась вся утонувшая в зелени, красивая, большая деревня Фелнемет. За деревней долина расширялась и была ограждена со всех сторон лесистыми горами.
Но Гергей недолго любовался окрестностями. Его внимание привлекало то, что было позади крепости. Там поднимались высокие холмы; крепость была отделена от них только глубоким рвом.
Вот откуда можно ждать нападения! сказал Гергей, окинув взглядом холмы.
Да, отсюда и с востока, подтвердил Добо. Но тут стена крепче всего, и мы поставили на нее четыре самые большие пушки.
Возле Казематной башни он соскочил с коня и бросил повод оруженосцу Криштофу:
Отведи в конюшню.
Взошли на Казематную башню, где стояли, грозно разинув пасти, большая пушка, четыре мортиры и около двадцати пищалей.
Возле пушек белокурый кудрявый пушкарь-немец обучал крестьян:
Когда я говору «бор», тогда дай мне бор! Когда я говору «дюсс» давай дюсс![9]
Крестьяне серьезно слушали пушкаря.
Добо улыбнулся:
Добрый день, Файрих! Если вы говорите «бор», то не получите пороха, потому что «бор» не порох, а вино.
Он так же коверкал немецкий язык, как пушкарь венгерский, поэтому они поняли друг друга.
Пушкарь начал снова:
Когда я говору «пар», тогда не приноси бар, а дай пульвер, круцификс доннер-веттер[10]!
Наконец пришлось объяснить крестьянам, что когда мастер Файрих просит вина, надо открывать мешок с порохом; когда же он просит порох, его нужно угощать вином.
В крепости было пять немцев-пушкарей. Добо выписал их из Вены.
Погляди, какая прекрасная пушка! сказал Добо, погладив орудие. Зовут ее Лягушка. Как наша Лягушка заквакает, сразу на турок дождь польет.
Бронзовая пушка была начищена до блеска. На окованном железом дубовом лафете она и в самом деле походила на сидящую лягушку.
Добо с Гергеем пошли дальше, к восточному углу, где возвышалась еще одна могучая башня. Это была левая задняя лапа «черепахи».
Шандоровская башня, пояснил Добо.
Гергей остановился в изумлении.
Начиная от башни вся восточная сторона крепости снаружи была обнесена высокой, толстой стеной, изогнутой в виде переломанного в двух местах серпа.
Выглядело это так:
Снаружи ров, изнутри, у стены крепости, ров глубиной в десять двенадцать саженей. Только посередине внутреннего рва сделана была узкая насыпь, как видно для того, чтобы по ней переходили из крепости солдаты.
Это наружные укрепления, пояснил Добо. Видишь, с востока возле них поднимается высокий холм, почти гора. Это Кирайсеке[11]. Называется он так потому, что здесь посиживал перед своим шатром Иштван Святой, наблюдая, как строится церковь. Внизу холм пришлось разрезать рвом.
Понятно, кивнул Гергей. Умный был человек тот, кто это сделал!
Это сделал десять лет назад Перени На противоположной стороне тоже стоит башня башня Бебека. А вон та угловая вышка служит для того, чтобы мы от самых ворот до этого места могли следить за неприятелем и обстреливать его.