Нет. Группа сама так решила После тщательного отбора.
Еще вопрос: могу познакомиться с материалами ученых?
Не только можешь, а и должен.
Когда можно к вам подъехать?
В этом нет необходимости: все материалы находятся в горкоме.
Разговор закончился. Положил трубку и минут пять отрешенно смотрел в окно. Радость перемежалась с обидой. Внутри буря эмоций. Чуть-чуть успокоившись, встал и вышел на улицу. Постоял на перекрестке минуту, другую. И пошел в гастроном, что через дорогу, на углу. Купил бутылку водки и поехал домой. Жена, увидев в руках водку, удивилась.
С какой стати?
Ни слова не говоря, прошел на кухню, достал рюмку, нарезал хлеба и колбасы, молча стал опрокидывать одну рюмку за другой. Опьянев (порция совсем не по мне), лег и уснул.
На другой день, столкнувшись с редактором в коридоре, не сказал ему ни слова о вчерашней «новости». Как, впрочем, и в последующие дни. Вечером, сбагрив с плеч повседневную свою обязанность, пошел в горком КПСС. В отделе пропаганды и агитации мне сказали, что запрашиваемые мною материалы хранятся у третьего секретаря. Пришел к Савельеву. Тот, услышав мою просьбу, засуетился, подтвердив, что материалы научно-практической конференции у него. Слазил в сейф и достал объемистую папку.
Считал: горком познакомит партийный актив. Съязвил я.
Кто сказал?
Тот, кто выдавал вам эту рекомендацию.
Да-да Конечно Собираюсь прийти в редакцию и на собрании коллектива всех познакомить День намечал, но все как-то срывалось То да сё Запарка у нас Как-нибудь попозднее Не горит
Нет свободного времени?
Увы. Савельев развел руками.
А у первого секретаря обкома нашлось время. Съязвил вновь.
Я приду на этих днях Ну, а ты, раз уж так сильно интересуешься, можешь почитать сейчас.
Раскрыл папку. В ней лежало около шестидесяти страниц машинописного текста. Спросил разрешения взять с собой, на досуге и в более благоприятной обстановке почитать. Савельев не разрешил. Сказал, что нельзя выносить из стен горкома эти «секретные материалы».
Прочитал. Что могу сказать? Главное: аналитический обзор ученых расставил все точки над «I» и ответил со всей определенностью на основные спорные вопросы, возникавшие между мной и редактором. Это была моя нравственная победа в затянувшемся противостоянии. Победа полная и окончательная. Это многое объясняет, в том числе странное замалчивание того, о чем в полный голос было сказано на уровне области. Они не могли признать поражения, но в их власти оказалось предать забвению триумф не только мой, а и газеты, их газеты. Ни в чем не нуждался, а хотел лишь одного: обычного человеческого, главное, заслуженного, признания, что не зря четыре года трудился.
Запись в трудовой книжке:
«За большую работу по организации на страницах газеты Под знаменем Ленина литературного конкурса под девизом Коммунисты, вперед! и обсуждению письма коммунистов под рубрикой Твоя позиция, коммунист? объявлена благодарность. Редактор газеты С. Леканов».
Что это, если не издевательство?! К тому же запись появилась лишь в последний день работы в редакции, то есть первого декабря 1978 года, спустя пять месяцев после областной научно-практической конференции. Редактор не мог скрыть радости, что ухожу-таки, и рассыпался в щедротах.
Как уходил? Своеобразно. Куда? Ну, это уже тема другой главы.
И последнее. Сравниваю двух первых секретарей Василия Сюкосева (Шаля) и Михаила Морозова (Первоуральск). Первый действовал нахраписто и тупоголово, второй умнее, тоньше, а потому гибче, интеллигентнее. Но результат один: там и тут партийная элита не поняла и не приняла меня. Значит? В этом что-то есть. Более глубинное, чем та пена, что на поверхности. Да, я не ангел, но и не мерзавец Переворачиваю еще одну страницу, длиною в четыре года, оставляя «за бортом» многое.
Глава 44. И смех и грех
Верхи ругнули, низы отреагировали
Ходило, кем-то сочиненное:
В нашем крае10 три дыры:
Шаля, Гари, Таборы.
В первой «дыре» не только был, а и работал, жил четыре года. В двух других, то есть в Гарях и Таборах, никогда не был, но много наслышан.
Например, что такое Гари? Центр одноименного района, великого по площади, но крайне мало населенного. Село расположено на северо-востоке Свердловской области и граничит с Тюменской областью. Добраться туда раньше, то есть в советское время (нынче вряд ли что-либо к лучшему изменилось), можно было только с помощью «кукурузника», то есть маленького самолета, летавшего один раз в неделю. Зимой, правда, когда лютые морозы сковывали реки и болота, со стороны Серова можно было попасть на тракторе или на лошади, запряженной в сани.
Всё то же самое можно сказать и о селе Таборы, расположенном восточнее Гарей, на берегу реки Тавда.
Одним словом, глухомань несусветная.
Помню рассказ очевидца, побывавшего в селе Гари летом 1964-го, то есть за несколько лет до того, когда страна Советов отмечала золотой юбилей. Рассказчик, работавший председателем профкома совхоза «Верхнетуринский», был откомандирован (в числе других) в Гаринский район, чтобы там организовать (подчеркиваю: впервые организовать) советские профсоюзы. Вот фрагмент рассказа:
Никогда бы не подумал, что в области есть такие места, где советской властью и не пахнет. Будто бы, есть колхозы, но их найти можно лишь в пожелтевших от времени бумагах. Фактически, население ведет натуральное хозяйство. Колхозы ничего не производят, хотя дотации от государства получают. Можно проехать по бездорожью десятки километров и не встретить ни одной живой души. В самом райцентре (на одном из крестьянских домов дореволюционной постройки) висят древние две таблички, извещающие о том, что здесь размещаются власти райком ВКП (б)11 и райисполком. На дверях огромный ржавый амбарный замок. Высокое крыльцо покрылось мхом: по толстому слою пыли видно, что на него давно не ступала нога человека. Над коньком дома флагшток, на котором болтается белый огрызок ткани. Мы так поняли, что это когда-то называлось красным государственным флагом. Мы нашли секретаря райкома и председателя райисполкома, якобы, когда-то и кем-то избранных, дома, лежавших на скамьях вдрызг пьяными. Они местная элита, поэтому могут себе позволить вообще не работать и не заглядывать в служебные кабинеты. А зарплата? Регулярно получают. Приходят в местное почтовое отделение, где всего один работник, заполняют поступивший денежный перевод из области. В так называемых колхозах о профсоюзах ничего не знали, поэтому профсоюзные организации пришлось формировать с нуля. Не уверен, что после нашего отъезда там советские профсоюзы будут функционировать.
От себя добавлю: не уверен, что там и сейчас что-либо изменилось; скорее всего, люди не знают, что в России власть опять переменилась. Счастливые люди, если их не касаются никакие перемены.
Зачем вспомнил про это захолустье? Затем, чтобы читатель себе представил ту жизнь.
В Гаринском районе, как и везде, выходила районная газета, имевшая звучное название, «Советский север». Были ли у нее подписчики? Не уверен.
Знаю только, что печатали газету в Серове тиражом в тысячу экземпляров. Однако редакция имела полноценный штат журналистов от редактора и до корректора, то есть как и всякая другая районная газета.
Видел номера газеты «Советский север» и скажу одно: это что-то ужасное. Впрочем, можете судить об этом сами.
В областном доме политпросвещения проходит инструктивное совещание редакторов городских и районных газет Свердловской области. Сначала обком КПСС ставит задачи, потом обзор газет, анализ достоинств и недостатков. Обозреватель ни словом не обмолвился о газете «Советский север». Однако этот недостаток обзора восполнил Виктор Дворянов. Он сказал:
На четвертой полосе газеты «Советский север» недавно появился сатирический уголок. Похвально, что журналисты идут в ногу со временем и вспомнили, что в журналистике бывает и юмор. Но, Виктор Дворянов обращается к залу, знаете, какое название придумали? вопрос повис в воздухе, потому что, кроме самого редактора, который, скорее всего, присутствовал на совещании, мало кто вообще видел это печатное издание. Дворянов сделал паузу, и сам ответил на свой вопрос. «Колотушкой по макушке», зал разразился хохотом. Когда наступила относительная тишина, Дворянов вполне серьезно заметил. Товарищи журналисты из «Советского севера», все-таки думать надо, думать.
Редактор газеты «Советский север» партийную критику воспринял правильно, то есть конструктивно. Подумал и