Глянь-ка, жена, у нас свой радикал подрастает. Погоди, номенклатура, уж доберется наш сын до вас: такого жару поддаст, что все из парилок повыбегают на лютый мороз.
Я не прав? Нет, ты скажи, пап, я не прав?! Ух, я бы
Да, ты бы Да вот незадача: у бодливого бычка еще рожки не отросли. Он опять хитровато улыбнулся. Ну, жена, и до чего же опасного человечка мы вырастили.
Наконец-то Олег обнаружил отцовскую иронию.
Не смейся, пап, я серьезно. Вот стану
Политиком?
Не-е-е
Тогда кем?
Как ты прокурором!
Ну, во-первых, надобно уточнить: я не прокурор.
Почти.
Э, молодой человек, почти не считается. Во-вторых, надо получить образование
Получу!
Осталось тебе немного: начать и кончить, также иронично вставила Татьяна Евгеньевна Горовая.
И, наконец, в-третьих, продолжил отец. После окончания юридической академии, если ты, конечно, ее имеешь в виду, придется изрядно покопаться в дерьме в чине следователя. Так что, отец заливисто захохотал, что с ним случалось лишь в минуты самого хорошего расположения духа, на отдаленное будущее бывшей номенклатуре ничего не грозит и обкомовские, горкомовские бонзы могут спать спокойно.
Ты все шутишь Парень обиделся.
Отец сразу заметил это. Он легонько взял за плечи рядом сидящего сына, притянул к себе, обнял его, похлопывая легонько по спине, сказал:
Не обижайся на меня, дурашечка. Ты же знаешь, как я тебя люблю.
Тотчас же подскочила Оксанка, дочка его.
А меня? А меня, папулечка? Девочка обвила его за шею, прижавшись к шершавой отцовской щеке.
Тебя тоже.
Крепко-крепко?
Невероятно как крепко.
А кого больше и сильнее любишь: меня или Олежку?
Обоих одинаково сильно-сильно!
Сильнее мамули?
Ну понимаешь, доченька. Что касается вашей матери, то это, знаешь ли, красавица моя, другая статья и из другого кодекса.
Как всегда, все заканчивается у вас одним и тем же поцелуйчиками, чуть-чуть ревниво заметила мать. Балуешь ты их. А они уже взрослые. И с ними надо построже.
Отец с ней не согласился:
Ты их целыми днями шпыняешь. Что, и мне, прикажешь, последовать твоему примеру? Кто-то же должен хоть немного этих «бедняжек» приласкать, а?
Скажешь! Нашел же бедняжек. От жалости слеза на глаз навернулась.
21 января. Среда. 19.35
Горовой ладонью еще раз пригладил взъерошенный клок волос на затылке, поправил галстук, одернул мундир, огляделся по сторонам и в углу, рядом с входной дверью, увидел свободный стул, направился туда.
Куда, Лев Маркович? Со своего места встал прокурор района Осипов. Сделав приглашающий жест рукой, добавил. Прошу сюда. Берите власть в свои руки
Избавьте меня от этого, возразил Горовой. Вы хозяин. А я всего лишь гость. Приехал, чтобы посидеть вместе с вами, послушать, подумать сообща. Если помощь понадобится, то Впрочем, вряд ли она вам сгодится. Кадры у вас отличные, и, полагаю, сами справитесь.
Он прошел и присел на стул в углу. Слева от него лейтенант Топчиев. Справа эксперт-криминалист Воробьев.
Осипов не стал возражать.
Тогда приступим, господа офицеры. Он снова присел. Надеюсь, все присутствующие знают, по какому поводу собрались? Он обвел кабинет взглядом. Никто не ответил. Ваше молчание понимаю, как утвердительный ответ. С кого же начнем, а?
Наверное, придется с меня, откликнулся подполковник Фомин, сидевший за столом, неподалеку от прокурора.
Слушаем, Александр Сергеевич.
Если честно, особо говорить нечего к сожалению.
Что так? удивился Осипов. В ту ночь вы дежурили, лично были на месте преступления, и ничего?
Прошу прощения, но позвольте уточнить: там, кроме милиции, были и люди вашего ведомства, но и у них, как я понимаю, сведений новых не густо.
«Наших» «ваших», раздраженно обронил прокурор. Давайте не делиться. Было заметно по лицу, что он еле сдерживается. И вы, и мы, по большому счету, из одного ведомства из ведомства борьбы с преступностью. Вы у нас недавно, поэтому
Вы о ком, господин прокурор? Обо мне, что ли?
О ком же еще.
Ошибаетесь! Жестко бросил Фомин. Я здесь, как вы изволили выразиться, не «недавно» Восемнадцать лет назад, когда вы, господин прокурор, еще ходили в десятый класс, я работал опером в этом самом райотделе. И именно тогда меня в первый раз «поцеловала» пуля уголовника. Так что
В перепалку вмешался Горовой. Чтобы не затронуть чье-либо самолюбие, он мягко, аккуратно подбирая слова, сказал со своего места:
Александр Степанович, не обижайтесь, но я вынужден встать на сторону подполковника Фомина. Он опытнейший сыщик, и вам здорово повезло, что он у вас, а не у соседей. Да, характерец у него не мед, однако он профессионал высочайшего класса, и это, пожалуй, самое главное. Сужу не понаслышке: пару лет назад мы с ним раскрутили такого «глухаря», что
Фомин уже остыл. Он, уставившись в стол, лишь заметил:
Ну Вы, Лев Маркович, преувеличиваете мою роль в тогдашнем деле.
Ничуть.
Я не хотел обидеть. Прокурор тоже остыл или, возможно, просто сумел справиться с неожиданно возникшим раздражением. Я ничего обидного, вроде, не сказал.
Горовой добавил:
Может и неосторожно оброненное слово задеть. И если находимся в одной связке, то следует, наверное, щадить друг друга Ну, и об амбициях нам всем следует позабыть. Не так ли, Сергеич?
Фомин охотно откликнулся:
Я действительно горяч без меры. Прошу извинить, Александр Степанович.
И меня прошу извинить. Осипов протянул Фомину руку. Мир?
Мир! с радостью ответил Фомин вслух, а про себя не мог не подумать: «Надолго ли?»
Осипов улыбнулся. Но улыбка, по правде сказать, получилась натянутой.
Мы слушаем.
Еще раз повторю: хвастаться нечем. Доложу коротко. Детали, известные всем, упускаю. Фомин сделал короткую паузу и посмотрел в сторону Осипова, который в это время, уставившись в стол, вертел в руках толстенный красный карандаш. У меня не вызывает сомнений, что убийство матери и дочери не из числа корыстных. Сначала соседка, а потом и ближайшие родственники заявили, что из квартиры ничего ценного не исчезло. Даже деньги, золотые украшения, лежавшие почти на виду, оставлены нетронутыми.
Прокурор оторвал взгляд от столешницы.
Оформили изъятие ценностей? Опечатали квартиру?
Так точно. В ту же ночь, точнее, уже под утро, все сделали, как полагается.
Хорошо Если не с целью ограбления, тогда что? Как считаете?
Не знаю, что и думать. Тычемся носами, однако безрезультатно. Все так странно.
Что именно? опять спросил прокурор.
Первое: все указывает на то, что не было насильственного проникновения в квартиру. Кто-то пришел, позвонил, хозяйка впустила. Значит, она знала пришедшего или пришедших? Мы перешерстили всех, с кем хоть как-то общалась убитая хозяйка и ее дочь, допросили всех родственников, ничего, никакой даже малейшей зацепки. Все они либо были на вечеринках, либо дома. У всех железное алиби.
Они что думают? Осипов уставился в окно, за которым подвывал ветер: начиналась метель.
Родственники? уточнил Фомин. Прокурор кивком подтвердил. Тоже ничего не могут сказать. Говорят чуть ли не в голос, что ни у матери, ни у дочери не было врагов. Во всяком случае, им ничего неизвестно.
А ведь, действительно, странно. Прокурор начал катать карандаш по столу. Немотивированное убийство?
Так не бывает, возразил Фомин, потом уточнил. Бывает, конечно, однако настолько редко, что
А если так, то полностью сбрасывать со счетов не следует, заключил прокурор.
Верно, но не думаю, что на этом стоит особенно сосредоточиваться. Время можем потерять.
Степаныч, следователь прокуратуры Яблоков спохватился и тут же поправился. Александр Степанович, позвольте мне высказать мнение?
Никто из присутствующих не обратил внимания на оговорку Яблокова. Многие знали, что за отношения у прокурора со следователем отношения отца с сыном, отношения опекуна с опекаемым.
Фомин тоже. А, может, лишь притворился? Не зря же уголки губ его чуть-чуть дрогнули в еле уловимой ухмылке.
Голос Яблокова у прокурора разгладил на лице морщинки, глаза потеплели.
Валяй, Сереженька.
Подполковник, ясно, прав, отвергая корыстный мотив преступления. Но лишь отчасти. Я, конечно, не вхожу в состав оперативно-следственной бригады, однако и меня пригласили, как понимаю, не для модели.
Осипов сдвинул на секунду брови к переносице.
Ты же сам отказался. Я даже хотел тебя назначить руководителем, Сереженька.
Не без оснований. И вы знаете
Согласен. Продолжай, Сереженька.
Я считаю, что все-таки мотив был корыстный: хотели грабануть, но в последний момент кто-то или что-то вспугнуло. Не исключаю, что преступление совершили «гастролеры» из окрестностей Екатеринбурга. Или из Перми, Челябинска, Тюмени например.