Штерна не покинет Польшу без детей строгое, красивое лицо доктора Горовиц, неожиданным образом напомнило ему покойную Кукушку, можно не сомневаться. А если она с братом связалась, с мистером Ягненком, так сказать? Он в армии Паттона обретался. Полковник, кавалер Медали Почета, в тридцать лет. Ничего, скоро он у нас на электрический стул пойдет. В СССР тоже не церемонятся с изменниками, будь они хоть дважды Герои Советского Союза сестра и брат, объединившись, могли вывезти на юг, в горы, не только пару близнецов, но и половину Польши.
От Польши и так едва половина останется по дороге они обгоняли бесконечные колонны беженцев, бредущих на запад:
Нижняя Силезия отойдет Польше и будет полностью очищена от немцев, сказал Эйтингон товарищу Яше, как мы сделали в Восточной Пруссии. Здешних бюргеров мы отправим в лагеря просматривая материалы досье, Эйтингон мурлыкал себе что-то под нос.
Фотографий близнецов у них не было, и быть не могло.
В альбоме Паука имелся только один снимок, девятилетней давности. Доктора Горовиц сфотографировали с двумя кружевными свертками. Эйтингон вгляделся в лицо женщины:
Они с Кукушкой дальние родственницы, но похожи. Обе смахивают на Мэтью. Он, как две капли воды напоминает вице-президента Вулфа. Такое случается, в семьях Эйтингон почти убедил себя в смерти Кукушки:
Она утонула в Татарском проливе, и ее отродье мертво у них не было фотографии Марты, девчонка, наверняка, не пережила войны. Но если пережила, то она прячется где-нибудь в Панаме, не представляя для нас опасности. Ее поиски можно отложить пани Штерна, вкупе с новым мужем, и представляла ту самую опасность. Снимка близнецов не существовало, но Кардозо выдал их полное описание:
Я видел мальчиков, в последний раз, летом сорок первого года, перед арестом он отер глаза, меня отвезли в Аушвиц, погибла моя вторая жена и дочь Кардозо объяснил, что узнал о расстреле Мон-Сен-Мартена от заключенных, бельгийских подпольщиков.
Я, разумеется, участвовал в лагерном Сопротивлении уверенно сказал врач, выхаживал людей, после пыток, помогал тем, кто собирался бежать Кардозо, якобы, отказался трудиться на немцев:
В госпитале я бы имел доступ к лекарствам, но я не мог пойти на компромисс. Мне дорога честь ученого Наум Исаакович не верил ни одному слову Кардозо, но спорить не стал:
Какая разница? Он нужен для работы. Пусть врет. То есть он свои слова правдой считает. Так легче жить, конечно Эйтингон взял с собой товарища Яшу, из-за его безукоризненного польского языка, отличного идиш, и яркой, еврейской внешности. Номер Серебрянскому набивать не стали:
Не во всех лагерях такое делали, заметил Эйтингон, а тебе потом придется татуировку сводить. И вообще, ты не сидел в лагере, ты воевал в партизанском отряде изучая материалы по Требницу, Эйтингон обрадовался:
Очень хорошо, что в городке жило польское большинство с началом войны, немцы выселили коренное славянское население новых рейхсгау на восток:
Поляки начнут возвращаться в родной город хохотнул Эйтингон, и евреи тоже. После чего появимся мы, и устроим небольшой спектакль он пощелкал сильными пальцами, с тобой в главной роли товарищ Яша хмыкнул: «Немцы бы тоже купили провокацию».
Эйтингон выпятил нижнюю губу:
Яша, немцы не устроят погром без директивы от начальства, в трех экземплярах, с печатями он расхохотался:
Будь то приказ Геббельса или товарища Вальтера Ульбрихта Ульбрихта, с другими немецкими коммунистами, привезли в Берлин, для создания будущей, социалистической Германии:
Тем более, здешние немцы собственной тени боятся Эйтингон перевернул страницу досье. Он не сказал профессору Кардозо, что его дочь жива:
Шахтеры три года прятали девчонку, наследницу Мон-Сен-Мартена. Нет, надо молчать решил Наум Исаакович, профессор еще сбежать захочет, после таких новостей. Не к дочери, а к опекунству, над шахтами и сталелитейными заводами. У де ла Марков больше не осталось потомков по сведениям, присланным Пауком, о девочке заботился некто Монах, бывший партизан:
Доктор Эмиль Гольдберг, внутри поселилась тоскливая боль, он женился, недавно Эйтингон знал и имя жены доктора Гольдберга. Убрав досье в портфель, удостоверившись, что Яша не видит его, в зеркальце, Эйтингон быстро открыл книгу. Он взял в поездку «Джен Эйр».
Высокая, прекрасно сложенная, покатые плечи, грациозная шея, смуглая чистая кожа, благородные черты, глаза большие и темные, блестящие, как ее бриллианты бывшая мадам Тетанже сверкала обнаженной спиной, уходящей к стройной пояснице. Девушка немного отвернулась от фотографа, в длинных пальцах дымилась сигарета, в серебряном мундштуке:
Мадам Клод Тетанже, в парижских апартаментах Эйтингон, аккуратно, вырезал фото из светской хроники, в довоенном Vogue.
Оставь безумие велел он себе, не ехать же в Бельгию, в твои годы сунув книгу в портфель, он велел Яше:
Нас ждут в ратуше. Надеюсь, город расчистили от мин. Не хочется подрываться, в начале операции Эйтингон, безразлично оглядел грязный базар, среди развалин:
Мы все в порядок приведем. Со здешними бандитами мы разберемся, как в Прибалтике, как на Западной Украине. Пани Штерну можно и открыто казнить, для устрашения. Союзники ничего не сделают. Она военная преступница, поднявшая оружие, против Советской Армии подмигнув Яше, он откинулся на сиденье:
Скоро увидишь старого знакомого, Рыжего. Он тоже под трибунал пойдет машина виляла среди обгоревших стен домов, Наум Исаакович щелкнул зажигалкой:
Саломея отправится обратно в Израиль. Наши ребята двинутся в страну, им понадобится куратор он улыбнулся: «Все складывается отлично».
Всю дорогу от Берлина до Бреслау бывший капитан британской армии Самуил Авербах заставлял себя думать о жене.
Расставаясь с майором Холландом, на военном аэродроме русских, Самуил криво написал толстым, синим карандашом, одолженным в будке дежурных, прошение об отставке. Ветер трепал листок из блокнота, ревели двигатели самолета, присланного из ставки Монти. Фельдмаршал отправил с рейсом ящики шотландского виски и хороших сигарет, для союзников. Русские солдаты тоже грузили в дуглас коробки. Жуков передавал англичанам русскую водку и икру. Принюхавшись, Авербах понял, что Джон успел глотнуть водки:
Не глотнуть, а напиться. Он еле на ногах стоит. Ничего, в самолете поспит. Мы победили, а победителей не судят несмотря на запах спиртного, глаза Джона не потеряли холодного, цепкого выражения:
Ты уверен, Сэм? Ты десантник, с боевым опытом, у тебя ордена майор помолчал, после войны ты пригодишься в британской армии Джон говорил больше из чувства порядка. Герцог понимал, что ни один еврей, солдат или офицер, не станет воевать с евреями, в Палестине:
Они либо сложат оружие, либо, что вероятнее, с оружием в руках, перебегут на сторону противника. Пятая колонна, как мы говорили, в Испании. В борьбе с нацизмом они отличились, но нельзя ждать, что они выступят против соплеменников, несмотря на армейскую дисциплину и все остальное. Меир тоже может, частным образом, в Палестину податься. Возьмет отпуск, и поминай, как звали Джону очень не хотелось оказаться с кузеном по разные стороны баррикад:
Русские так говорили, на гражданской войне, он дернул заросшей светлой щетиной щекой, братьев Воронцовых-Вельяминовых тоже разбросало. Вышел Питер и Воронов, вкупе с братом Джон пытался убедить себя в смерти власовца:
Отто собаки загрызли, а он утонул, в грязной воде Шпрее. Пусть так случится, пожалуйста. Я найду Эмму и нашего малыша, куда бы Максимилиан их ни утащил Авербах, угрюмо, отозвался:
Я уверен. Мне надо искать семью на прощанье они обнялись. Джон посмотрел вслед спине приятеля, в русской форме, без погон:
Он просто не хочет упоминать о Палестине. Какая семья? Его сыну в начале войны год исполнился. Они не выжили, как не выжили остальные евреи Польши путь в Бреслау лежал по местам, где, после начала войны, немцы устроили новые рейхсгау. Немногих поляков отсюда выселили на восток:
Они сейчас вернутся Самуил смотрел на бесконечный поток беженцев, бредущий на запад, к Германии, и вообще, русские сюда и новых поселенцев привезут, поляков с востока над зданиями, где сидела военная администрация Красной Армии, развевались флаги СССР и двухцветные, польские знамена. У Самуила имелась записка, из Берлина, с росчерком, и печатью. Военный комендант города просил оказать офицеру союзников содействие, в поисках семьи. Конверт привезли прямо на аэродром. Джон подмигнул Авербаху:
Я попросил Монти, Монти позвонил Жукову. В общем, кумовство нам помогло в записке не упоминалось, что Авербах больше не служит в армии.