Мы с папой «Интернационал» пели смешливо вспомнила Анна, а с Мартой песню о черном бароне старый, мормонский гимн, затих. Кто-то из девочек ахнул:
Смотрите, звезда падает. Надо желание загадать. И еще одна, и еще. Миссис Палмер, почему так много звезд Анна услышала сухой голос доктора Кроу:
Персеиды, поток метеоритов, ежегодно появляющийся в августе со стороны созвездия Персея. Он образуется в результате прохождения Земли через шлейф пылевых частиц, выпущенных кометой Свифта-Туттля Констанца добавила:
Первыми Персеиды описали древние китайские астрономы. В Европе поток называли слезами святого Лаврентия, из-за религиозного праздника, в начале августа Анна подтолкнула женщину к костру: «Идите, расскажите».
О чем? недоуменно спросила доктор Кроу. Анна отозвалась:
О Персеидах, о звездном небе, и вообще она повела рукой:
Не волнуйтесь, девочкам будет интересно. Вы преподавали, в Норвегии Констанца запротестовала:
Но я не готовилась, и я не астроном. Это лекция, большая ответственность Анна, мягко, повторила:
Идите, идите. Девочки вас поблагодарят она проследила за узкими плечами, в простой, хлопковой блузе, за рыжими волосами женщины. Констанца, робко, бочком, подобралась к костру:
Я могу объяснить, насчет звезд девочки потащили доктора Кроу в круг, вручив ей печеную кукурузу:
Пожалуйста, пожалуйста Анна, уверенно, сказала себе: «Все будет хорошо».
Констанца уступила миссис Анне нижнюю кровать, а сама устроилась на верхней полке. В крохотной комнатке немного пахло гарью и золой. В полутьме спокойно посапывал младенец. Констанца никогда не ездила в лагеря, никогда не сидела у костра:
Сидела, поправила она себя, когда де ла Марки в Банбери гостили. Тони пекла картошку, пела песни, под гитару. Она в скаутскую группу ходила, а я выпускные экзамены в школе сдавала, в двенадцать лет. Тем годом я послала Резерфорду свою статью, первую. И не побоялась Констанца приподнялась на локте:
Дядя Джон забрал мальчиков в палатку. Они на барже ночевали, на рассвете рыбу ловили. Нам такое не позволяли, мы леди девочки проводили ночи в замке.
На тонких губах Констанцы остался вкус расплавленного зефира. Шипел сахар, капая в костер, девочки тормошили ее:
Расскажите еще, миссис Конни. Расскажите о звездах, о планетах Констанца рассказывала о древних астрономах, о Джордано Бруно и Галилее, о наблюдениях за каналами на Марсе и лунными морями:
Человек полетит к звездам она обвела глазами притихших, зачарованных девочек, еще при нашей жизни Констанца была в этом совершенно уверена.
Она сделала вид, что преподает физику и астрономию.
Миссис Палмер, одобрительно, сказала:
Стезя жены и матери почетна для женщины, как сказано: «Сотворил Бог помощника, ему под стать». Однако жена директора лагеря подняла палец, нельзя забывать, что женщина тоже проповедует, наравне с мужчиной, как делала Сара, жена Авраама. Проповедует, учит других женщин Констанца, скрыла вздох:
В Кембридже до сих пор раздельные колледжи. И когда мы избавимся от косности? Но, хотя бы, теперь больше женщин занимается точными науками, инженерией во времена бабушки Люси, женщина, ученый, оставалась редкостью. Констанца рассказала девочками и о дважды нобелевском лауреате, мадам Кюри. Она, мимолетно, подумала, что, по совокупности монографий, могла бы претендовать на премию:
Какая премия? горько напомнила себе женщина:
Не забывай, куда привели твои расчеты и уравнения. Из-за моих выкладок погибли невинные люди, такие, как эти девочки мормоны запрещали кока-колу, девчонки пили домашний лимонад. Констанца заметила, что кое-кто, украдкой, жует жвачку:
Наверное, они тайком на экскурсии купили подумала она, Тони тоже карманные деньги на сигареты и жвачку тратила девчонки разрумянились от огня, галдели, от них сладко пахло фруктами.
У меня никогда не появится детей неслышно спустившись с кровати, Констанца сунула ноги в простые туфли, никогда ночи, в конце августа, в горах, стояли прохладные.
Лагерь спал, она решила покурить на крыльце. Небо переливалось, блестело сотнями звезд. Земля шла через поток Персеид. Констанца затягивалась сигаретой, закутавшись в темную шаль:
Лагерь спал, она решила покурить на крыльце. Небо переливалось, блестело сотнями звезд. Земля шла через поток Персеид. Констанца затягивалась сигаретой, закутавшись в темную шаль:
Степан разводил костер, у озера Мьесен и в лесу. Он мне лосося жарил, русский суп варил. Уха вспомнила Констанца слово, он говорил, уха от печеной картошки шел пар, Констанца дула на пальцы:
Очень горячо он целовал выступающие косточки, на кисти, хрупкое запястье, кольцо, тусклого металла:
Подожди, не торопись от него пахло свежей водой озера, дымом, картошка никуда не убежит. Пусть остынет Констанца уронила голову на колени:
Картошка совсем холодной стала, когда мы о ней вспомнили в ушах опять зазвучал знакомый, настойчивый голос:
Те, кто живы, мертвы, те, кто мертвы, живы Констанца всегда считала себя материалисткой:
Степан говорил, что, пока мы вместе, смерти нет. Такое невозможно, но ведь он верил, что я жива. Верил, и отправился меня искать, в Россию по словам миссис Анны, полковник Воронов прислал брату Констанцы семейный медальон:
Но где сейчас Степан, я не могу сказать серые глаза миссис Анны спокойно взглянули на Констанцу, вы не волнуйтесь, полковник в безопасности Констанца не могла не волноваться.
Эмоции бессмысленны сердито сказала себе она, думай о деле. Хорошо, что ты русский язык знаешь. Легче будет с ними торговаться письмо для брата все еще лежало в ее индейской сумочке:
Надо конверт миссис Анне оставить, когда я исчезну Констанца хотела найти в Сиэтле советские корабли, пусть союзники узнают, об оазисе в Антарктиде. Фон Рабе мог расшифровать информацию из папки леди Констанцы, пользуясь ключом, с рисунка и папка, и рисунок, и сам Максимилиан могли погибнуть, но Констанца не хотела, чтобы нацисты ушли от наказания:
Они могли отвезти туда награбленные шедевры, или ракеты фон Брауна Констанца, опять, подумала о родителях.
Их двадцать лет мертвыми считают. Те, кто мертвы, живы. Папе сейчас восьмой десяток должен идти, но мама его младше. Почему они тогда не дали о себе знать? Они оставили детей в Англии, то есть меня и Стивена. Они не могли просто исчезнуть аккуратно потушив окурок, Констанца поднялась:
Но я не исчезаю. Я должна найти Степана, а потом небо сияло сотнями звезд, она запрокинула голову:
Я не знаю, что случится потом, но мы любим друг друга. Он от меня не отвернется, никогда Констанца вспомнила маленький учебник простой арифметики:
Леди Констанца его своим детям посвятила. Она тоже преподавала. Инге мне говорил, что я его первая учительница над горами, на востоке, небо постепенно светлело. Вспыхивали и тухли искры метеоритной пыли, Констанца коснулась кольца:
Внеземной металл. Степан мне говорил, что я свечусь, словно звезда. Ночами говорил она сжала руку в кулак:
Я не позволю ему погибнуть, никогда. Стивен выжил, а Степана спасу я. Обману русских, вывезу его из страны забравшись на койку, свернувшись в клубочек, Констанца, крепко, как в детстве, заснула.
Сиэтл
В раскрытое на гавань, большое окно рыбного ресторана «У Ивара» слышались гудки кораблей. Утром шел мелкий, надоедливый дождь, но к обеду распогодилось. Вода отливала глубоким, синим цветом. Легкий западный ветер колыхал новый, цветистый плакат, под рекламой ресторана: «Акры ракушек, фунты устриц».
Светловолосый, крепкий мужчина, с женой по соседству, восхищенно смотрел вдаль. Над головами пары реял американский флаг. Дети, мальчик и девочка, держали модель самолета и книгу: «Сберегательные облигации правительства США. Обеспечь свое будущее».
Констанца присмотрелась:
Боинг. Миссис Анна говорила, в Сиэтле крупное военное производство, авиационный завод фабрики стояли на окраинах города. Вокруг гавани теснились туристические ресторанчики и забегаловки. В обеденное время к Ивару набивался и местный народ. Клерки из банков и контор, в штатских костюмах, с накладными плечами, девушки, в коротких, по колено, клетчатых юбках, заказывали сэндвичи с лососем, на кукурузном хлебе, вареные, алые клешни краба, тарелки свежих устриц. Жареную рыбу приносили на британский манер, в газетах. Шипел фонтан с содовой водой.
Констанца, рассеянно, посмотрела на покрытый жирными пятнами лист: