Задержавшись на мосту, Осман все смотрел на Ульву:
Учебников у нее нет, но стопка тетрадей лежит. Она с мальчиком на дому занимается, но зачем чистая каморка женщины, несмотря на керосинку, и печь-буржуйку, блестела голыми, белеными стенами. Осман ожидал увидеть снимок покойного мужа Симы-ханым, но не заметил ни одной фотографии. Альбома, так любимого русскими, у нее тоже не оказалось.
Под топчаном она устроила старый фибровый чемодан и брезентовый вещевой мешок. Посуда у женщины была разномастная, подклеенная, выщербленная:
Ни швейной машинки, ни радио у нее нет думал Осман, она, кажется, здесь не собирается оседать Сима-ханым почти ничего о себе не рассказывала. Женщина упомянула, что приехала на целину, после гибели мужа на войне. Кольца на покрасневшем от мороза и холодной воды, тонком пальце, она не носила.
Осман, опытный охотник, ощущал неладное:
Она и правда, как ирбис. Зверь прячется, его никому не найти. Он сливается со снегом и горами, а потом пропадает в норе. Но ирбис, ночью, может перервать тебе горло. Тихо, не привлекая внимания он решил, что надо проверить давешнюю дверь:
Зима на дворе, в щели может забиться снег. Она с мальчиком может замерзнут, у нее только кошма и ватное одеяло судя по всему, Сима-ханым делила топчан с ребенком:
И она должна была свежий суп сварить, подумал Осман, хотя не за супом я к ней иду ему хотелось увезти женщину и сына домой:
Она никогда не согласится, со вздохом решил Осман, никогда не станет моей женой. Я старше, я не ее крови ему пришло в голову, что Сима-ханым, русская, может посоветовать ему что-то, насчет товарища Котова:
Хотя что советовать, все понятно. Надо немедленно уходить из города с братьями хорошие, выносливые лошади Османа ждали его в уединенном распадке, в десяти километрах к югу. Там собирались и казахи, собиравшиеся тайно пересечь с ним границу:
Я ненадолго, сказал себе Осман, выпью чаю, расскажу ей о русском и уйду. Я просто хочу побыть с ней рядом, в последний раз не заметив на темной набережной две фигуры, в штатском, Осман направился к домикам шанхая.
Озеро Маркаколь
Большой, мощный беркут, раскинув крылья, парил над простором льда.
Уильям еще никогда не видел таких гор. Хребты громоздились вокруг озера, защищая его почти непроходимой стеной. Заснеженные склоны, усеянные соснами, поднимались к белым вершинам, вечного льда:
Горы, словно Альпы он помнил фотографию Монблана, в энциклопедии, Альпы, или Тибет зашелестел сухой тростник, коротко заржала низкорослая, выносливая лошадка. Уильям ощутил на плече надежную, крепкую руку:
Так и держи поводья, медленно сказал Осман-батыр, у тебя хорошо выходит Уильяму было неоткуда научиться верховой езде. Тетя Марта отлично держалась на лошади. В уединенном распадке, к югу от Усть-Каменогорска, женщина посадила его в седло, впереди себя:
Ни о чем не беспокойся. Осман рядом, с бойцами, они при оружии казахи прятали обрезы и охотничьи винтовки под зимними халатами:
На юге у меня больше стволов, хмуро сказал Осман, и пулеметы у нас есть он придержал Марте стремя: «Сима-ханым, вы уверены?».
Мелкий, колючий снег сек лицо. Марта закуталась в большой, не по росту, казахский халат, нахлобучив на голову меховую шапку. Уильяма она укрыла схваченной в доме кошмой:
Он не замерзнет. К утру мы привал сделаем, найдем какую-нибудь одежду услышав Османа, она закатила зеленые глаза:
Меня Мартой зовут, я вам в домике говорила. Вам надо немедленно покинуть город. Товарищ Котов, как он себя называет, генерал МГБ и очень опасный человек собиралась Марта второпях.
Отправив Османа за лошадью, разбудив Уильяма, она взяла только кошму, деньги, из тайника в чемодане, и сумочку, с семейными реликвиями. От Усть-Каменогорска было триста пятьдесят километров до границы, но Марта предполагала, что Осман-батыр сделает крюк:
Он, наверняка, не легальным образом в СССР явился так оно и оказалось. Отряд пошел не прямо на восток, где лежала государственная граница, а свернул на юг:
Там озеро, коротко сказал Осман Марте, оно высоко в горах лежит. Я в тех местах юношей охотился, с отцом, там люди моего клана живут Осман родился за год, до нового века. Он хорошо помнил жизнь до революции:
Тогда границы не было, для казахов, и уйгуров, объяснил он Марте, кланы и в Китае жили, и здесь на востоке от озера, среди гор, и лежал брод, где Осман миновал границу. Марта не скрыла от него, что знает товарища Котова, и сама бежит от МГБ:
Документы у меня поддельные, устало улыбнулась она, но я действительно вдова. Моего мужа по приказу Котова убили. Володя наш приемный сын, он круглый сирота рыже-золотистые волосы мальчика сверкали в зимнем солнце, выбившись из-под шапки.
Круглый сирота Осман, незаметно, сжал поводья своего коня в кулаке, я мог бы стать ему отцом. У меня и Симы-ханым, то есть Марты, дети бы появились. Оставь, брось. Она к своей родне добирается, в Европу Осман только и знал, что Европа находится за Турцией. Женщина, на удивление ловко, управлялась с конем:
Меня в детстве учили, объяснила она Осману, а Володя в седле держаться не умеет.
Теперь умеет, гордо подумал казах, и стрелять он тоже пробовал в местных горах водилось много дичи. Осман рассказал Володе об ирбисах:
И вы на них охотились? мальчик раскрыл рот:
И на тигров тоже Осман кивнул:
Сейчас тигров в наших краях мало стало, они от человека прячутся. Раньше они у озера Балхаш жили. Я в них стрелял, бывало он указал Володе на беркута:
С ними на тоже на зверя ходят. Но беркут птица гордая, сильная. Его долго учить надо, прежде чем на охоту выпустить. Старики умеют с ними обращаться, а я нет признал Осман. Володя рассказал ему, что жил в детском доме:
Мои родители на войне погибли, вздохнул мальчик, Максим Михайлович, муж тети Марты, покойный, меня оттуда забрал Осман заметил, что в горах женщина надела на шею золотой крестик:
От матери моей, от отца вещь заметила она, я с мужем венчалась, Володю крестили Осман помотал головой:
Тем более. Хотя Коран разрешает брать в жены христианок казахи раскинули юрты в долине, у озера. Марту и мальчика Осман поселил у русских. В здешних местах издавна жили староверы, приехавшие на Алтай с запада, из России:
Их каменщиками называют, сказал Марте Осман, потому что они в горах обосновались он услышал веселый голос Володи:
Смотрите, тетя Марта идет. Они на льду рыбачили полдень оказался теплым. Осман вгляделся в женские фигуры, у проруби. Вдова местного поселенца, у которой жила Марта, обрядила ее в тулуп, но казахскую шапку женщина скинула:
Марта волосы красит, чтобы милиции не попасться сердце Османа глухо заныло, на самом деле они на палые листья похожи он, внезапно, погладил мальчика по голове:
Слушай, что у нас говорят, когда ребенок рождается Осман улыбался:
Его так благословляют:
Пусть твоя храбрость будет стойкой, как скала, а сила крепче клинка. Пусть твоя избранница будет надежной и верной, как земля. А твой дом будет богатым и светлым, как небосвод Осман помолчал:
И я тебе желаю, того же самого не отрывая взгляда от гор, мальчик, тихо, отозвался: «Спасибо, дядя Осман».
По берегам озера росла лесная малина. Открывая баночку варенья, хозяйка Марты, Настасья Павловна, вздохнула:
Лето хорошее стояло, жаркое. Но я возьму малыша, уйду в заросли, и зверем вою на стене крепкой, бревенчатой избы висела фотография гвардии сержанта, снайпера, орденоносца, Ивана Петровича Кузнецова:
В прошлом году он снялся, в Караганде. Он в госпитале лежал, с третьим ранением. Я туда поехала, а получилось, что Ваню привезла девятимесячный, светловолосый мальчик, ползал и ковылял по всей избе. Ребенок не отходил от Уильяма, восторженно следя за движением химического карандаша по бумаге. Уильям рисовал мальчику танки и самолеты. Изба, неуловимо, напомнила Марте ферму фрау Беатрисы, на границе Германии и Бельгии:
И собака там тоже жила Марта погрустнела, Гамен. Роза покойная у нее в подвале сидела. Она потом взяла мои немецкие документы, показала патрулям у Настасьи Павловны по избе бродил большой, лохматый, добрый пес. Звали его по-казахски, Батылом:
Значит, смелый, объяснила женщина Марте, такие собаки стада охраняют. Он из клана матери моей немного раскосые глаза женщины улыбнулись:
Я с ним к Ване пришла. Вот и все мое приданое Батыл лизнул руку Марты, теплым языком. Покойный муж Настасьи Павловны, по ее словам, отошел от старой веры: