Что, и вправду они отвечают на телефон круглые сутки мистер Рикардо, сочно, ответил:
Если бы в сутках было тридцать часов, они бы работали тридцать. Да вы сами увидите поблагодарив, сунув газету в сумочку, девушка толкнула дверь лавки.
Рикардо прислушался. Кливлендские Индейцы получили еще одно очко. Он посмотрел вслед стройной спине, в дорогом жакете:
Зачем ей пристанище Фельдблюма? Там в подвале, наверняка, бегают крысы, а по ней видно, что она с Манхэттена выбирается только на Лонг-Айленд и то, на машине девушка покачивала узкими бедрами:
Она хорошенькая, только лицо усталое зевнул Рикардо, но с мисс Ривкой ее, все равно, не сравнить осеннее солнце золотило локоны девушки:
Она шикца, как говорят евреи воткнув вилку в розетку, Рикардо решил сварить себе еще кофе.
Окно тесного кабинета мистера Зильбера выходило прямо на пути подземки. Каждые пять минут неподалеку, на станции Черч-Авеню, грохотали поезда. Ветер гонял по жестяным крышам палые листья, трепал белье, развешанное на балкончиках и пожарных лестницах.
Практика помещалась на втором этаже особнячка, торчавшего на углу торговой Черч-Авеню и Восемнадцатой Улицы. Отсюда было пять минут ходьбы до ограды Проспект-Парка:
Но здесь не тот конец Бруклина, весело говорил Зильбер, даже Проспект-Парк, в наших краях, поворачивается к посетителю другим лицом дорога к зданиям публичной библиотеки и музея, к обеспеченным кварталам, с особняками бежевого камня и черепичными крышами, вела через заплеванную площадку, с деревянными будочками касс.
Вертелись карусели, бруклинские парни, в мешковатых костюмах, крепко держали под локоток девчонок, в пышных, по новой моде, юбках, искусственного шелка. Трещали выстрелы в тире, пахло вареными сосисками и воздушной кукурузой. Ветер поднимал столбы пыли, носил по ярмарке окурки и бумажные билетики, на аттракционы.
Работники практики Зильбера, впрочем, в парк не бегали. В получасовой обеденный перерыв они выскакивали на Черч-стрит. На улице продавали пончики и кофе, торговали пиццей и гамбургерами навынос. На первом этаже особняка размещался дешевый магазин, где громоздились остатки товаров, с ограниченным сроком годности. Бруклинские домохозяйки рылись в лотках с погнутыми, помятыми консервными банками, перебирали разорванные и заклеенные липкой лентой пакеты с мукой и бобами.
Над входом в лавку, под окнами практики висел длинный, яркий плакат, украшенный чеком, со многими нолями:
Честные деньги, за ваш труд. Зильбер добьется для вас справедливой оплаты. Позвоните 1-800-Зильбер никакой звукоизоляции в кабинете босса, разумеется не устроили.
Шум поездов смешивался с треском звонков, из большого зала, где сидело два десятка юношей и девушек, работавших в три смены. Кроме обеденного перерыва, персоналу полагалось четверть часа на посещение туалета и сигарету. Курили работники на небольшом балкончике, выходившем на задний двор, заставленный пустыми ящиками. Машину здесь было никак не припарковать. Хозяин практики ездил на метро:
Не вижу смысла покупать автомобиль, сварливо говорил Зильбер, на Лонг-Айленд меня и электричка довезет адвокат тоже жил в Бруклине. На Лонг-Айленде помещался домик, где обитала его престарелая мать. Зильбер навещал ее в свой единственный выходной, который ему, как и остальным работникам, полагался раз в неделю. Практика работала семь дней, по скользящему графику:
Как вы справитесь с домашними обязанностями, меня не интересует, замечал босс на собеседованиях, мне важен результат, то есть новые клиенты кроме входящих звонков, ребята в большом зале занимались и продажами. Каждое утро на стол работникам ложилась сводка городских происшествий. В обязанности персонала входил розыск упомянутых в газетах пострадавших. Зильбер не мог пройти мимо падений в канализационные люки или отравления посетителя очередной дешевой забегаловки:
Если есть истец наставительно поднимал палец адвокат, значит, будет и ответчик. Наша задача, найти и убедить потенциального истца зачастую, Зильбер сам брался за телефон, обучая новых работников.
В чистом, синем небе, над рельсами подземки, кружились чайки. Адвокат восседал в потертом, крутящемся кресле, зажав в зубах дешевую сигару, изучая сегодняшнюю New York Post. Зазвенела кофеварка, голос, с легким акцентом, поинтересовался:
Вам сегодня опять без сахара, мистер Зильбер босс коротко стриг седоватые волосы, на длинном носу торчало дешевое пенсне. Для снимков, Зильбер, правда, менял пенсне на пристойные очки, в золотой оправе. Вместо ответа адвокат кивнул на фаянсовую тарелку, с медовым пирогом:
Матушка накрыла полный новогодний обед, правда, за день до нового года. Фаршированная рыба, цимес, кисло-сладкое мясо босс улыбался, теперь мне надо боксировать не два раза в неделю, а каждый день за креслом Зильбера, на стене, висело фото жилистого, худенького подростка, на ринге, с кубком в руках:
Чемпион штата Нью-Йорк, в весе пера, 1913 год босс, с гордостью, упоминал, что за почти сорок лет, его вес не изменился:
Он меня тоже на ринг зазывает Леон Циммерман разлил кофе по чашкам, говорят, он боксирует даже с молодежью адвокат отхлебнул кофе:
Видишь, одобрительно сказал он, не зря я тебя нанял. Американец так кофе не сварит. Наши итальянцы испортились, хотя некоторые еще держат марку Зильбер, смешливо, признавался, что юношей едва не пошел, как он выражался, по скользкой дорожке:
На первую войну меня не призвали, я тогда учился в университете. Вокруг ринга крутилось много всякой швали, и еврейской в том числе. Я едва не бросил занятия, деньги предлагали легкие, шальные. Но мне стало стыдно, перед матушкой отец Зильбера не доехал до Америки:
Денег у него хватило только на трюмные билеты, сочно говорил босс, он еще в Польше пропивал все, что моя матушка не успевала спрятать. Подвернулась моя бар-мицва Зильберу исполнилось тринадцать лет прямо на корабле, папаша, как следует, заложил за воротник, и выполз на палубу, подышать океанским воздухом мать адвоката раввины объявили соломенной вдовой:
Она на двух работах ноги сбивала, замечал босс, еще и полы мыла, по утрам, чтобы платить за мою школу. Мы жили в подвале, на Нижнем Ист-Сайде. Я пошел на первую работу через два дня после того, как нас выпустили с острова Эллис. Ландсмены нам помогли, определили меня мальчиком на побегушках, в кошерный магазин Зильбер продавал сосиски, на ярмарках и разносил газеты:
В общем, я разного навидался, подытоживал он, с тех пор я всегда стою на стороне человека труда адвокат хлопнул сильной ладонью по газете:
Отличная реклама. Очень трогательный материал, читатели расплачутся. И он прямо говорит, что контора Зильбера ему помогла, как никто другой в газете напечатали заметку о ветеране войны, лишившемся зрения по халатности работодателя. Благодаря стараниям Зильбера, юноша получил большую компенсацию:
Нам нужен презентабельный человек, для работы с прессой Зильбер отряхнул от пепла помятый пиджак, ты хороший юрист Леон покраснел, но у тебя странный акцент, очки, и ты выглядишь, как все карикатуры антисемитов, вместе взятые Леон, обиженно, отозвался:
Акцент у меня не странный, а бельгийский Зильбер закатил глаза:
Американцам это все равно. Кроме тех, кто воевал в Бельгии он, мимолетно, помрачнел, никто не знает, где находится страна, а, тем более, твой родной Льеж. Скажи спасибо, что они могут найти на карте Европу кроме снимка боксирующего подростка, адвокат держал на столе еще одно фото, сделанное на цветную пленку.
Леон избегал смотреть на голубое, весеннее небо, на тающий снег, под гусеницами танков, на посеченные осколками деревья:
Германия, апрель 1945. Папе и маме, от любящего Дэвида. Дружеская встреча военных юристов союзных армий парни, в куртках танкистов, в пехотной форме, прислонились к машинам, широко улыбаясь:
Его единственный сын служил юристом в трибунале, в армии генерала Паттона машина, где сидел лейтенант Зильбер, наскочила на немецкую мину, за две недели до победы. Забрав из пачки босса сигару, Леон щелкнул зажигалкой:
Ему тогда исполнилось всего двадцать два года. Сейчас было бы двадцать пять, на пять лет младше меня о сыне и жене Зильбер не говорил, но Леон слышал, что адвокат остался вдовцом:
Его жена умерла сразу после победы, не пережила гибели сына ходили слухи, что в особняке Зильбера, у Бруклинского Музея, имеются кот и собака:
Его видели в парке, с псом на поводке. Пес дворовый, кота он тоже на улице подобрал босс выпятил губу:
При всем уважении к тебе, на эту должность требуется белый, англосакс, протестант он допил кофе, или протестантка. Кстати о девушках он зорко посмотрел на Леона, ты позвонил мисс Ривке? Не тяни, иначе тебе перебегут дорогу в дверь постучали. Зильбер не признавал секретарей: