Вёсла я тебе не дам, тихо сказала Сенджи. Потому что ты не знаешь, как там правильно грести. Ладно, я возьму тебя с собой. Но потом пеняй на себя.
Вилле обрадовался.
Нет уж, я не стану жалеть Но куда мы плывем? К тебе домой?
Сенджи ухмыльнулась уголком рта.
На карнавал.
Постой-ка, Вилле недоумённо посмотрел на неё. Но ведь канал кольцевой. Нет никакого смысла плыть, потому что расстояние до площади не изменится. В любом случае нам придётся идти пешком.
Это ты так думаешь, ответила Сенджи.
Широкими и уверенными гребками она повела лодку вдоль набережной, держась на небольшом отдалении от её мраморных стен. Здесь мрамор, а в метрополии набережные из гранита, но метрополия стоит на берегу моря, и море это ледяное, солёное, мрамор бы быстро разъело или же дело в другом? Город богат, как знал Вилле, но и метрополия тоже. Мрамора здесь немало, добывают его где-то в карьерах где-то за Стеной, и вот ещё зачем нужны патрульные дирижабли и гарнизоны гвардейцев Мысли набегали одна на другую и путались, поэтому Вилле стал думать о дедушке. Что бы тот сказал, услышав от Сенджи о поджогах, вершимых не дикарями, а какими-то пропагандистами? Сенджи ведь ещё ребёнок. Ребёнок с ножом. Ей просто кто-то задурил голову, а теперь и она, поверив, в свою очередь
Сенджи, а кто твои мама и папа?
Земля и трава, сказала Сенджи. Они умерли.
Вилле ощутил неловкость. Зря это он
Мои тоже, и поспешно добавил: «Прости».
В голубых поблёскивающих глазах отразилось изумление.
Вот оно как, протянула Сенджи. Ты, Вилле, выходит, такой же Не ожидала.
Они помолчали. Сенджи вздохнула.
Скучаешь по ним?
Я был слишком маленький, когда это случилось. Они летели на дирижабле, может, ты слышала «Левиафан». Он разбился в горах. Я очень плохо помню родителей. И давно привык, что у меня их нет.
Сенджи чуть наклонила голову.
Мне всё равно жаль, Вилле. Потеря всегда потеря, даже если ты и владел потерявшейся вещью слишком недолгое время, чтобы привязаться к ней и осознать присутствие. Ты извини, что я говорю так материально. Люди не предметы, я знаю. Но
Да ничего, удивлённый Вилле не сразу нашёлся с ответом. Просто у тебя сейчас речь, как у студиоза какого-то Ты мне не соврала насчет возраста? Может, тебе все восемнадцать?
Вот ещё, фыркнула Сенджи. Я не такая старуха. А если будешь обзываться, получишь в лоб. Тоже мне выдумал «студиоз».
Ну, студент
Я поняла.
Про своих Сенджи не рассказала, и Вилле не стал расспрашивать («Однако с кем же она тогда живёт?»), ведь и она не спрашивала, что случилось с его родителями, а он сам разоткровенничался, по собственной воле. Но, кажется, они стали чуточку ближе. Во всяком случае, Сенджи довольно-таки мирно попросила Вилле убрать ноги под лавку, чтобы не мешались, и предложила глотнуть воды в лодке у неё была фляга. Вилле сказал спасибо и, открутив колпачок, сперва опасливо принюхался: фляжка напомнила ему про Анри и его, как тот называл, огненный лимонад. Сенджи, заметив, заверила, что травить Вилле у неё и в мыслях не было «Другое дело ножом», подумал Вилле и объяснил спутнице, почему это он так нюхает, а заодно и изобразил, как смешно у Анри начинает заплетаться язык, когда он переберёт своего «лимонада». Сенджи опять расхохоталась, уже не вымученно, а искренне. Дуга моста, по которому шли горожане, осталась за изгибом канала. Черепичные крыши домов ремесленников и яркие вывески лавок отражались в зелёной воде.
Там в мешке, откуда ты взял фляжку, есть ещё фонарь. Достань его, пожалуйста.
Вилле и сам почувствовал, когда полез за водой, что в мешке под лавкой Сенджи лежит что-то, напоминающее собой стеклянную, окованную металлом лампу. Он снова развязал холщовый мешок и запустил туда руку. Нащупав железное кольцо, венчающее фонарь, Вилле вытащил его наружу и устроил на лавке рядом с собой. Фонарь был одно название заляпанные воском стёкла и прилепленный к жестяному дну толстый белый огарок свечи.
Фонарь. Экономная версия, произнёс Вилле. Зачем он днём?
Вместо ответа Сенджи пошарила под своим плащом и извлекла маленькую мятую коробочку.
Спички, передала она коробку. Как зажжёшь, сразу плотно прикрой дверцу. Там сверху есть щели для воздуха, но боковую надо закрывать, а то задует.
Спички, передала она коробку. Как зажжёшь, сразу плотно прикрой дверцу. Там сверху есть щели для воздуха, но боковую надо закрывать, а то задует.
Ветра нет, заметил Вилле.
Будет, пообещала Сенджи.
Вилле, пожав плечами, запалил фитиль и послушно прикрыл дверцу. Потом, руководствуясь указаниями Сенджи, утвердил фонарь позади себя на носу лодки в жестяном днище была не замеченная Вилле выемка, которая точно совпала с выпиленным из доски и посаженным на прочный клей куском бруса. Сенджи вытащила вёсла из уключин и отдала одно Вилле.
Пока держи у себя. Потом, как скажу, отдашь.
А помочь тебе можно будет? спросил Вилле почти жалобно.
Сенджи смотрела куда-то ему за спину.
Пока нет. Сначала будет течение, да и после тоже, там надо управлять, умея Хотя поглядим. А помощь твоя, пусть и в другом, потребуется сейчас. Сядь наоборот, лицом к фонарю. Весло можешь положить на дно лодки Так. Теперь жди и высматривай.
Что?
Решётку.
Вилле уставился в отвесную стену канала. Вблизи она оказалась очень грязной от наросших бурых водорослей, ила и разводов, отмечавших поднимающийся и опускающийся уровень воды. Некрасивой, растрескавшейся. Вилле никогда не задумывался, отчего в канале бывают своеобразные приливы и отливы. Он этого даже не знал.
Все три канала соединены стоками, заговорила за его спиной Сенджи. Теперь она управляла одним веслом и очень осторожно, потому что лодка шла почти впритирку к стене. Тоже каналы, только подземные. Они берут начало от реки за городом и частично уходят в грунт, частично в пересыхающие ручьи за Стеной. А ты полагал, что каналы замкнутая система? Э, нет. Так в них вся вода бы зацвела и сгнила. Город строили не дураки.
Ого, сказал Вилле. Это здорово. Значит, можно плавать ещё и под городом Но разве это разрешено?
Он не видел лица Сенджи, но представил, как она опять усмехается.
Нет, конечно. Обычным людям там плавать нельзя, только служащим очистной компании. Да и не получится. На каждой решётке замок.
А как тогда поплывём мы?
А у нас есть ключ.
Откуда, Сенджи?
Друзья дали.
Что это за могущественные друзья, и служат ли они в той самой очистной компании, Вилле спросить не успел, потому что увидел решётку. Круглую, ржавую, наполовину утопленную в воде, с действительно болтающимся на ней навесным замком. Вилле предупредил Сенджи, но и она уже заметила подняла весло, чтобы ленивое течение канала развернуло лодку носом точно к решётке. За прутьями колебалась вода, кажущаяся маслянисто-чёрной, и фонарь-свеча отбросил на нее полукруг бледного света. Округлый каменный свод уводил вглубь, куда свет не доставал. От решётки едко воняло мокрым железом и слизью. Вилле поморщился.
Высоты свода на первый взгляд хватало, чтобы под ним прошла узкая лодка и сидящие в ней пассажиры, но очень уж не хотелось дотрагиваться до самой решётки, а это, судя по словам Сенджи о помощи, делать всё же предполагалось. Вилле обернулся на спутницу и увидел, как она роется в карманах под плащом. Он увидел, впервые присмотревшись внимательно, и то, во что она одета: легкие коричневые бриджи и такая же рубашка без рукавов со странным рядом пуговиц наискосок. Рубашек, так застегивающихся, Вилле никогда не носил и до сегодняшнего дня не знал. На ногах у Сенджи были ботинки, сшитые из запылённой чёрной кожи. Нож висел в ножнах на поясе. Сенджи наконец нашла ключ и осмотрелась не заметил ли кто, что они задумали. Но пароход и яхты остались с другой стороны от моста, а сам мост тоже исчез из вида. Зелёная гладь была пустой и позолочённой солнцем. Правда, кто-нибудь мог наблюдать из окошек домов, тех, что на противоположном берегу, но ширина канала играла на руку: с такого расстояния, да ещё в мареве жаркого дня, двое в лодке вполне закономерно показались бы любому человеку обычными рабочими-чистильщиками, проверяющими очередной сток. Сенджи протянула ключ Вилле:
Открывай, пока нас не отнесло от решётки.
Он крепко сжал в пальцах холодное тельце ключа, боясь уронить его в воду, сглотнул ставшую горькой слюну и потянулся к замку. Замок тоже был ржавым, он неприятно-шершаво тёрся о пальцы и красил их в цвет умершего железа. Ключ провернулся со скрипом, и Вилле, вынув замок из прутьев и металлического ушка, прибитого штырем к грязному мрамору, положил вместе с ключом себе на колени. Тыльной стороной правой ладони он вытер капли пота со лба. Сенджи нетерпеливо завозилась.