Только друг, думаю я, мучаясь в полусне, может сказать, что я превращаюсь в охранника. Вот какой ласковый у меня приятель, а мне поделом! Перехитрить охрану высокое искусство. Это понятно сейчас, в этом я нахожу подтверждения ежедневно, и только убежденность, что я не достиг мастерства обращения со стражами, предостерегает меня от подкупа. Почему-то я знаю, что от этого не будет большого толку, даже если вначале все пройдет без сучка и задоринки».
Дай мне какое-нибудь оружие, того и гляди голову снесут! взмолился я.
Оружие в джунглях не нужно, кратко рапортовал страж, здесь заповедная зона «Джелоси Маунтейн».
Ответ про оружие я слышал не в первый раз, но никогда не мог согласиться с таким легкомысленным утверждением, но настаивать было глупо, и, чтобы сменить тему, я спросил, как пробраться к загадочному «Маунтейн».
В инструкциях все есть. Особое предупреждение: быть чрезвычайно аккуратным на подходах к горе и особенно близ вершины. Там обитает божество, и строго запрещено подходить к храму ближе, чем на 500 ярдов, понятно?!
В чем тогда мое задание, ассенизация храма? ляпнул я то, что хорошо было придержать за зубами.
За излишнюю болтовню я получил два удара округлыми шишками откуда-то сверху. Было понятно, что охранник, воздействуя на бестолковых обезьян, таким образом объяснил все мне. Но одновременно я увидел, что свора хвостатых безобразников насторожилась. Им было небезразлично, что я отправлюсь на этот «Маунтейн», и в меня полетела еще одна шишка.
Боже мой, подумать только, вы завидуете! воскликнул я.
Чур-р-р-банчик, крякающим голосом произнесла макака, висевшая вниз головой. Ее морда напоминала воспитательницу моего детского сада. Что может быть общего между обезьяной и теткой из далекого детства, не пойму?!
Чур-рбанчик, чур-рбанчик понеслось по джунглям. Макаки и павианы противно и с остервенением гоготали и выкрикивали мое новое имя. Тем временем охранник исчез, и до меня дошло, что хулиганов ничто не сдерживает.
Ой, больно, негодяи! Вот я вас всех сейчас! я припустил куда глаза глядят, укрываясь от шишек и жестких плодов, летевших со всех сторон.
Убежище обнаружилось под двумя полусгнившими деревьями. Их стволы образовывали шалаш, и ветхая хижина могла спасти от атаки с воздуха.
Я же отчего-то стал негодовать, и вот по какому поводу. В свое время я все неправильно понял про джнана-йогу, про тех людей, что уходят в горы для обретения себя. Откуда-то я знал, что, попав в эти самые горы, новоиспеченные йоги очень скоро отчаиваются. Мне, как и им, хотелось изведать джунгли, все представлялось таким чарующим: дух приключений, умопомрачительные внутренние открытия. Но, оказавшись здесь, я трясусь за свою жизнь, делаю рутинную работу, а теперь еще спасаюсь от примитивных обезьян.
Пока я был недосягаем для оголтелой толпы, меня не покидала мысль: чем же та крикливая макака так удалась в воспитательницу Норму? Ко мне вернулась мысль о толстушке-наставнице из моего детства. Ее звали Нормой, и за ней водилась одна досадная слабость: прямо-таки до мозга костей тетка была дико завистливой. Со взрослыми Норма не могла ужиться из-за своего дрянного характера и, не получая уважения, пошла отыгрываться на детях. Ведь ни одного плюшевого зайца она не пропускала! Все мягкие игрушки она держала у себя в подсобке, и все потому, что не могла вынести, как маленькие дети радуются и смеются, играя с куклами и медведями.
Я решился поманить эту макаку, поскольку что-то от ее характера жило и во мне.
Норма, Норма, сюда! Смотри, смотри, чего дам! я вытащил заслоночный ключ с хромированным набалдашником.
Хвостатая Норма была тут как тут, но, опасаясь придвинуться ближе, стала раскачиваться на ветке и каркать:
Чур-р-рбанчик, чур-р-рбанчик! Ха-ха, ха-ха!
Макака дразнила и одновременно сгорала от любопытства.
Норма, ты не изменилась! Хотя ошибаюсь: сбросила вес. Посмотрел бы я, как ты скачешь по веткам с такими отложениями, как раньше!
Мне хотелось установить связь хоть с кем-то, чтобы разузнать об этом месте побольше.
Давай тебе вот эту блестящую головку отдам, а?! Бери!
Я отвинтил наконечник и подкинул в воздух. Макака с налету схватила штучку и припустила в джунгли. Тотчас же равновесие вокруг поколебалось, и тучи приматов ринулись вглубь зарослей отбирать блестящую безделушку.
«Попала Норма! забеспокоился я. Только бы не убили воспитательницу, ведь эти запросто! Из-за какой-то болванки разорвут, а потом побалуются блестящей штучкой и выбросят, а Нормы уже нет».
«Попала Норма! забеспокоился я. Только бы не убили воспитательницу, ведь эти запросто! Из-за какой-то болванки разорвут, а потом побалуются блестящей штучкой и выбросят, а Нормы уже нет».
Эй вы, я Бога вашего покажу, Бо-га! Слы-ши-те? Давай все сюда, длиннорукие. Все!
Но что им показывать, я не знал. Вдобавок день угасал, и проблема ночлега не терпела отлагательств. Однако отступать было поздно. Сделав невероятный зигзаг по зеленым трущобам, гикающая толпа рванулась в мою сторону, а недавняя деталь моего инструмента теперь поблескивала где-то в высоте, то исчезая, то выныривая. Поток обезьян наращивал скорость и направлялся к моему укрытию.
«Они разорвут из-за пустяка!» мною овладело отчаяние. Я понял, что конечности одеревенели и я плохо справляюсь с собой. Под скрюченными ногами я нащупал полированную окружность болванки, по-видимому, оставленную кем-то до меня. Я намертво вцепился в нее побелевшими пальцами.
Если мне здесь погибнуть, то хоть бы не даром, выговорил моими губами неузнаваемый голос, пусть одну, да уложу!
Я вяло и с большим оттягом замахнулся и пустил железяку в ближайшую морду и промазал. Со свистом фунт металла пролетел дальше, проделывая туннель в куче безумных приматов. Мне на счастье, какой-то глупец из обезьяньей орды, повинуясь инстинкту, схватил тяжелый диск. Застыв на несколько секунд, недотепа сообразил ситуацию в свою сторону и что было сил стал удирать обратно в трущобы.
Вот идиот, с ликованием выкрикнул я тем же неузнаваемым голосом, открывшимся у меня в этой переделке.
Тут перед глазами мелькнула морда Нормы, и я был бы не я, если бы упустил такой момент. Изловчившись, я прыгнул, схватил ее за хвост и тут же получил больнющий укус в руку, но хватки не ослабил, а только вцепился крепче руками в ее змееподобный хвост.
Никогда не читал и не слышал, что хвост у макаки такой сильный. Вероятно, у завистливой макаки он мощный втройне. Норма подбросила меня над землей, и пришел бы мне конец, не держись я мертвой хваткой. Она зависла на высокой лиане, и я, падая вниз, застыл в пяти дюймах от земли. Взглянув наверх, я, помимо «воспитательницы», заметил, что наступила ночь и надо срочно придумывать спасение.
Через минуту-другую сюда прибудут твои сумасшедшие сородичи, крикнул я наверх, меня они пожалеют, я могу показать им всякие фокусы, а тебе конец! Давай отсюда, быстрее!
Норма что есть духу припустила по лианам, ветвям, стволам прочь от этого места и, казалось, мой вес ее нисколько не тяготит. Но чего натерпелся я банка, привязанная пацанами к хвосту обезумевшей кошки. Только ленивая ветка не ударяла меня в бок, и как все же ненавидело меня это местечко! Что я им сделал, этим сумбурным деревьям, плотоядным лианам и неугомонным обитателям сектора «Джей»?
А ну, давай, забирайся повыше, а то я тресну от крепких приветствий деревьев, застонал я в сторону перевозчика Нормы и добавил:
Строго в сторону Джелоси Маунтейн. Слышишь?!
Свет полностью исчез, и над просторами зоны стали носиться завывания зверюг. Ночь входила в свои права.
Глава 7
В мою сторону извергались чьи-то нечленораздельные проклятия, а иное дерево, если ему не удавалось огреть спереди, старалось побольнее хлестнуть по спине. Краешком глаза я видел, как сразу за шлепком лианы в три силы принимались затаскивать моего обидчика вниз.
Туда его, под землю подбадривал я, глупо считая лианы более гуманными созданиями.
А ну, отстань, я на тебя пожалуюсь вашему главному в следующую минуту посылал я угрозу протянувшейся ко мне лиане, чего прицепилась?!
Норма несла меня, невзирая на темноту и подчиняясь инстинктам. Я молился, чтобы только не спускаться на землю, там творилось невиданное.
Год назад Май говорил:
«Земля в «Джей» встает шипами, как исполинский еж. Бездушной почве становится завидно, что всякий топчет ее, как ему заблагорассудится, и, лишь только опускается ночь, земля берет свое».
Глупые макаки, которые бросились за нами в погоню, порой не удерживались на лиане, и та зловеще растягивалась до земли. Там бедняжку поджидал острый шип в три фута длиной. Происходил «шмяк», и лучше не смотреть. Пару раз мне, как грузу в бреющем полете, приходилось увертываться от шипа, подставив сумку с металлическим инструментом. Но по пяткам я получил все припасенные для меня колючие сувениры.
Мы приближались к горе, и Норма сбавила скорость. Я взглянул наверх, в темноту, где блестели глаза макаки: