В машинном отделении четвертый механик, молодой улыбчивый парень, неофициально вводил Голдмана в курс дела.
Существует три вахты. Со вторым механиком вахта с двенадцати до четырех. Она считается «собачьей».
Почему? спросил Голдман.
Потому что ты до полуночи с девушкой погулял и пошел на вахту, а твою подругу в шконку потащит кто-нибудь другой. Вахта с третьим механиком с четырех до восьми «королевская». До четырех утра с подружкой насладился, сон разогнал и на вахту, днем поспал, с четырех до восьми опять отдежурил и в восемь вечера к разврату готов, выспавшийся и отработавший. А наша с тобой вахта «пионерская». В восемь утра ты заступил, тебе с ночи грязь и неисправности оставили, а в начале девятого по машине начальство любит бродить. Все шишки, естественно, на нас с тобой Во время вахты, помимо того, что надо следить за механизмами, за температурой топлива, воды и прочей фигней, каждая вахта еще занимается своими механизмами. Скажем второй механик отвечает за главные двигатели. В их вахту работы меньше всего. Весь ремонт главных двигателей проводится на стоянке, не выключишь же в открытом море машину. Вахта третьего механика отвечает за топливную систему и «динамки», которые электричество дают. Они в основном соляру гоняют из танка в танк, чтобы уровнять судно. А наша с тобой вахта отвечает за паровой котел и отработанную воду.
Как системный механик, что ли? спросил Голдман.
Нет. Наша отработанная вода остается от механизмов, а не от туалетов. Наша с тобой задача отовсюду ее откачать, а затем либо очистить сепаратором, либо скачать вместе с грязью и мазутом за борт. Обычно так и делается, потому что воды столько натекает, что сепаратор не справляется.
Так что, будем помои за борт качать?
Сначала сходи на корму и посмотри, нет ли там чего подозрительного. Если все в порядке все говно за борт, его порядком за стоянку накопилось. В открытом море нас никто за руку не поймает.
Голдман поднялся на корму. На море была легкая зыбь. Быстро темнело. Вдруг по левому борту он увидел иностранный военный катер. Леву похоже тоже увидели. Пушка на катере развернулась в направлении советского судна. Голдман повернулся и быстро направился в машинное отделение.
Ну, что там? спросил четвертый механик.
Иностранные военные катера нас патрулируют.
От неожиданности Голдман выразился во множественном числе. Но четвертого механика милитаризм капиталистов, похоже, совсем не удивил. Он расстроено почесал в затылке и принял решение:
Ладно придется запускать сепаратор. Пойдем покажу, как это делается.
На мостике в разгаре были крутые разборки.
Первым вражеские катера, а их действительно оказалось несколько штук, увидел Сашка Истомин, о чем не замедлил сообщить несущему тут же вахту четвертому помощнику капитана. Четвертый работал недавно и ни разу с такой ситуацией не сталкивался. Поэтому вместо того, чтобы действовать по инструкции и вызвать капитана, он запаниковал и позвонил радисту, чтобы тот отправил сигнал бедствия во Владивосток. Радист оказался опытным, поэтому «SOS» посылать не стал, а позвонил непосредственно капитану. Мастер не замедлил подняться на мостик, а когда понял в чем дело, быстро вызвал туда же третьего помощника, ответственного за прокладку курса.
Ты что же, сука, делаешь? Ты как курс прокладываешь, сонная твоя морда? накинулся капитан на третьего помощника.
Как обычно, попытался сопротивляться третий помощник. Прокладка курса была его обязанностью.
Почему это «как обычно»? Ты что? Циркуляры не читаешь? Как вот врежу сейчас по твоей сонной морде! мастер замахнулся. Пошел вон отсюда!
У капитана была звучная фамилия Ким, по национальности он был корейцем, но родился в Советском Союзе. Понятно, что с такой национальностью нелегко стать капитаном дальнего плавания. Ким добился этого целиком за счет своих выдающихся деловых способностей. Экипаж его любил. Если к примеру приходило штормовое предупреждение, Ким заходил в нейтральные воды и там пережидал непогоду. Другой бы на его месте поставил корабль поближе к родному берегу, но у Кима был верный расчет: пока судно в нейтральных водах, всему экипажу капает валюта. Так что стоять можно хоть неделю. А иногда, когда пассажиров было очень мало, Ким вообще игнорировал штормовое предупреждение и шел напрямую не сворачивая. Пассажиры блевали, хотя ничего не ели, ресторан терпел убытки, команда зеленела от девятибальной качки, но любила капитана за его смелость еще больше.
Однако пренебрежение к циркулярам было серьезным проступком. А бумага была в этот раз очень примечательная. Японские и американские военно-морские силы проводили в нейтральных водах совместные учения, о чем и предупредили ближайшие порты, в соответствии с международными законами по мореплаванию. Третий помощник циркуляр не читал или просто забыл про него, поэтому проложил курс «Ольги Садовской» в аккурат через зону учений.
Капитан сменил курс и послал сообщение об инциденте во Владивосток. Как только японцы перехватили сообщение, преследование «Ольги Садовской» прекратилось.
Старшему электрику Вите Матушкину сегодня везло. Обычно сказывался комплекс: тридцатилетний возраст и лысый череп, поэтому его интимные связи с пассажирками складывались не часто. На этот раз ему удалось подцепить не какую-то там восемнадцатилетнюю сикушку, а уже сформировавшуюся женщину двадцати пяти лет. Петя Ивин клеил пассажирок на верхней палубе, молодой маслопуп Лева Голдман нес вахту в машинном отделении. Каюта была в полном Витином распоряжении.
Ты пей кофеек, милая! щедрость Матушкина этим вечером была безгранична. По такому случаю он даже достал из загашника коробку шоколадных конфет. Девушка монотонно пила кофе, а Матушкин правой рукой постигал тайны расстегивания новой модели лифчика. Понимая, что с этой задачей можно и не справиться, Витя завалил гостью на койку и стянул с нее джинсы.
Зачем это? удивилась та.
Похоже смысл происходящего до нее доходил не сразу.
Так удобнее, заверил пассажирку старший электрик, быстро стянув собственную футболку и джинсы.
Однако гостья бдительности не теряла и, когда Матушкин уже собирался, что называется, кончать, вдруг вспомнила, что не мешало бы предохраниться. Все-таки впереди пять месяцев житья вдали от цивилизации, аборт делать будет негде в случае чего. В мозгу замигала красная лампочка опасность!
Витя! Высовывай давай! потребовала она.
Но Матушкин ее опасений не разделял и, можно сказать, был невменяем. Тогда девица столкнула его с себя и, подхвативши свою одежду, выскочила из каюты электриков, на ходу одеваясь.
Витек не ожидал такого подвоха. Кое-как он натянул джинсы и выбежал следом. В коридоре никого не было. Лишь на «пяти углах» курила задумчивая Бардакова. Делать было нечего. В расстегнутых джинсах Матушкин подскочил к ней.
Наташа! Дай я тебе вдую! с дрожью в голосе попросил он.
Бардакова удивилась, задумалась, а затем переспросила невпопад:
Куда?
В каюте капитана происходил серьезный разговор. Кроме хозяина каюты там присутствовал лишь первый помощник капитана по политической части Геннадий Андреевич Топотилов. Помполит был пятидесятилетним мужчиной с номенклатурной осанкой и пристальным с хитринкой взглядом, как у вождя мировой революции.
Дело серьезное, Геннадий Андреевич, нам надо разобраться с этим нелепым убийством, иначе разберутся без нас, а тогда не поздоровится не только мне, капитан Ким был решителен, как всегда.
Не поздоровится всем, согласился помполит.
Вот и давайте с вами проанализируем, кто это мог сделать.
Может, это кто-то из гостей?
Гостей практически не было в это время на судне, возразил капитан. А те, что были, давно перепроверены на десять раз и без нас.
Тогда давайте посмотрим среди наших
Я это вам и предлагаю. Кто, как не вы должен прекрасно знать личный состав корабля.
Есть тут одна маленькая сложность буфетчица проработала на «Ольге Садовской» всего неделю
Так, Геннадий Андреевич, это даже проще. Если она не успела завести здесь знакомств, то круг подозреваемых заметно сужается.
Вы все-таки думаете, что это сделал свой?
А кто же еще? Расскажите мне о тех членах экипажа, которые сравнительно недавно у нас работают. Всех «старичков» я, вроде бы, знаю.
Топотилов начал перечислять:
Что касается палубной команды, то тут непревзойденный ловелас, конечно же, Истомин. Но парень он безобидный и руку никогда не поднимет на женщину. Два матроса живут с буфетчицами, им вроде ни к чему вообще кого-то еще цеплять. Остальные тайные алкоголики. Им не до женского пола.
Алкоголизм не освобождает от ответственности.
Понятно, но матросов с явными уголовными наклонностями у нас нет. Да и быть не может.
А машинная команда что из себя представляет? озабоченно спросил капитан.