Тот, наконец, поднимает голову.
Твою ж мать! Костя оборачивается ко мне: Смирнова, это что такое?
Векшин тоже очень хорошо знаком с гемодами, и прекрасно понимает, что такого растерянного и несчастного лица, такого красноречивого взгляда у них попросту не бывает.
Я это как раз пыталась выяснить, жаль, что не добрались до Министерства на помощь Макса можно не рассчитывать, придется свою находку выцарапывать самой. Гемоды это по моей части. Официально я все-таки сотрудник
Гемоды? Ему явно что-то не то в башку положили. Вон как глядит, тварь!
Словно в ответ на это беглец подбирается, поднимается неторопливо. Отряхивает штаны спокойно, будто не замечая нацеленных на него пистолетов.
Руки подними! рычит Костя.
Мне становится не по себе: мало ли что происходит в этой белобрысой голове? До того, как его расстреляют, гемод вполне успеет свернуть мне шею, например. Универсальный помощник может ударить человека, только защищая хозяина, и то не убить, а лишь обезвредить. Строго в пределах необходимости. Но если беглец считает себя человеком, ограничение насилия на него не распространяется.
Теперь фары не так слепят, видно широкий проспект. До министерской высотки еще пара кварталов, но я замечаю в отдалении грузную фигуру Макса и подтянутую Рика: услышали шум и торопятся мне на выручку.
Кость, мы забираем его в министерство.
Нет. В розыск его объявили нам, так что
От кого заявление?
Как это от кого? От «Гемода». В смысле, от производителя. Это у них типа опытный образец, Костя меряет взглядом высокую фигуру перед собой. Заявили о пропаже, но, по ходу, сбежал.
Аверина звонила вчера, так что я в курсе.
Нет, Смирнова, на мою импровизацию Костя не покупается. Прости, но у меня инструкции. Забираем.
Я человек, вдруг подает голос беглец, он так и стоит с поднятыми руками в нескольких шагах от меня. Я могу доказать.
Что ты докажешь с такой рожей? Векшин достает из чехла электронный ошейник, бросает беглецу. Обод звонко падает на асфальт. Надевай!
Гемод поднимает ошейник, смотрит почему-то на меня вопросительно. Я киваю. Стандартная процедура, и раньше она меня не смущала.
Замок щелкает едва слышно, и напряжение вокруг сразу падает. Гемода больше не держат на прицеле, только пара ребят с пультами остаются настороже. Обычно, чтобы обездвижить гемода, владелец использует уникальную команду, но, видимо, полиции кодов не передали, а наручниками этих созданий еще поди удержи. Потому и применяют электронные ошейники: из-за вживленного передатчика на гемодов они действуют даже сильнее, чем на людей. Болезненно, зато эффективно.
Знаешь, как это работает? Костя будто ждет какой-нибудь выходки. А может, как и я, пытается понять, кто перед ним. Мой совет: лучше не проверяй. Ладно, забирайте его!
Беглец позволяет взять себя под локти, движения его рассеянны, медленны, словно в вязком киселе бредет. Это злит полицейских, но больше его не бьют: за порчу имущества корпорации может еще и влететь. Долговязую фигуру запихивают в полицейский фургон, а я спешу за Векшиным.
Кость, я с вами!
Он кивает на авто. Юркаю назад. Векшин садится рядом с водителем, задумчиво постукивает пальцами по двери. Я перехватываю его взгляд в зеркале заднего вида.
Надо тебе?
А как думаешь? Ты же сам видел! Кость, я поговорю с ним, хорошо? У вас в отделении, под присмотром. Только дай мне фору, пожалуйста! Хоть немного! Не сообщай пока, ладно?
Ну, знаешь! Векшин качает головой. Ладно, я сообщу, когда приедем.
Понятно. Спасибо.
Что ж, у меня будет столько времени, сколько понадобится, чтобы прислать кого-то из корпорации. Лучше, чем ничего, но придется поторопиться. Касаюсь коммуникатора:
Макс? Да, я еду в отделение. Нет, за мной не надо. Лучше вот что: я сейчас продиктую данные, узнайте там с Риком все, что можно, и сразу высылайте мне. Слушай: Алексей Аверин и замолкаю, ошарашенная.
Марта? доносится голос Макса, смешанный с городским шумом.
Да, погоди Костя, слушай, они же с Авериной из «Гемода» однофамильцы!
Однофамильцы? хмыкает Векшин. Почти, да. Он выдает себя за ее брата.
* * *
Гемода уводят в допросную, а Костю отвлекают, задерживают у авто, и без него дежурный отказывается меня впускать, несмотря на удостоверение. Успеваю просмотреть биографию Алексея Аверина, присланную Максом, а потом, нервно покусывая костяшки пальцев, жду, глядя в стену-окно: за ней, не подозревая о наблюдении, беловолосый в наручниках и ошейнике растерянно стоит посреди комнаты, потом отходит не к металлическому столу, а к стене. Привалившись к ней, прижимается щекой. И что-то бормочет. Микрофоны не улавливают тихий шепот, но я точно знаю: «Алексей Аверин, Войсковская двадцать один».
* * *
Гемода уводят в допросную, а Костю отвлекают, задерживают у авто, и без него дежурный отказывается меня впускать, несмотря на удостоверение. Успеваю просмотреть биографию Алексея Аверина, присланную Максом, а потом, нервно покусывая костяшки пальцев, жду, глядя в стену-окно: за ней, не подозревая о наблюдении, беловолосый в наручниках и ошейнике растерянно стоит посреди комнаты, потом отходит не к металлическому столу, а к стене. Привалившись к ней, прижимается щекой. И что-то бормочет. Микрофоны не улавливают тихий шепот, но я точно знаю: «Алексей Аверин, Войсковская двадцать один».
Ты еще здесь? гаркает Векшин с порога. Иди! и оборачивается к дежурному: Все в порядке, я разрешаю.
Услышав лязг замков, беловолосый вскидывается и встречает меня, уже стоя посреди комнаты.
Смирнова, он в ошейнике. Если что мы отреагируем, сипит динамик под потолком голосом Кости. Времени у тебя немного.
Ясно, останавливаюсь у металлического стола, указываю на стул. Садись.
Гемод подчиняется. Звякнув цепью, кладет руки перед собой, переплетает пальцы.
Я не знаю, что делать. Он так похож на Рика или маменькиного Ксо, на любого из изделий корпорации «Гемод»! Но голос тихий, и в черных глазах отчаянная надежда. Помогите мне, пожалуйста.
Хотелось бы мне оправдать эту надежду! Отодвинув второй стул, сажусь напротив.
Скоро за тобой приедут. Сейчас я ничего не смогу сделать. К сожалению.
Несколько секунд собеседник всматривается в мое лицо, и в это время я чувствую себя совсем гадко, словно и вправду обманула, заманила в ловушку. Наконец он отводит взгляд. Костяшки его пальцев теперь совсем белые.
Расскажи, кто ты, и что с тобой случилось. Может быть, тогда я смогу хоть чем-то помочь.
Я Я человек. Алексей Аверин. Работаю в «Горсеверстрое», живу на Войсковской, с женой и сыном Я, кажется, говорил вам уже, он смотрит на меня, не отводя полного отчаяния и надежды взгляда. Понимаете они говорят, что меня нет. Что я умер.
Я касаюсь коммуникатора, и на виртуальном экране появляется фото мужчины лет до тридцати светлоглазого, с крупным подбородком, приятной улыбкой, задорными ямочками на щеках и копной золотисто-русых волос.
Да, подтверждает мой собеседник, это я.
Это Алексей Юрьевич Аверин. И он действительно умер четыре года назад.
Нет, на лице гемода появляется нервная улыбка. Все так говорят, но это неправда. Они что-то сделали я не помню, как это случилось, но я вот же я! В теле гемода или как вы это называете Я Алексей Аверин, и я человек!
Ты можешь это доказать?
Да, конечно! Я знаю, я же все помню! Только он замолкает, сжимается, снова обхватывает руками голову.
У нас мало времени, напоминаю. Говорите, Алексей, говорите!
Кивает. Бросает взгляд исподлобья на динамик под потолком, на зеркальную стену.
Когда я пришел в сознание в этом теле, нас было уже два десятка таких же. Одинаковых. Мы жили в казарме, наверное, на территории института, где Аня работает
Анна Юрьевна?
Да, она. Сначала мне сказали, что я участвую в эксперименте, за который хорошо заплатят, что я сам подписал бумаги, хотя я этого не помню. То же самое, думаю, говорили и остальным. Нам запретили общаться. Совсем. И называли по номерам. Я был «А-46».
Пауза. Вздох. Гемод опускает голову, упирается взглядом в собственные ладони.
Потом наши начали умирать. Двое в первую же неделю, сказали сердце. Сорок пятый сошел с ума. Сорок восьмой и пятьдесят первый пропали, я не знаю, что с ними. Сорок девятый покончил с собой, разбил голову о стену. Потом еще самоубийство, и еще Когда уносили очередной труп, я забрался на носилки вместо него. Вы знаете, у этих тел есть возможности В общем, я успешно притворялся мертвым, а когда понял, что рядом нет охраны, выбрался как-то. Не знаю даже, как у меня получилось сбежать. Я вообще-то строитель, я не понимаю, как это все
Замолкает, закусывает губу. Но времени на рефлексии нет: вот-вот явятся из «Гемода».
Продолжай. Подавшись вперед, я касаюсь его руки бледной, холодной. Мелькает мысль: ненормально выражать поддержку прикосновением живой кукле, которая, по идее, ничего не должна чувствовать. Алексей!
Я вижу странное, тихо произносит гемод. Накатывают ощущения такие не знаю, как сказать. Будто меня нет, но я все чувствую. Это качает головой, белые пряди соскальзывают на лицо. Не могу объяснить. Как будто всплывает в памяти кошмарный сон, но все так