Почти с сожалением он отвел глаза от лица Селед и спросил:
Ты понимаешь, где ты?
Видимо, в мире, куда приходят с помощью зеркал? В Цитадели. В том мире, о котором говорил она помолчала, Господин. А Вы Хранитель. Или нет?
Да, кивнул Хранитель.
Боюсь, мне будет тяжело приветствовать Вас должным образом, когда я в таком виде.
Не думай об этом. Человеческие представления о приличиях так же, как и все остальные человеческие представления здесь не действуют. И никто не будет восхищаться тобой так, как раньше. Мастема так его зовут на самом деле предупреждал тебя об этом?
Селед пожала плечами.
Да. Это не имеет для меня значения.
Хорошо. Тогда вставай и следуй за мной. Смотри под ноги, пока будем идти. И не заговаривай ни с кем первой.
Селед встала и пошла за ним, опустив глаза, как ей и приказали, но по дороге все равно старалась рассмотреть побольше.
Ты очень скоро все узнаешь, не оборачиваясь, успокоил ее Хранитель.
В Цитадели Селед начала свой путь как полагается, с самого низа. В первый же день, когда Хранитель попрощался с ней и поручил ее заботам сервов, Цитадель стерла ей лицо. Затем ее отправили на нижние уровни делать то, что прикажут. Но до этого Хранитель назвал ей истинное имя Мастемы, и это прозвучало как обещание.
Селед сто раз могла умереть, а могла навечно остаться внизу, остаться одной из одинаковых серых фигур, которые могут прожить вечность и ни разу не увидеть вблизи ни одного Рыцаря Цитадели. Но этого не произошло, и в глубине души Селед всегда знала, что рано или поздно к ней вернется ее лицо, а вместе с ним придет что-то еще большее.
Путь от безликого до Рыцаря это путь обретения лица. Право на то, чтобы отличаться, нужно заслужить, и на это уходят годы. Селед знала об этом Мастема говорил ей. Он сказал и то, что не может ничего обещать ей. «Никто не может сделать серва Рыцарем Цитадели, кроме самой Цитадели. Но я буду ждать того дня, когда я снова узнаю твое лицо».
По меркам Цитадели, ее путь наверх был кратким и стремительным. Даже Историк, невзлюбившая Селед с первого взгляда, признала, что та может быть исключительно полезна Цитадели. «Даже удивительно, как Мастема смог призвать ее», ядовито заметила Историк тогда.
Но все это было в прошлом и простые серые одежды, и безжизненность нижних уровней (они получали энергию по остаточному принципу, и в тяжелые времена выглядели наиболее плачевно). Селед по-прежнему опускала глаза перед каждым Рыцарем Цитадели, но чувствовала: еще немного, и она станет одной из них.
Сейчас, воспользовавшись безмолвным разрешением Мастемы, она смотрела ему в глаза и называла его по имени.
Нет еще, сказал Мастема. Мои дела в этом мире еще не закончены. Подожди еще немного.
Селед утвердительно покачала головой:
Конечно. Я буду ждать тебя столько, сколько понадобится. Но сейчас ты здесь, и это прекрасно.
Ты вспоминала обо мне?
Каждую минуту. Я обязана всем случайности и тебе. Твое зеркало, наверное, разбилось, прости.
Ты не виновата в этом, Селед. К тому моменту, когда оно упало на пол, ты была уже здесь, в Цитадели.
Я понимаю, но я так хотела его сохранить. В моей жизни не было более ценного подарка.
Я подарю тебе еще одно зеркало. Любое, какое ты выберешь.
Мастема мягко поцеловал ее. Если Хранитель хотел приготовить ему награду, то это была лучшая награда. Лицо Селед было перед его глазами: близко-близко. Он провел пальцами по ее бровям, по скулам; она прикрыла глаза, и он легко коснулся ее дрожащих ресниц, потом лба, пропустил между пальцев прядь волос и это была реальность.
Никогда не отказывайся от этого лица.
Хорошо, послушно сказала Селед.
Мастема говорил ей об этом не в первый раз, и она никогда не спрашивала, почему лишнее доказательство ее ума.
Незримо присутствовавший в Башне Хранитель наблюдал, как две фигуры стоят, прижавшись друг к другу, в центре большого зала настолько большого, что по углам клубится туман. Башня всегда играла странные шутки с пространством, изменяя размеры внутренних помещений так, как было нужно в каждый момент.
Когда прямо в зале пошел снег, оставляя крупные, как вырезанные из светлого металла, снежинки на волосах и одежде Селед и Мастемы, Хранитель подумал: «Неужели Башня начала выполнять его желания? Если так, я могу гордиться моим сыном».
Мастема говорил ей об этом не в первый раз, и она никогда не спрашивала, почему лишнее доказательство ее ума.
Незримо присутствовавший в Башне Хранитель наблюдал, как две фигуры стоят, прижавшись друг к другу, в центре большого зала настолько большого, что по углам клубится туман. Башня всегда играла странные шутки с пространством, изменяя размеры внутренних помещений так, как было нужно в каждый момент.
Когда прямо в зале пошел снег, оставляя крупные, как вырезанные из светлого металла, снежинки на волосах и одежде Селед и Мастемы, Хранитель подумал: «Неужели Башня начала выполнять его желания? Если так, я могу гордиться моим сыном».
Мастема принес с собой запечатанный свиток, и Хранитель уже успел прочитать его. Это был отчет Леонарда.
«К этому дню шесть из семи стран этого мира так или иначе подвластны нам. Это: кочевники на востоке, Красные Острова на северо-западе, союз городов-государств на западе, Братство Свободных Воинов на севере, Страна Сумерек (там правят монахи) и обширная деспотия на юге.
В этих странах постоянно действуют жертвенники, снабжающие Цитадель энергией.
Люди, управляющие этими землями, либо уже получили Печать, либо мечтают о ней. Лучшие из лучших интригуют друг против друга и готовы на все ради Печати. И монахи, и кочевники, и воины все оказались одинаковы, как я и думал. Садовники опять не придумали ничего нового.
Войны сейчас нет, и мы ее не планируем.
Цитадели сопротивляется только одно государство: в его столице, Иреме, сейчас постоянно находятся три Садовника.
Они оставили надежду завоевать чужие земли и сосредоточились на том, чтобы не допустить нас к себе. Шемхазай повернул свою Гвардию на борьбу с внутренними врагами, казнит «колдунов», «отступников» и «чернокнижников». Люди постепенно начинают его бояться, и нам это на пользу. Азраэль и Оберон действуют тише; впрочем, у них немного учеников.
Наша главная задача сейчас подчинить это последнее государство. Его правитель верит в Творца, но боится смуты и силы соседей. Впрочем, как я уже писал выше, я не планирую войну. Мы начнем с другого. Сначала должен появиться тайный Круг учеников внутри. Эта тактика оправдывает себя раз за разом.
И последнее, Хранитель: должен заметить, что Мастема справляется со своей работой все лучше и лучше. Пираты полностью его заслуга».
Расскажи мне, как началась твоя жизнь здесь, попросил Мастема, отступая на шаг.
Чуть позже, Мастема, вмешался Хранитель, отступая от стены полупрозрачной тенью, медленно обретающей плотность.
Снег перестал идти, снежинки начали плавиться и таять.
У вас еще будет время, дети. Но не сейчас.
Мастема отпустил руку Селед и наклонил голову, приветствуя отца. Что-то подсказало ему, что сейчас можно ограничиться короткой формой ритуального поклона.
Конечно, Хранитель.
Селед поклонилась и исчезла, улыбнувшись Мастеме на прощанье.
Можешь без подробностей, начал разговор Хранитель. С этим миром все понятно идея Садовников оказалась неудачной. Ты же, напротив, справляешься прекрасно.
Эти слова означали похвалу слова, но не тон. Хранитель был чем-то сильно обеспокоен. Чувство триумфа постепенно испарялось, и Мастема услышал, как Башня меняет музыку: медленные, тоскливые скрипки вытесняли тихий звон колокольчиков.
Наша победа настолько убедительна, что всем понятно: это не просто наша победа. В этот мир был вложен сюжет саморазрушения задолго до того, как ты впервые шагнул на его поверхность. Нет, я не хочу сказать, что ты непричастен к победе, добавил Хранитель, но заодно с нами действуют и другие силы.
Какие? удивленно спросил Мастема.
Я же говорю: внутренние законы этого мира. Садовники жестоко ошиблись, и скоро они попробуют исправить ошибки. Понимаешь?
Но что они могут сделать? Я смог обратить против них их собственное оружие: Гвардию против Шемхазая, Школу против Оберона разве что к Шутам пока не найден ключик, хотя я думаю о карнавалах. И о живых картинах.
Да, да, перебил его Хранитель. На его лице с удвоенной скоростью замелькали чужие лица. Я думаю, они решат уничтожить этот мир. Садовники понимают, что сейчас все играет на нас, энергия идет таким потоком, что мы едва справляемся, в малые башни заложен удвоенный запас прочности, на нижних уровнях чуть ли не каждый камень обновлен. Даже на Уровне Лестниц. Все слишком хорошо.