А, может быть, все-таки сначала энергоблок и таятель? робко спросила Маша. И запустим хотя бы одну душевую.
Исключено, отрубил Первый. Склады прежде всего. Не забывайте, следующий рейс через пять дней, и это будет значительная часть оборудования.
Бедная Маша! Впрочем, девчонки получили хорошие гигиенические наборы на все случаи жизни.
Сегодняшние бригады сработались хорошо, не будем их менять. Бригада Лю продолжайте рубить склады. Вы вполне способны вырубать по полтора склада в день. Бригада Скорпиона главный туннель и боковые выходы. Сегодня в конце дня вы показали неплохой темп, держите его. Бригада Ганны жилые помещения. Комнаты рубить гораздо проще, чем оборудовать санитарные блоки, так что давайте. Бригада Каннибала вынос льда. Жан-Жак и Джо резерв, но если нет конкретных указаний, то помогаете бригаде Лю. Кто завтра дежурный по кухне?
Я молча поднял руку.
По крайней мере, все будет подано вовремя, усмехнулся Первый. Вопросы есть?
А знаете, мечтательно заметил Джо, я бы хотел посмотреть на этого рыжего медведя.
Но ведь вы же сами признали, что шансы на его существование равны нулю.
Шансы всегда выше нуля, безапелляционно заявил Джо. И глаза заядлого картежника зажглись азартным огнем.
Он оказался прав.
На импровизированное следствие меня вызвали последним. Я подробно, несмотря на зевоту, все рассказал.
Собственно, вы видели только морду, да и ту считанные секунды, заметил Первый.
Совершенно верно.
Но ваш дикий крик мог вызвать неадекватную реакцию у донельзя усталых людей. Кстати, Кошка согласилась со мной и не настаивает более на своих словах.
Это ее право, она до смерти испугалась. Но мне трудно поверить, что это была галлюцинация. Хотя бы потому, что я раньше никогда не видел рыжих медведей.
А не видели вы их потому, что их не существует в природе. Логично, заметил Первый без тени улыбки. Но почему же тогда вы закричали «Медведь! Медведь!» и так напугали Кошку?
Ничего подобного. Я кричал «Винтовку! The rifle!». В момент происшествия вообще никто не кричал «Медведь!». Кошка просто визжала.
Первый полистал журнал, внимательно вчитался в некоторые места.
Вы правы, сказал он, немного помолчав. Ваши слова полностью подтверждаются другими свидетельствами.
Следующие дни прошли в рабочем угаре. Казалось, искры летят от дисковых пил. Первый даже боялся, что мы сожжем все горючее до прилета следующего рейса, но обошлось.
Мы с Витторио и с Кошкой споро и, главное, своевременно для других прокладывали главный туннель. Сделали первый боковой выход, что значительно сократило путь выноса льда. До конца туннеля и до следующего бокового выхода оставалось полтора-два дня работы.
А лед мы, можно сказать, полюбили! Оказывается, жизнь во льду может быть приятной и энергичной. И вообще настроение было приподнятое.
На седьмой день нашей эпопеи, прямо во время обеда Первый получил сообщение, что рейс уже вылетел и прибывает через час.
Наконец-то, заметил он. Ну ничего, как раз поедим и добавки возьмем, работать предстоит тяжело.
А что так? спросил Скальп.
А то, что после полуночи нас ожидает как минимум тяжелый снегопад, если не полноценный шторм. Так что нужно будет уложиться в десять часов.
Уложимся, безмятежно сказал Иоганн. Сколько там, пятьдесят с чем-то тонн?
Сейчас взгляну, сказал Первый. Он снова посмотрел на маленький экран и вдруг изменился в лице. Двести пятьдесят семь тонн.
Молчание было под стать окружающей нас ледяной пустыне.
Они там что, совсем уже не договорил Бульбенко.
Минутку, чтобы доставить такой груз им нужна хорошая армада вертолетов, сказал я. Откуда она у них?
Небось, собираются воздушный поезд устроить, челночные полеты, ухмыльнулся Жан-Жак. Как раз до полуночи уложатся.
Тихо, оборвал Первый. Всем добавки. И чаю в термосы. На каждого приходится около тринадцати тонн, это где-то тонна с четвертью в час. Если свалят близко от входа успеем.
Среди нас шесть женщин, напомнил я.
Значит, мужчинам придется приналечь.
Мы еще в первый день водрузили на утес черный флаг, чтобы иметь издалека видимый ориентир. Теперь он должен был послужить ориентиром вертолетам. Я стоял метрах в ста от утеса, держа в руках дымовую шашку для определения ветра при посадке. Народ расселся на уступах утеса, как в кинотеатре.
Молчание было под стать окружающей нас ледяной пустыне.
Они там что, совсем уже не договорил Бульбенко.
Минутку, чтобы доставить такой груз им нужна хорошая армада вертолетов, сказал я. Откуда она у них?
Небось, собираются воздушный поезд устроить, челночные полеты, ухмыльнулся Жан-Жак. Как раз до полуночи уложатся.
Тихо, оборвал Первый. Всем добавки. И чаю в термосы. На каждого приходится около тринадцати тонн, это где-то тонна с четвертью в час. Если свалят близко от входа успеем.
Среди нас шесть женщин, напомнил я.
Значит, мужчинам придется приналечь.
Мы еще в первый день водрузили на утес черный флаг, чтобы иметь издалека видимый ориентир. Теперь он должен был послужить ориентиром вертолетам. Я стоял метрах в ста от утеса, держа в руках дымовую шашку для определения ветра при посадке. Народ расселся на уступах утеса, как в кинотеатре.
Ясное небо, ни облачка, ни ветерка. И откуда взяться шторму? Впрочем, со спутника виднее.
Издали донесся гул. Он приближался, причем очень быстро. Точки над пустыней росли и превратились в четверку великолепных транспортных самолетов!
Неужели они у нас сядут? Вообще-то равнина плоская, но на предмет взлета и посадки самолетов мы ее не проверяли.
Я повернулся к утесу. Первый что-то вовсю говорил в рацию, маша мне одновременно рукой, чтобы я вернулся. Я побежал.
Добежав, я влез на ближайший уступ к Маше и обернулся. Самолеты заложили круг и явно снижались. Разговаривать было невозможно. Но почему они не заходят на посадку по одному? Или на таком поле они решили показать класс и сесть всей четверкой сразу?
Самолеты пошли на второй круг. Четверкой. Низко. Словно они шли на парад, а мы принимали парад с трибуны. И точно на траверзе трибуны открылись задние люки, и из них посыпались контейнеры с парашютами. По тридцать из каждого.
Я такое уже видел. Классика воздушного снабжения. Контейнеры по две с чем-то тонны, с одного самолета их разносит на сотни метров, а с четверки на пару квадратных километров.
Да, сказала скромница Маша, теперь я понимаю, откуда взялся русский мат.
Короче, объявил Первый, делаем так.
Он стоял перед нами, затянутый в ремни как какой-нибудь его воинственный предок на службе Британской империи.
Девчонки на боковой выход. Стесать ступени нагладко, получить ровный уклон. И оба туннеля, боковой и главный, сколько успеете шлифуйте в центре ребристый пол. Начальница Кошка, она в этих туннелях каждый дюйм знает.
Это действительно становилось похоже на военную операцию.
Мужчины со мной. Обрезаем у каждого контейнера парашют именно парашют, а не стропы. Немедленно, пока не поднялся ветер. Потом все вместе беремся за стропы и волоком по одному затаскиваем в туннели, места должно хватить.
Простите, Лоуренс, возразил я. Волоком по льду за стропы это прекрасно, но зачем разрушать уже построенное? Стащим их все сюда вместе, свяжем стропами друг с другом, поставим по-быстрому загородку из ледяных кирпичей и никакой шторм их никуда не уволочет. А из-под снега мы их потом легко откопаем.
Даже если его нанесет в пять этажей и прихватит морозом? Да их просто раздавит.
Но ведь
Послушай, сказал Бульбенко, не заставляй мои гены вспоминать, как обращались мои предки с твоими предками.
Во дает, хохол!
«Ну ж был денек!» И как еще Первый везде успевал, и все у нас спорилось, и мы подтаскивали контейнеры один за другим к спуску, пока девчонки стесывали ступени и ребристый пол.
А потом спускали их по одному вниз и там еще волокли по не до конца стесанному полу возможно дальше от спуска.
Стропа. Контейнер. Лед. Волок. Стропа.
И в полночь как-то сразу все кончилось. Спустили два последних контейнера, оставили их в боковом туннеле. Девчонки нам принесли сандвичи и чай, мы уселись прямо на спуске и жрали, едва прожевывая куски.
И только сожрав четвертый сандвич и выпив третью кружку чаю, я получил возможность что-то воспринимать.
Во всем этом, конечно, виноват я, говорил Первый. Я не уделил должного внимания порядку в снабжении, поэтому на базе они все перепутали. Большая часть этого груза могла спокойно прилететь через месяц-другой, за несколько плановых рейсов. А им подвернулись эти самолеты, так они решили, что мы будем только рады. Ладно, пропустим. Но вы все, конечно, молодцы. Это большая честь для меня быть вашим начальником.