Потеря отца Артёму никогда не грозила. Дмитрий мог любить вопреки. Благодаря именно этому редкому умению их с Ириной супружеская спайка, не распадаясь, существовала уже больше двадцати лет. Артём всем подряд говорил: родители не любят друг друга, и если у него, Артёма, когда-нибудь случится любовь, он будет любить совсем иначе. Дмитрий не мог махнуть на это рукой как на бред подростка, он замечал, что Артём довольно умён и наблюдателен. От его слов Дмитрий приходил в бешенство.
Артём хотел быть непохожим на Дмитрия с Ириной во всём. Более-менее серьёзное осмысление жизни в первую очередь привело к язвительным упрёкам в адрес родителей, что у них на уме одни деньги, что они смотрят тупое американское кино, не интересуясь настоящим искусством, что все их друзья гламурные самодовольные ублюдки, что мать, как худшие из женщин, материалистка, а отец, как худшие из мужчин, самодур. Заинтересовавшись политикой и, естественно, начав симпатизировать оппозиции, Артём объявил войну единственному доступному ему представителю власти отцу, руководителю Департамента финансовой политики города Москвы. Выучил слово «приспособленчество», обвинял во всех несчастьях народа. Поскольку детской неприкосновенностью взрослеющий Артём уже не обладал, несколько раз ссоры с отцом едва не доходили до драки.
Дмитрий и Ирина были вовсе не авторитарны и не мешали Артёму видеть мир по-своему и заниматься, чем он хочет. Мать только сокрушалась, что с его тягой к гуманитарным наукам и языковым чутьём он отказался осваивать востребованную профессию переводчика. Неусидчивый и ленивый, Артём смог поступить только в платный Институт современного искусства. Факультет был культурологический, Артёму было удобно укрываться за этой расплывчатой специализацией, не думая о конкретике. О своём реальном увлечении он говорил немного и неохотно. Он тогда мечтал стать сценаристом, писал кинорецензии, которые иногда публиковали на сайтах для киноманов.
Институт он бросил после второго курса, и деньги Дмитрия, потраченные на сына, в очередной раз оказались, как выражаются в бизнес-среде, вложенными в тухляк.
Дмитрий продолжал материально поддерживать Артёма, купил ему квартиру в центре Москвы, на Большой Якиманке. Он не мог не порадоваться, вполне искренне, когда старый друг, приютивший Артёма в своём маленьком рекламном агентстве «Юнайт», увидел в нём задатки исполнительного управленца, но эта радость длилась недолго. Прежнее отцовское раздражение на непутёвого сына выродилось в крепкое мужское презрение. В естественное, как считал Дмитрий, презрение к человеку, неспособному на третьем десятке сделать свою жизнь без помощи добрых дяденек и самому стать для кого-то опорой. Как прежняя неустроенность Артёма, так и его нынешний быстрый успех были личным ему, Дмитрию, оскорблением. Статусом двадцатидвухлетнего замдиректора, позабыв о приличии, Артём бравировал прилюдно. Отец стал замечать, что ему стоит немалых волевых усилий здороваться с сыном за руку.
Отношения с Артёмом были одной из немногих тем, которые Дмитрий мог обсуждать только с отцом Николаем. Обогнув в тяжёлых мыслях посёлок по периметру и выйдя за шлагбаум, он набрал номер друга, не обратив внимания на пропущенные вызовы и СМС, которые последние десять минут терзали карман звонками и сигналами. Машина священника выехала с грунтовки прямо перед его носом. Желание объясниться с отцом Николаем вдруг резко пропало. Столь же резко расхотелось двигаться куда-либо дальше самостоятельно. Дмитрий сел в машину.
Уже что-то случилось? проницательно спросил отец Николай.
М-да, если мягко выразиться, выходные не удались, отрывисто проговорил Дмитрий.
Отец Николай, словно по ритуалу, выключил плеер, транслировавший в колонки церковный хор.
Я всегда забывал спросить, сказал Дмитрий, сынишка твой самый младший, Савелий. Как вы его зовёте? В смысле сокращённо?
Сава, ответил священник. Савушка.
Но Савва это же другое имя, как у Саввы Морозова.
Нет, Савва с двумя «в» это другое. Наш Сава Савелий. От имени Саул. А Сав-ва это Сав-ва.
Они с Васькой всё лето, что ли, в этом православном лагере сидят? Дмитрий приспустил стекло, подставил ветерку правый висок. Сколько я к тебе ни приезжаю летом, ни того, ни другого не вижу.
Да, как Сава в первый класс пошёл, так я стал им обоим пять смен оплачивать. Отец Николай напряжённо, как газовый вентиль, скрутил руль набок. Им там нескучно, и воспитание хорошее. Это Ярославская область. Катьку тоже стараюсь хотя бы на пару недель туда затолкать, но ей там совсем не нравится. Своенравная девчонка. С Валеркой в своё время мы многое упустили. В праздности рос. Праздность это же не отдых, а бездействие, скука. Мягким вырос, разболтанным. А Василёк с Савушкой, те с малых ногтей бойцы. Поразительно, сколько в них энергии и до чего же они способны, без наставлений даже, быть требовательными к самим себе.
Нет, Савва с двумя «в» это другое. Наш Сава Савелий. От имени Саул. А Сав-ва это Сав-ва.
Они с Васькой всё лето, что ли, в этом православном лагере сидят? Дмитрий приспустил стекло, подставил ветерку правый висок. Сколько я к тебе ни приезжаю летом, ни того, ни другого не вижу.
Да, как Сава в первый класс пошёл, так я стал им обоим пять смен оплачивать. Отец Николай напряжённо, как газовый вентиль, скрутил руль набок. Им там нескучно, и воспитание хорошее. Это Ярославская область. Катьку тоже стараюсь хотя бы на пару недель туда затолкать, но ей там совсем не нравится. Своенравная девчонка. С Валеркой в своё время мы многое упустили. В праздности рос. Праздность это же не отдых, а бездействие, скука. Мягким вырос, разболтанным. А Василёк с Савушкой, те с малых ногтей бойцы. Поразительно, сколько в них энергии и до чего же они способны, без наставлений даже, быть требовательными к самим себе.
Вырулив на свою улицу, отец Николай притих, увидев встречающую их посреди дороги Ирину.
Ну вот скажи, тебе прям совсем невмоготу стало? затараторила она, едва Дмитрий вышел на обочину. Без этого бы ты не обошёлся? Умер бы? Я-то переживу, а он теперь год с тобой разговаривать не будет.
Сегодня уезжаем, постановил Дмитрий. Дома и поговорим. С Артёмом тоже.
А нам теперь немножко не на чем ехать, процедила Ирина.
Дмитрий замер, столбенея, на пороге гаража. Жена священника прохаживалась внутри, разводила руками:
Это просто какой-то кошмар!
На дороге раздались протяжные приветственные сигналы.
Здрасте-пожалуйста, самое время!
Из окошка подъехавшей белой «тойоты» Дмитрию заулыбалась и замигала глазами немолодая бородатая физиономия, обрамлённая длинными седыми космами:
Привет, Димка, дорогой ты мой!
Поджав губы, Дмитрий подошёл, обнялся с вылезшим из машины низеньким тщедушным человечком в джинсах и чёрной майке с надписью Deep Purple.
Здравствуйте, Александр, сухо произнёс отец Николай.
Здрасте, здрасте, батюшка! с добродушной фамильярностью поздоровался со священником новоприбывший.
Из распахнувшейся калитки быстро вышел, почти выбежал Артём, за ним показался Валера, голый по пояс, с футболкой на плече. Не взглянув на Дмитрия, Артём схватил руку Эликса:
Привет. У нас тут инцидент произошёл. Крупный.
Какой ещё инцидент, Тём? Эликс изумлённо оглядел всех собравшихся. Это кто тебе такой синяк под глазом поставил?
Вот этот хуй и поставил. Артём кивнул на отца.
Дмитрий дёрнулся вперёд, занося кулак, но отец Николай вцепился в него крепкими жилистыми руками, проявив неожиданную силу.
Саш, боюсь, всё отменяется, тяжело дыша, сказал Дмитрий. Я сейчас должен расплатиться с хозяевами за ущерб, а потом мы поедем. Не знаю на чём! Он нервозно замотал головой. Но я готов хоть до электрички пешим ходом А давай-ка ты нас и повезёшь! Тебе тоже здесь задерживаться незачем. Прости, что так получилось.
Дим, за какой ущерб ты собираешься расплачиваться? спросил священник.
Дмитрий не ответил. Отец Николай повёл Артёма и Валеру в дом, похлопав по спинам. Женщины рассыпались перед новым гостем в извинениях за невесёлый приём, Эликс отмахивался, продолжая испуганно и непонимающе смотреть на Дмитрия. Когда женщины ушли, он сказал, разведя руками:
Дим! Ну что такое! Родные же люди!..
Увидеться наедине с благодетелем Эликсом, которого так ждал, Артём смог только за пять минут до отъезда. Он сидел один на качелях, рядом на подушке с венчиками лотоса так и лежал брошенный Валерой ноутбук. Оживив его касанием пальца, Артём увидел паблик в социальной сети «ВКонтакте» с фотографиями, сделанными на байкерской тусовке в Сербии.
Тём, ты тут? Слушай! Эликс деликатно постоял на двухметровой дистанции, затем присел рядом. Я понимаю, ни сегодня, ни завтра тебе это обсуждать не захочется. Но ты помнишь, да, что со мной ты всегда можешь встретиться и поговорить. О чём угодно. В любой вечер я готов рвануть в «Ленивого лося», если маякнёшь. А ещё лучше приезжай в «Поляны». Договорились? Не унывай. Ничего смертельного не произошло.
Артём подавленно и стеснённо глядел в сострадательное лицо своего друга и босса. Из-за неукрощённой седой растительности и рахитичного сложения он казался противоположностью Дмитрия по всем параметрам.