Ира, удивлённая тем, что декан так быстро запомнила её фамилию, растерянно помотала головой:
Кандидат. Пока. В мастера спорта.
Горобова выдохнула, улыбнулась, разогнула зажатые пальцы и развела руками:
Вот когда станешь членом сборной и мастером спорта, тогда и поговорим. Ещё вопросы?
Руку из толпы протянул мастер спорта по прыжкам в высоту Виктор Малыгин. Он только что подошёл к толпе сзади, и потому студенты его не заметили. С конца августа высотник находился в Москве на Всесоюзном сборе. Сегодня утром Малыгин отпросился у тренера, наврав, что его присутствие в институте в первый день обязательно. На деле же юноше очень хотелось увидеть тех, кто поступил и будет с ним учиться четыре года.
Что тебе, Витя? глаза Натальи Сергеевны, разглядевшей со ступенек красавца блондина, засветились добротой: этого абитуриента она запомнила на всю свою жизнь, был для того повод. Студенты оглянулись разом, загудели, приветствуя парня. Но тут в микрофоне раздалось покашливание. Виктор вздрогнул и по-военному вытянулся:
Наталья Сергеевна, а почему сборникам нельзя ехать в колхоз? Тем более что это совхоз? Обидно.
Во-от! Горобова гордо обвела толпу рукой. Вот, друзья, поведение, достойное лидера. Сборник Малыгин, хотя и освобождён от колхоза то есть от сельхозработ, не согласен с тем, что не может выполнить свой гражданский долг. Поучитесь, товарищи, Горобова приглушила голос, поворачиваясь к рядам сослуживцев, поджавших губы.
Высотник перестал тянуть спину и засмущался. Печёнкин снова прошмыгнул к микрофону:
Наталья Сергеевна, ну, если товарищ спортсмен так хочет, может, удовлетворим его просьбу в виде исключения? выражение глаз этого серо-буро-никакого мужчины напоминало взгляд питона, медленно обвивающего шею. Малыгину даже показалось, что ему не хватает воздуха. Но Горобова вмешалась решительно. Отодвинув парторга от микрофона, она произнесла гордо и чётко, глядя на ряды с высоты крыльца:
Нет уж, никаких исключений, Владимир Ильич. Виктору Малыгину в январе предстоит защищать честь страны на чемпионате Европы по лёгкой атлетике. Времени осталось всего ничего, так что
Многоточие словно повисло в воздухе, сопровождаемое завистливым вздохом многих и облегчённым выдохом единиц.
6
Обычные городские автобусы для междугородних перевозок доукомплектовали сиденьями на задних площадках. Студенты подходили к задней двери, где водитель загружал багаж. Кашина, протягивая свою небольшую сумку, предупредила:
Ставьте прямо, иначе, если разольются мои духи, я на вас в суд подам.
Иди, балаболка! В суд она подаст Шофёра такими угрозами было не пронять, но сумку капризной девицы мужчина всё-таки поставил подальше и поровнее.
Эх, жаль, что не «Икарусы», покрутила головой другая Ира Станевич, и дала отмашку Юлику, гружёному двумя сумками. Сдавай, а я пошла занимать места.
Зачем? спросили в один голос шофёр и хоккеист.
А то будто я знаю, как можно ехать на поезде из Омска в Москву в тамбуре, Станевич элегантно махнула рукой, словно вела речь о чём-то приятном, и красиво пошла внутрь автобуса
Ишь чего захотела! Здесь тебе не Венгрия, а у нас, обиделся шофёр. Туда, куда я вас везу, и таких автобусов не хватает одни лошади да телеги. А она «Икарусы», мужчина скопировал недовольное лицо Станевич. Поняв по сощуренным глазам Юлика, что сказал лишнее, шофёр по-доброму кивнул в сторону отошедшей спортсменки: Красивая. Одна фигура чего стоит. Ух!
Фигуристка, коротко объяснил Юлик, тут же мысленно простив мужичка, и закрутил головой, осматриваясь. Слышь, дядя, а мы через сколько поедем? Покурить бы успеть, Юлик нащупал в кармане куртки пачку «Столичных».
Так кури тут, племянничек. Кто не даёт? закидывая сумки, шофёр отвечал громко и затих только тогда, когда Штейнберг зашипел:
Ты что, дядя? Без ножа режешь! Мы же спортсмены, а не какие-то там автодорожники или «стали и сплавов», из крупных вузов он знал только МАДИ и МИСиС и, судя по названию, был уверен, что там студенты только и делают, что курят. Коренастый юноша потёр большой нос и огляделся. Нам курить нельзя спортивный режим. Ещё раз внимательно осмотревшись, он ничего подозрительного не увидел. Одни преподаватели были заняты водой и провизией для дороги: старшая повариха институтской столовой тётя Катя развозила на тележке сухой паёк и небольшие пластиковые канистры. Другие стояли кучками и переговаривались кто о чём. Юлик выудил взглядом Соснихина и с намёком кивнул за автобус. Миша ответил, скосив глаза на деревья на заднем плане. Именно туда ребята и улизнули. Шофёр, усмехнувшись словам конькобежца, размышлял про себя: хороший парень спортсмен, раз курит, или нет. Поговаривали, что в сборной страны по хоккею курят вообще все, кроме Владислава Третьяка. А они олимпийские чемпионы. «Что уж тогда с этих физкультурников требовать?» подумал он, решив, что особо хороших спортсменов в колхоз не посылают. Но все же сомнение точило, и мужчина решил спросить при случае про курение и спорт хотя бы вон у того пузатого мужичка, которого все звали Коржиком. Шофёр посмотрел на суетливого Блинова. Студенты тем временем уже почти расселись. Кое-кто ещё бегал от одного автобуса к другому, выискивая подходящую компанию. Таковой считалась любая, где не было парторга. Даже с грозной Горобовой ехать было веселее, чем с нудным Владимиром Ильичом.
Наконец первый в колонне ЛиАЗ со студентами «единички» запыхтел.
Всё, Стан, я понял, если она придёт, всё передам. Не волнуйся, Кранчевский в очередной раз пожал руку Стальнова, задержавшегося на ступеньке автобуса. Новая короткая стрижка, как в каталогах западных стран, необыкновенно шла юноше. Чёлка, педантично уложенная на бок, придавала ему примерный вид. За поведением Володи из автобуса следило несколько пар девичьих глаз. Ира Кашина рассеянно слушала тёзку Масевич, устроившуюся перед ней. Гимнастка-«художница» поселилась в общежитии с Чернухиной и Станевич. Город Фрязино, где жила её мать после развода, ей не нравился, поэтому Ира всем врала про то, что могла бы жить в Москве, да с отчимом не ладит. Кашина, для которой место проживания было едва ли не основным фактором для дружбы, симпатизировала гимнастке.
Друзья оказались правы: новую дачу ребята получили потому, что Володя понравился дочке хозяина. Воспользовавшись этой слабостью, Стальнов посчитал себя обязанным поддерживать отношения с Ларисой Королёвой. Впрочем, делал он это деликатно, вежливо и без всяких обещаний. Вчера, обманув по телефону, что раньше вернуться от родителей из Кимр не мог, Стальнов почувствовал, что Лариса сердится, а теперь понял, чего опасался. «Не хватало ещё, чтобы она засветилась перед всей этой толпой», думал Володя, оглядываясь. Уже сев в автобус, он бодро крикнул Виктору через открытое окно:
Мишке Шумкину скажешь, что сапоги Юрок ему припас, он скинул ношу с плеч прямо в руки друга. Галицкий, «забивший» место, утвердительно выставил в окно большой палец.
Везёт же вашему Мушкину, Кашина кокетливо посмотрела на Володю. Ей очень хотелось бы попасть на дачу из шести комнат, с ванной и телефоном, о которой среди студентов уже ходило столько слухов. Соснихин, ещё летом узнав, где будет жить тёзка Шумкин, не поленился сходить с ним в так называемый «элитный сектор». Увидев дом снаружи, Соснихин, в полном ауте, выслушал рассказ про его удобства. Наличие на даче телефона было последней каплей, после которой хоккеист, проживший в Малаховке и без телефона с рождения, посоветовал Шумкину попросить расписку о том, что старшекурсники не откажут ему в сентябре в месте. Галицкий, услышав такое, похлопал коллегу-десятиборца по плечу и обошёлся честным словом. Шумкин, поверив старшему товарищу, даже не стал заполнять студкомовский формуляр на заселение в общежитие, что было поступком весьма рискованным. Летние воспоминания об общежитской скученности, шуме, запахах и вредной дежурной тете Ане были для молодого десятиборца не из приятных. Записав адрес дачи, он уехал после экзаменов к родителям в Тулу, и пока ещё не появлялся. Впрочем, как объяснил Галицкий, повод для опоздания был существенный.
Володя молча усмехнулся словам Кашиной. Юра, поднявшийся с места, передал сапоги Доброву.
Повезёт и тебе, Стас указал высотнице на свободное место рядом с собой. Он сел сразу за Юрой и Володей. Ира фыркнула. Тогда Добров предложил девушке резиновые сапоги, причём не одни, а всю связку сразу. Кашина хмыкнула и отвернулась.
Вот посмотришь, Катя, эту Вовка точно прибомбит, тихо прокомментировала Рита Чернухина перегляды между Стальновым и Кашиной.
От такой липучки только дурак откажется, согласилась крупная волейболистка.
Кому адресованы усмешки второкурсниц, заметили Маршал и Цыганок.
Ну и кикимора наша Кашина. Всё что-то строит из себя, строит, Таня незаметно скривилась. Напротив них вытянул ноги на всё сиденье Гена Савченко. Ячеку, пожелавшему сесть рядом, сосед по комнате указал назад:
Не обижайся, Мячик, у меня ноги затекают, так что
Маленький гимнаст широко улыбнулся и сел назад, где сидения наполовину были загружены сумками. Он не сразу заметил, что его соседкой оказалась Сычёва. А когда заметил, то опять широко улыбнулся:
Гланвое, тчобы не тильно срясло, да?
Сычёва кивнула и протянула Мише «Взлётную»:
Если станет плохо пососи. У меня много дядя снабжает, девушка настойчиво всунула леденец в руку Миши и для верности загнула ему пальцы.
Да с чего это ему, гимнасту, вдруг станет плохо? прокомментировал слова девушки Гофман. Опасаясь, что Горобова попросит его поменять автобус, заведующий кафедрой гимнастики сразу же, как только уселись, взялся за подсчёт студентов. Сейчас он недовольно махнул в сторону ребят: Сядь уже, Соснихин, не маячь. Фу, что это тут так дымом воняет? преподаватель стал приближаться к хоккеисту, заметно потягивая носом. Соснихин вжался в окно. Галицкий, поняв, в чём проблема, похлопал Гофмана по плечу и молча указал в сторону водителя; мужчина курил за рулём, выдувая в открытое окно. Владимир Давыдович выпрямился. И ты, Галицкий, давай уже тоже усаживайся, не наживай грыжу, ткнув в связку сапог на плече десятиборца, Гофман пошёл дальше по салону. Юра посмотрел назад.