О том, что Джим подозревается ещё и в шпионаже, Афиногенов умолчал. Пока.
Саша добросовестно перевел эту длинную фразу.
Капитан Страттон вздохнул и поджал губы.
Я очень сожалею Что требуется от меня, господин офицер?
Ну, хотелось бы узнать получше, что за человек Джим Тики. Характеристику, так сказать. С кем он дружит, привычки и наклонности, особенности поведения.
Саша перевёл, запнувшись о слово «наклонности». Получилось «склонения», но Страттон его понял. Он, вообще, понимал почти все, что говорил пришелец, благодаря своему знанию украинского языка, но не подавал виду. На всякий случай.
К сожалению, я мало знаю этого парня. Вам лучше поговорить с его непосредственным начальником, старшим механиком ОКейном, сэр!
Возможно ли поговорить прямо сейчас с этим достойным человеком? спросил Афиногенов и аж содрогнулся от своей светскости.
Капитан позвал вестового, и вскоре стармех Брендон ОКейн переступил комингс капитанской каюты. Был он мосласт, волосат и долговяз.
Что вы можете нам рассказать о Джиме Тики? обратился к нему Апполинарий Кузьмич после рукопожатия.
Саша перевел, от себя добавив вежливое «Сэр».
Стармех задумался.
Ну, я бы сказал, нормальный парень, хорошего поведения, ни разу не был замечен в противоправных действиях Пользуется уважением товарищей по работе Добросовестно исполняет свои обязанности.
Саша беспомощно посмотрел на Афиногенова: он не понял ни слова из-за специфического акцента ирландца.
Повторите, пожалуйста, мистер ОКейн, сэр! Медленно! жалобно попросил он.
Тот повторил.
Саша, с грехом пополам, перевел.
У мистера Тики при обыске нашли советские деньги, почти пять тысяч рублей. Не знаете ли вы, зачем ему понадобилась такая большая сумма?
О«Кейн замялся. С одной стороны, это он дал Джиму десять фунтов стерлингов, которые тот обменял по грабительскому курсу у баталера Шипли. С другой стороны, парень попал в передрягу, значит, не стоит запираться.
Деньги дал ему я. Дело в том, что здесь, в Краснодаре, живет некая пожилая миссис фрау Финкельштейн, переехавшая в Россию в 1913 году из Швейцарии. Эта дама была близка с Михаилом Бакуниным на протяжении многих лет У неё остались письма Бакунина и его автопортрет, написанный в тридцатых годах прошлого века. Этот портрет и письма я и попросил его забрать у упомянутой фрау, заплатив, сколько потребуется. Я нашел её адрес с помощью швейцарских анархистов, списался с ней. Была достигнута договореность
Вы имеете в виду Михаила Александровича Бакунина, одного из основоположников анархизма? азартно подался вперед Афиногенов.
Саша замешкался, ибо не знал, как будет «основоположник» по английски. Перевел, как «отец-основатель».
Да, его, подтвердил ОКейн.
А зачем вам его портрет? подозрительно насупившись, сощурился Афиногенов.
Для коллекции, уклончиво бросил ОКейн, не желая признаваться в своей принадлежности к анархистскому движению.
Посверлив его специфическим чекистским взглядом усталых, но добрых глаз, капитан решил не прессовать стармеха. И так всё ясно. Если Тики подтвердит насчет дурацкого портрета, то шпионский компонент из дела выпадает Эту фрау Финкельштейн найти пара пустяков. Тоже, конечно, запираться не будет. Остается только допросить железнодорожника Сухмятского, откуда он взял дурацкую идею о продаже чертежей подводной лодки в пивняке. Ну, если выдумал! Огребет неприятностей по полной! Вводить органы в заблуждение занятие вредное и опасное для организма!
Большое спасибо, мистер ОКейн! Вы нам очень помогли!
Пожалуйста, буркнул стармех, раздосадованный, что портрет своего кумира он не получит.
По дороге в управление Афиногенов похвалил Сашу:
А ты молодец, товарищ Брянский! Язык хорошо знаешь, ни разу даже не запнулся!
Я старался, товарищ капитан! зарделся Саша.
Ты, ведь, университет заканчиваешь в этом году?
Так точно, только госэкзамены сдать!
Не хочешь к нам, в контрразведку? Я твоё личное дело смотрел: комсомолец, отличник, национальность нормальная, семья хорошая, на оккупированной территории не проживал, под судом и следствием не состоял А?
Да, я бы с радостью Только, как же медкомиссия?
А что, медкомиссия?
Очки у меня Близорукость
Ну, это пустяки! Ты же не снайпером служить будешь! улыбнулся Афиногенов, Давай, прямо сейчас и напишешь заявление!
А что, медкомиссия?
Очки у меня Близорукость
Ну, это пустяки! Ты же не снайпером служить будешь! улыбнулся Афиногенов, Давай, прямо сейчас и напишешь заявление!
И в управлении Саша написал заявление о принятии его на службу в МГБ.
Гражданку Розу Абрамовну Финкельштейн, 1860-го года рождения, чекисты посетили в тот же вечер. Арестовывать не стали, но отобрали пресловутый портрет и письма. Для порядка.
В тот же вечер Афиногенов допросил Джима. Саша уже освоился, переводил бодро. Вот что значит разговорная практика с носителями языка!
Услышав вопрос о поручении стармеха, Джим запираться не стал и подтвердил все в точности. Да, страмех ОКейн попросил его выкупить портет какого-то анархиста и несколько писем. А что тут такого?
Почему вы не рассказали нам об этом раньше? хмуро спросил Афиногенов.
А вы и не спрашивали!
Вернувшись в камеру, Джим застал своего товарища Лео в состоянии нешуточного уныния.
Что с вами, Лео? Почему такое длинное лицо?
Мне плохо! Эти стены и потолок на меня давят! Я здесь уже третий день! Я схожу с ума! Я тараканов боюсь! принялся канючить Чернозадов.
Увы! Вам придется привыкать Сами говорили, что за антисоветскую пропаганду вам могут дать двадцать пять лет.
А-а-у-ы-ы! в голос зарыдал доцент.
Он, конечно, знал, что Афиногенов выпустит его на волю через день-два, но беспокоили тревожные предчувствия, а потому настроение было паршивое.
Джим сел рядом, погладил по голове, как ребенка.
А давайте, Лео, я расскажу вам историю?
Угу всхлипнул тот.
Тогда слушайте: три тысячи семьсот лун тому назад
Понга-воин бежал, прижимая локтем палицу-мере из зеленого камня, висящую через плечо на лубяном шнуре. Ледяной южный шторм, налетая порывами, мгновенно сдувал с лица обильный пот и рвал с чресел набедренную повязку, обжигая стужей. Каменистая узкая тропа раздваивалась: правый отвилок вел круто вверх, через гребень холма и был короче, а левый вдоль обрыва над полосой прибоя, с грохотом ворочавшего валуны водяными горами. От тропы до скал внизу было высоко: восемь воинов могли бы встать друг другу на плечи, но обильные брызги соленой воды все равно долетали и орошали тропу и стену, нависавшую над ней, стекая упругими ручейками. Этот путь был длиннее, но бежать по ровному было легче, а значит быстрее. Через четыре тысячи шагов в долине показалась Па обнесенная частоколом со сторожевыми вышками деревня. Понга, шатаясь от усталости, ворвался в Марае, общинный дом, где у очага сидел вождь и несколько высокородных рангатира.
Задыхаясь, Понга крикнул:
Вождь! Вождь!
Но голос подвел его, ибо горло свело спазмом.
Что случилось, Понга? встревоженно воскликнул Факатау-вождь, У тебя вид дикаря-маеро, бродящего в одиночку по лесам!
Опустившись на корточки у огня и отдышавшись, Понга тихо, но отчетливо произнес:
Злое дело, о вождь! Я ловил рыбу с моим братом Руа и нашими женами в заливе Фитианга, когда туда вошли два огромных невиданных каноэ, каждое в пять раз больше самого большого боевого каноэ маори. Мачты их были оснащены огромными парусами, множеством парусов! От больших каноэ через некоторое время отплыли маленькие каноэ, числом четыре, со странными бледнолицыми людьми, похожими на патупаиарехе, демонов. Они высадились на берег и подошли к нашему огню. Как велит обычай гостеприимства, мы предложили им угощение, но они рассмеялись невежливо. Затем они принялись хватать наших жен руками. Мы с братом пытались защитить женщин, но бледнолицых было слишком много, четыре раза по десять. Трое из них подняли блестящие палицы и изрыгнули гром. Это было колдовство, макуту! Громом убило Руа, его голова разлетелась на куски, а меня ранило сюда, он показал глубокую круглую гноящуюся рану в боку, прикрытую повязкой из жеванных листьев дерева Тава, и отшвырнуло в воду. Я потерял сознание и очнулся только вечером, когда солнце уже село, а кровь почти не текла из моей раны. Я лежал на мелком месте и это не позволило мне захлебнуться. Выбравшись на берег, я обнаружил, что пришельцы вернулись на свои каноэ и взяли с собой наших жен. Весь следующий день я следил за ними, надеясь, что они отпустят женщин, но нет! Рана моя воспалилась Я понял, что если останусь в Фитианге, то могу умереть, и ты никогда не узнаешь о злых бледнолицых пришельцах. Собрав все силы, я бежал два дня. На второй день начался шторм, так что каноэ бледнолицых не смогут покинуть бухту. Я взываю к тебе о справедливости, вождь! Я сказал