Да, какое там, сильно! Как на духу: всего три поллитры в сутки!
Ого! Не до хрена ли?
Что вы! В самую плепорцию. Да, как не пить, когда всё время в командировках, а дома жена Лианочка я по ней всегда сильно скучаю и тёща?
Афиногенов с облегчением подытожил: никакого, стало быть, шпионства не было! Но этого пьяницу, тем не менее, надо бы ну, наказать не наказать, но повоспитывать. Вот, пусть пить бросит, раз у него от водки такие задвиги, что даже Органы в заблуждение впадают!
Коммунист? строго спросил он.
А как же!
Ну, а ради Партии пить можете бросить?
Могу, уныло понурился после довольно долгой, минут на восемь, раздумины Сухмятский, скрепя сердце приготовившийся принести клятву трезвости на партбилете.
Правильно! энтузиастически воскликнул Афиногенов, Ради Партии мы, коммунисты, на все готовы, даже жизнь отдать! Вот, вы, если Партия прикажет, жизнь отдадите?
Отдам, отдам! легко, почти весело, согласился Валентин Исидорович, которому жизнь без водки была нафиг не нужна.
Вот, то-то! назидательно стукнул кулаком по столу капитан, которому понравилась готовность Сухмятского к самопожертвованию во имя Партии.
О своем намерении вырвать у железнодорожника обещание завязать с водкой он забыл.
Вот, ваш пропуск. Идите!
Валентин Исидорович покинул кабинет и на подгибающихся от пережитого стресса ногах вышел на улицу. Всё обошлось! И даже не взяли слово коммуниста бросить пить!
Саша Брянский сдавал госэкзамены. Три штуки за два дня! На отлично, ибо его намерение служить в МГБ было доведено до сведения деканата. Оставался только научный коммунизм. Ну, это несложно! Саша всегда аккуратно конспектировал лекции и на семинарах проявлял себя активным студентом.
В назначенный час он переступил порог аудитории. Таких, как он, сдававших досрочно, было всего четверо. Тем не менее, экзаменационная комиссия, в составе двух партийного вида тёток и дядьки, сидевшего между ними, выглядела грозно. Саша, тем не менее, решил, что бояться не стоит: уж что-нибудь по билету он расскажет, а двойку они в любом случае не поставят. Ибо это скандал даже не на весь Краснодар, а на весь Советский Союз! Даже не просто скандал, а политическое дело!
Взяв билет, он прочитал: Вопрос 1: Ленинская политика ВКП (б) о национальном вопросе. Вопрос 2: Работа В. И. Ленина «Что делать?»
Элементарно! Работу он знал едва ли не наизусть. Странно, что в билет не попали работы товарища Сталина Впрочем, неважно!
Брянский! раздался голос одной из тёток, Вы готовы отвечать?
Готов!
Сев на стул перед столом комиссии, Саша взглянул на председателя и растерялся: тот был курчав, как Троцкий, и горбонос. Круглые очки в черепаховой оправе усиливали впечатление.
Ну-с, молодой человек, что у нас пегвым вопгосом?
Услышав, что председатель ещё и картавит, Саша совсем смешался, и заготовленные фразы вылетели у него из головы.
Это Ленинская политика ВКП (б) о национальном вопросе
Гассказывайте!
Саша неуверенно произнес:
Всесоюзная Коммунистическая Партия большевиков отвергает сионизм
Лоб председателя комиссии мгновенно покрылся испариной, даже очки запотели. Он заерзал на стуле и издал горлом странный квохчущий звук.
Саша, чувствуя, что сказал что-то не то, поспешно добавил:
И антисемитизм тоже отвергает!
Достаточно! слабым голосом откликнулся председатель, Идите!
А что вы мне поставите? тупо спросил Саша, догадываясь, что экзамен он, все-таки, завалил.
Четвёгку! То-есть, «Хогошо»!
Но, я же учил! Я работу «Что делать?» знаю!
Тогда пятёгку «Отлично»! Идите, молодой человек!
Пожав плечами, Саша вышел из аудитории, так и не поняв, что случилось.
В тот же день капитана Афиногенова вызвал к себе начальник Управления МГБ по Краснодарскому Краю полковник Цыганков. Войдя в кабинет, Афиногенов вытянулся по стойке «смирно» и гаркнул по уставному:
Здравия желаю, товарищ полковник!
Начальство не ответило, продолжая листать лежащее на столе дело. Оно (начальство) было хмуро и неприветливо, а в молчании его таилось что-то нехорошее, тревожное. Через пару минут Цыганков заговорил скрипучим канцелярским голосом:
Ну, что скажешь, Апполинарий? Аглицкий иностранец у тебя уже неделю сидит! Шпион, а? Или как?
Товарищ полковник! Фактов, подтверждающих шпионаж, нету! отрапортовал Афиногенов, стоя по стойке смирно.
А как же показания этого Цыганков заглянул в дело, Сухмятского?
Он, товарищ полковник, спьяну про подводную лодку брякнул. Вы посмотрите, он потом все мне объяснил: мол, был нераспохмелившись, мысли бродили залечь на дно, отдохнуть, типа как подводная лодка. А никаких продаж чертежей на самом деле не было!
Да-а? Жаль сожалеюще вздохнул полковник, Кабы были, да мы бы их раскрыли, то сам понимаешь! В отчете очень бы красиво смотрелось!
Афиногенов, потупившись, промолчал. За отчетный период, в самом деле, раскрытий шпионских дел было маловато.
С неприятной издевкой в голосе полковник обидел подчиненного, сказав:
Капитан! Никогда ты не станешь майором с такими показателями!
Афиногенов загорюнился. Он, и в самом деле, должен был получить майора ещё в позапрошлом году, а после таких заявлений начальства
Одно! Всего одно дело раскрытое нужно! страстно вздохнул Цыганков и закурил.
Дым «Герцеговины Флор», пройдя через волосатые ноздри, спиралью завился по кабинету и замер неподвижным облачком, принявшим форму жареного поросеночка, прямо под портретом Иосифа Виссарионовича, как некое жертвоприношение. А может, это Афиногенову с голоду показалось: он ничего не ел со вчерашнего вечера.
Тогда отчет в ажуре, продолжал начальник управления, и мы и Сочи, и Ставрополь обскачем по показателям. Мне верные люди доложили, чего у них и сколько этого чего. А первое место это, сам понимаешь Но отчет-то сдавать через два дня! Блин! А ты
Афиногенов понимал. Премия, путевка в санаторий, майорское звание (возможно!). А самое главное благорасположение начальства! В мозгу молнией блеснула вдохновенная мысль: разыграть гамбит! В шахматах так называется жертва фигуры ради выигрыша качества! И такая фигура имелась!
Товарищ полковник! Мы недавно арестовали одного Завкафедрой, доцент, в университете окопался. Английский преподаёт преподавал. Матёрый вражина! Монархист. Контрреволюционная пропаганда на нём Изъята антисоветская промонархическая литература, письма всякие
Так, что ж ты молчал?! вскинулся полковник, как шилом в зад уколотый, Срочно разматывай, расколи его до самой жопы! Организация, а? Не один же он И связь с зарубежьем должна быть, раз английским владает!
Пока запирается, но я его дожму! истово пообещал капитан.
Молодца, Апполинарий! Давай, бежи и жмай! Жмай, как девку на танцульке! И помни: отчет в Москву должен уйти послезавтра!
Пружинисто откозыряв, Афиногенов повернулся через левое плечо и вышел из кабинета строевым шагом.
Черного Льва капитану было жалко. Информатор он был старательный, часто приносил в клюве добротный компромат на коллег и студентов. Опять же, по просьбе куратора, слушал и Бибиси, и Голос Америки, конспектируя новости и разоблачительные передачи о Советском Союзе. Ценный, короче, человечек Но, ведь, собственное благополучие ещё ценнее? Да, и не только собственное: благополучие всех сотрудников Управления! А Чернозадов Судьба его, знать, такая: стать козлом отпущения.
Несложный план реального подведения бедняги доцента под суровую статью, карающую советских граждан за контрреволюционную деятельность, составился по дороге. Афиногенов попросту приготовил несколько пустых протокольных бланков и вызвал на допрос гражданина Чернозадова.
Тот вошел, хмурый и серый с лица.
Ну, вот, Леонтий Маркович, и закончились ваши мытарства! широко улыбаясь заявил капитан, Мы вас отпускаем!
Ну, наконец-то! слегка ворчливо отозвалась жертва коварства и интриг, Прямо сейчас?
Через часок, машину придется дождаться.
Да, я и сам дойду, мне не далеко!
Афиногенов развел руками:
Инструкция! Ежели отпускаем, как задержанного по недоразумению, обязаны на машине отвезти туда, откуда забирали. А пока напишите-ка вот здесь, на последней строчке: «С моих слов записано верно» и распишитесь.
Доцент склонился над пустым бланком.
Но, тут же ничего не написано!
Так надо! веско объяснил интриган-капитан, Я потом впишу, что требуется.
Однако, странно как-то продолжал сомневаться заманиваемый в ловушку бедолага.
Блин! Для вас же стараюсь! сделал вид, что сердится, Афиногенов, Напишу, что вы на допросе ни в чем контрреволюционном не признались, факты не подтвердились, улик тоже нет, вот и получится, что задержали вас по голимому оговору! И вообще, у вас алиби! Значит, надо извиняться и отпускать!