Семь футов под килем
Студенческая вечеринка утопала в сигаретном дыму. Душой компании был первокурсник Дмитрий, недавно демобилизованный моряк. Парень сыпал матросскими байками, девчонки хохотали, одна заливистее другой. Студентов музыкального училища, конечно, пением и гитарой не удивить, но парень брал обаянием, темой и экспрессией исполнения. Ах, как он пел! Струны звенели металлом, наполняя помещение романтикой дальних походов:
Моряк, покрепче вяжи узлы
Беда идет по пятам.
Вода и ветер сегодня злы,
И зол, как черт, капитан.
Пусть волны вслед разевают рты,
Пусть стонет парус тугой
О них навек позабудешь ты,
Когда придем мы домой.
Разумеется, волн с разинутыми ртами никто из присутствующих (за исключением исполнителя) отродясь не видел, поэтому девчонки, сбежавшиеся со всего общежития, слушали песни бывалого морского волка именно так открыв рот. Леля в том числе. Очаровал моряк. Через год расписались. Поселились в оставшемся от бабушки домике на окраине города, почти у опушки леса. Портрет мужа в матросской форме красовался на стене, на самом видном месте, молодая жена с удовольствием слушала его воспоминания о лихих похождениях, а после рождения второй дочери пошутила, что теперь у них не семейная лодка, а корабль с женским экипажем на борту. Муж довольно засмеялся: жена повысила его в должности, теперь он капитан, и семь футов под килем своему кораблю обеспечит! Да Леля и не сомневалась, что с любимым, весельчаком и подающим большие надежды музыкантом, никакие бытовые шторма не страшны. За штормами дело не стало. Жили предельно скромно. В их небольшом городе на сонатах, сарабандах и тому подобных тонких музыкальных материях не разжиреешь. Свое профессиональное мастерство Дмитрий дополнительно «оттачивал» в сплоченных рядах похоронного оркестра. Кроме этого подрабатывал в ресторане. Пел про бублички, про вишни, что созрели в саду у дяди Вани, и жалостное, без малого в яблочко бьющее «подойдите, пожалейте, сироту меня согрейте, посмотрите, ноги мои босы». Но мысли о большой сцене не оставляли. Чтобы иметь успех, утверждал Дмитрий, ему нужен настоящий инструмент, он ведь серьезный музыкант и нарабатывает классический гитарный репертуар Анидо, Сеговии и прочих великих. И вот свершилось! Дешевую «деревяшку» с металлическими струнами сменила большая, пышнобедрая красавица, сделанная известным мастером на заказ. На эту, как выразился Дмитрий, инвестицию в будущее, ушли деньги, собранные за все годы шабашек. И еще пришлось занять столько, что теперь, чтобы расплатиться с долгами, лабать ему до конца дней своих.
Постепенно Леля начинала понимать: капитан медленно, но прочно сажает корабль на мель. Сердце сжималось, когда думала о детях. В их души не хотелось вносить сумятицу, поэтому убеждала: нужно еще немного потерпеть, всем вместе. Шли годы, а «большой» талант Дмитрия продолжал пробуксовывать где-то на уровне средних способностей для внутреннего пользования: по настроению впадая в творческий экстаз, капитан играл ночами напролет. Засыпал утром, когда команда, очумелая от ночной «музыкальной табакерки», просыпалось.
Однажды поздним зимним вечером Дмитрий пришел домой не один, а с одноклассником, которого встретил в ресторане. Тот, в модном полушубке и роскошной ондатровой шапке, эдаким козырным тузом ввалился в прихожую их жилища, по-хозяйски оглядел «хоромы» и бесцеремонно заявил:
Хреновенько, брат, живешь!
Не в дубленках счастье! парировал Дмитрий.
Представил гостя:
Лелька, у нас сегодня очень дорогой гость! Петька, собственной персоной! Друг старых игрищ и забав, бузотер и разгильдяй!
Что-то не очень он похож на разгильдяя, улыбнулась Леля.
Накрывай на стол, мать, мы лет сто не виделись, сейчас по коньячку шарахнем.
Леля для приличия немного посидела с друзьями, потом сказала, что ей завтра рано вставать и ушла в спальню. На спокойный сон женщина не рассчитывала, по опыту знала посиделки будут долгими. Мужчины, разгоряченные спиртным, не замечали, что говорят громко, и Леля, хочешь не хочешь, слышала весь разговор.
После воспоминаний о школьных годах, Петр снова вернулся ко дню сегодняшнему:
Слушай, Димон, можешь на меня обижаться, но я скажу. Вот ты меня назвал бузотером и разгильдяем. Не отрицаю, бывало всякое, но я давно вырос из этих штанишек. А ты? О твоих достижениях могу судить по твоей хибаре. Честно говоря, когда шел к тебе, ожидал другое увидеть.
Слушай, Димон, можешь на меня обижаться, но я скажу. Вот ты меня назвал бузотером и разгильдяем. Не отрицаю, бывало всякое, но я давно вырос из этих штанишек. А ты? О твоих достижениях могу судить по твоей хибаре. Честно говоря, когда шел к тебе, ожидал другое увидеть.
Много ты понимаешь! Стены не самое главное, ты мне в душу загляни!
И что же там?
Там большая музыка живет! А музыка великая сила! Что ты понимаешь в музыке? Ты самый, что ни не есть, филистер.
Ну, если тебе от этого легче, называй меня так. А ты, надо думать, самый настоящий интеллигент, цвет нации?
Да, и не боюсь в этом признаться! Для меня самое главное богатство духовное!
Да, ну ты! Объясни мне, олуху, что это такое.
Самопознание и самосовершенствование!
Вот этого не надо! Словоблудием ты можешь заниматься с кем-нибудь другим. Духовно богатый человек, по-моему, прежде всего окружает заботой и любовью близких, а на твою избушку на курьих ножках и на жену смотреть больно.
Ишь ты, сердобольный какой! А ты не знаешь, что настоящему таланту всегда трудно пробиваться?
Ты уверен, что у тебя настоящий талант?
Хочешь, сыграю?
Не хочу, твое семейство спит. Я в прошлом месяце был на концерте Пако де Лусии. Лучше расскажи мне нормальным человеческим языком, почему ты живешь вот так, как последний мк.
Ты ничего не знаешь, я выхожу на старт. Приезжай через пару лет, посмотрим, что тогда скажешь! У меня еще все впереди!
Зачем ждать пару лет? Я тебе, дураку, сейчас скажу: впереди если что-то и светит, то не тебе, а твоим детям. И то, при условии, если батя перестанет дурью маяться.
Леля лежала, едва сдерживая слезы. Петр словно услышал и озвучил ее мысли. Под утро он ушел, а Дмитрий все сидел на кухне, курил и рассуждал вслух о том, что Петька, как был дубиной стоеросовой, так и остался, а туда же жить учит.
С того момента что-то в поведении Дмитрия изменилось. Он и без того был неуравновешенным человеком, а тут появились новые странности: то останавливал взгляд на жене так, что ей становилось неловко, словно она в чем-то виновата, то вдруг напористо спрашивал, о чем она сейчас думает. Застигнутая врасплох неожиданным вопросом, Леля на какое-то мгновение замолкала, чтобы восстановить ход мыслей. В момент, когда к человеку кто-то внезапно обращается, внимание его переключается с внутреннего монолога на собеседника и мысль теряется. Тут же следовал новый вопрос: почему ответила с промедлением, есть что скрывать? Леля ничего не могла понять, неизвестность вещь неприятная. Не выдержала, осторожно поинтересовалась:
Объясни, в конце концов, что происходит?
Видел я, как ты на него смотрела, тихо сказал Дмитрий и недобро посмотрел на жену.
На кого? не поняла Леля.
Не прикидывайся! На Петьку, на кого же еще!
Господи, что ты несешь? Я даже забыла, что он у нас был!
Так ведь и он на тебя запал!
Дима, ты совсем идиот?
Разговор замяли, но осадок остался. Вечером, взяв гитару в руки, Дмитрий вдруг вспомнил свой флотский репертуар. С чего бы это? Пел, не сводя глаз с Лели:
Не верь подруге, а верь в вино,
Не жди от женщин добра:
Сегодня помнить им не дано
О том, что было вчера.
За длинный стол посади друзей
И песню громко запой,
Еще от зависти лопнуть ей,
Когда придем мы домой.
Женщина чувствовала себя так, словно ее вываляли в грязи. С грустью подумалось: похоже, «друзья за длинным столом» незаметно стали привычной средой обитания Дмитрия и как ему казалось, настоящими ценителями его таланта. Единственными.
Наступала весна, светило солнце, таял снег, из-под него проплешинами выглядывала прошлогодняя трава. Леля вышла на крыльцо и восхищенно воскликнула:
Боже, благодать-то какая!
Вслед за ней, слегка щурясь от солнца, вышел Дмитрий:
Хорошо! Пахнет свежестью.
Из-под крыльца вдруг выбежала пушистая рыжая крыса. И откуда она взялась? Животное направлялось к протекавшему в нескольких метрах от дома ручью.
Смотри, смотри, это же ондатра, первый раз вижу! Ой, как интересно! всплеснула руками Леля.
Еще как интересно! Сейчас я ее глаза Дмитрия недобро сверкнули.
Ты что, с ума сошел? Зачем она тебе?
Шапку сошью.
Жена подумала, что муж шутит, ну какая может быть шапка из шкурки животного величиной меньше кошки? Что это с ним?
Дмитрий заскочил в сарай и быстро вернулся с лопатой в руках. Леля оторопела. Он не шутил. Пытаясь отобрать лопату, женщина потянула черенок на себя, но муж толкнул ее с такой силой, что она едва удержалась на ногах. Дмитрий погнался за ондатрой. На крыльцо выбежали дочери, наперебой закричали: