Нет! Не в порядке!
Я понимаю к чему все эти разговоры и мысленно произношу: «Нет, дорогой Игорь, сейчас ты не разведешь меня на скандал». На секунду я задумываюсь и спрашиваю:
Что ты от меня хочешь?
Этот вопрос я украла у своего приятеля, подслушав его разговоры с женой. Наступает долгожданная пауза. Простота иногда убивает. По крайней мере, порывы идиотизма.
Я хочу, чтобы ты писала без ошибок.
Договорились, что-нибудь еще?
Он затихает. Очередной истерический приступ сорван, и наступает пауза, протяженностью в несколько дней.
Я потихоньку готовлюсь к очередным работам. Морально я уже готова делать все одна. Игорь молчит. День, два, три
Мама, я танцую Золотого божка в Баядерке, пойдешь смотреть?
Конечно.
Гаснет свет, и я снова возвращаюсь в сказочный мир. Он кажется мне до боли знакомым, можно сказать, почти родным. Вот она нестареющая трагедия жизни. Он любит ее, она любит его. Он клянется ей в вечной любви, но жизнь складывается по другому, и он находит себе богатую и знатную супругу. Она корчится от боли и умирает у него на глазах. Все, ее больше нет. От нее осталась только тень. Воспоминание о былой любви, чувствах, переживаниях, которое страшнее смерти. Оно остается с тобой навсегда. Диван, кальян и страдания по тому, что нельзя вернуть.
Тени. Прекрасные тени из прошлого. Как я люблю этот балет! Я смотрю на сцену и уже не могу отделить свою жизнь от этой сказочной трагедии, разворачивающейся у меня перед глазами. Почему мы не храним, что имеем? Почему не можем оценить, пока не потеряем? Почему страдаем по тому, что уже никогда не вернуть?
Ты очень занята? Мне нужна твоя помощь.
Да Игорь, я знаю. Я тебе нужна. Страшно стало? Больно? Поиграл со своими чувствами? Наигрался? Великая вещь опыт. Он дает возможность видеть на несколько шагов вперед.
Да конечно, я тебе помогу. Это же работа. Сейчас мы повязаны по рукам и ногам проектом. Мы должны его сделать.
Я пытаюсь предугадать дальнейший ход событий. Как мне поступить, чтобы отделиться от Игоря? Как разрубить это гордиев узел, связавший меня с неадекватным подонком? Я решаю пойти ва-банк пишу письмо Анне-Гаелле и Бенуа, с просьбой дать мне еще дополнительную работу. Они отвечают вяло, мы бы рады, но Я смотрю, поставили ли Игоря в копию. Нет, только Тьерри. Это уже не плохо. Я понимаю, что для того, чтобы дать работу мне, ее нужно отобрать от индусов. Пойдут ли на это французы? Как отреагируют индусы? Все это слишком не просто. Моя просьба повисает в воздухе без ответа.
Поскольку хамить мне Игорь больше не может, то следующей жертвой нападок становится Анне-Гаелле. Организация работы у французов построена очень грамотно. Анне-Гаелле делает Игорю несколько замечаний, он не реагирует на них, устраивая в ответ склоку, как он привык делать это в России. Анне-Гаелле на провокации не реагирует и жалуется на Тьерри.
Нас вызывают на телефонную конференцию и устраивают публичную порку. Тьерри жестко и четко объясняет, что подобное поведение недопустимо. Игорь не вникает в суть сказанного и не делает никаких выводов. Я начинаю паниковать, потому что понимаю: все идет к тому, что нас просто выкинут с проекта.
Мне нужно что-то придумать. Мозг лихорадочно ищет решение. Не найдя ничего гениального, отчаявшись, я звоню Диме и объясняю, что происходит.
У Димы свои проблемы: ему нужно сохранить нас как подразделение. Для этого он должен как можно больше людей задействовать на проекте с французами. Он предлагает подключить к работам Артема. Я задумываюсь.
Артем пришел в компании на полгода раньше меня. Он вежлив. Первое время помогал мне с организационными вопросами. У меня есть сильные сомнения, что он сможет противостоять Игорю. Артем всегда признавал за Игорем лидерство и никогда не делал попытки его превзойти. Хуже того, Артем слушает Игоря, верит и чаще всего вторит. Однако альтернативы у меня нет, и я соглашаюсь с Диминым предложением.
Дима просит прислать переписку Игоря с Анне-Гаелле и обещает написать Тьерри письмо с предложением подключить Артема.
Тьерри отвечает довольно быстро, никого не ругает и соглашается взять Артема.
Дима пересылает мне ответ Тьерри, а Ирине перебранку Игоря с Анне-Гаелле.
Ответ Ирины достаточно предсказуемый, она, конечно же, не видит криминала. Собственно, если бы она его видела, Игоря давно бы уволили. Понимая, что другого выхода нет, я разговариваю с Игорем сама. К моему великому удивлению он реагирует на фразу: «Нас выгонят с проекта», и склока с Анне-Гаелле прекращается.
Игорь вводит Артема в курс дела, и тот постепенно вникает в задачи. Тьерри осторожно интересуется, не сложно ли мне работать одной и с Игорем и с Артемом, и не нужна ли мне помощь. Я улыбаюсь, потому что понимаю, что вопрос чисто формальный. Если быть честной, я даже не заметила, что работы прибавилось. Я в душе все еще надеюсь, что на меня переложат часть работы индусов. Я пишу Тьерри вежливый ответ и осторожно интересуюсь у Анне-Гаелле, не дадут ли мне еще какую-нибудь работу. Она снова отвечает очень неопределенно, но не лишает меня надежды ее получить.
Мы по-прежнему мигрируем сервера с одной площадки на другую. На одной из миграций Игорь в общем чате пишет французам, что летом на пять недель уйдет в отпуск. Я перечитываю сообщение несколько раз, а затем переспрашиваю Игоря:
Тебя отпустили на пять недель в отпуск?
Три недели отпуска и две недели я буду работать удалено, отвечает Игорь.
Кто тебя так отпустил? не унимаюсь я.
Дима, отвечает Игорь.
Ситуация кажется мне странной. Если он сказал французам, что будет в отпуске пять недель, значит, работать не будет, просто будет списывать часы на проект. Для нашей компании это одно из серьезнейших нарушений, если узнают уволят и Игоря и Диму. Так рисковать Дима никогда бы не стал, следовательно, отпустила Ира.
Ситуация с отпуском Игоря не дает мне покоя. Я тоже так хочу, в отпуск на все лето, я тоже могу работать удаленно. Кому, в конце концов, какое дело, откуда я работаю, если я работаю в Марселе? Интуиция подсказывает, что меня не отпустят. Ира очень осторожная. Я понимаю, что здесь что-то не так. Так рисковать можно только ради близкого человека.
Я рассказываю мужу про отпуск Игоря и делюсь своими планами поехать в Европу. Моя идея уехать на все лето не вызывает у мужа радостных эмоций. Даже мое предложение забрать кошку не исправляет ситуацию. Впрочем, я понимаю, что мне строить подобные планы бесполезно: что позволено Игорю, никогда не будет позволено мне.
Может, они родственники? высказывает свое предположение муж.
Сомневаюсь.
Муж идет к портфелю и достает бутылку вина.
Сегодня у парнишки удалили косточку на стопе, неожиданно переходит он к другой теме. До этого по биопсии я поставил ему остеосаркому. Сейчас посмотрел нет там саркомы. Я сказал родителям, что это остеомиелит, а они притащили мне пакет с фруктами, конфеты и бутылку вина.
Сначала я не понимаю, что мужа так расстроило.
А в чем проблема то? уточняю я.
Я чувствую себя уродом. Из-за меня мальчишке удалили кость, а родители еще и подарков принесли.
А если бы ты сразу поставил остеомиелит, ему бы не удалили косточку?
Муж жмет плечами.
Не знаю.
Мне не понятна реакция мужа.
Ты считаешь, что лучше пропустить остеосаркому? спрашиваю я.
Причем здесь это? не понимает он.
Потому что самое главное, на мой взгляд, не пропустить зло. Мальчик, что инвалидом будет? Нет. Подумаешь косточка на стопе! В любом случае мальчика нужно было оперировать.
Меня и так все зовут «доктор Зло», расстроено говорит муж.
Потому что ты «зло» не пропускаешь.
Нас вызывают в офис и, несмотря на мое полнейшее нежелание видеть Игоря, я все-таки решаюсь приехать и расспросить поподробнее, как ему удалось договориться на пять недель отпуска. Он вальяжен и доволен собой. Я вижу похоть во взгляде. Он даже представить не может, насколько он мне противен.
С трудом сдерживая приступ тошноты, я осматриваю его взглядом «с ног», пытаясь понять, в чем корень самоуверенной наглости, светящейся в его глазах.
Мы прощаемся. Игорь стоит около выхода, и я знаю, чего он ждет. Он надеется, что я сейчас сорвусь, побегу за ним, позову к себе домой. На его самодовольном лице нарисован вызов. Мне хочется грязно выругаться, мой «французский» рвется наружу. Усилием воли я заставляю себя промолчать. Я чувствую, как взгляд мутнеет, словно на моих глазах образуется фаервол. Меньше всего на свете мне хочется, чтобы он догадался, о чем я сейчас думаю. Секундная перестрелка взглядами.
Пока, говорю я, взмахнув рукой, разворачиваюсь и ухожу.
«Нет, Игорь, говорит мой мозг, у нас с тобой никогда не будет личных отношений»
Как вы представляете себе Бога? Такой синеглазый с бородой и ореолом вокруг головы? Как бы и не так. Бог это мужичок не интеллигентной наружности предпенсионного возраста в синей робе с надписью «Чистый свет» в серверной комнате, рядом со шкафом сайта «Одноклассники» или в «Газпроме» рядом с одним из мейнфреймов. Подходит тихонечко к розетке, и тут у него мобильник в кармане штанов как зажужжит! Мужичок вздрагивает, и рука инстинктивно хватает за рубильник. Все тишина. Ни тебе первой фазы, ни второй. Потом потихоньку выползают апостолы Павел и Петер, держа пачку бекапных лент подмышкой. А если кого не заархивировали Светлая ему память.