Грудь и плечи тоже помыть!
Дезодорантов, как я понимала, тут тоже не было, а отчетливый запашок пота от девиц мне совершенно не понравился. Тем более, что подмышки брить тут было не принято. Нет, завтра в баню, что бы та кто ни говорил. Душ мне никто тут не приготовит, о ванне можно только мечтать. Значит ежедневная баня.
Агаша, распорядись мне на завтра баньку истопить.
Та только рот открыла от изумления.
Так до субботы, государыня, еще три дня.
А я хочу завтра. И послезавтра тоже.
Кажинный день, что ли?
Вот именно, кажинный день. Париться я не собираюсь, только мыться.
Чудишь ты что-то, касатушка
Просто хочу быть чистой.
Твоя воля Только что государь скажет?
А ему об этом знать не обязательно. Я же ничего греховного делать не собираюсь.
Так-то оно так, да чудно как-то
Под почти непрерывное бормотание Агаши о том что «неслыханно», да «невиданно», девки споро помогли мне вымыться до пояса, переодели в чистую сорочку это уже по собственному почину, и застыли в ожидании.
А платье? осведомилась я.
Ты что же, в платье лежать удумала? изумилась Агафья.
Я удумала не лежать, а сидеть. Вечером мне к государю, забыла?
Это подействовало.
Верхнюю сорочку несите, со вздохом приказала девкам Агафья.
Верхняя сорочка оказалась такой же прямой, как и нижняя, но с чрезвычайно длинными рукавами, собранными во множество складок. Сшита она была из какой-то дорогой материи золотистого цвета и богато украшена вышивкой.
Уже позже, вникнув в тонкости женского наряда, я узнала, что царские и придворные сорочки шились из тафты (алой, белой и желтой) и из полосатых и набивных индийских тканей (шелковых и хлопчатобумажных). По швам рукава низались мелким жемчугом в веревочку или ряскою в виде бахромы. Шитье и низанье украшало плечевой шов и запястье.
Таким образом, простота покроя и формы компенсировалась масштабом и декором, что производило внушительное впечатление, тем более что такая сорочка была одеждой комнатной, повседневной, и считалось неприличным показываться в ней посторонним. Поэтому для выхода из покоев надевалось верхнее платье, а рукава верхней сорочки продевалась в прорези проймы, оставляя рукава верхнего платья висящими сзади.
Понятно, что декоративному убранству рукавов верхней сорочки придавалось огромное значение. Они же всегда были на виду.
Душегрею надень, ежели ложиться не собираешься. А то застудишься.
Господи, какие сложности!
Душегреей оказалась короткая, чуть ниже талии кофточка из рытого бархата, украшенная золотыми и серебряными нитями растительными узорами, цветами, гроздьями винограда. Край был обшит золотой бахромой.
А онучи-то, оглашенные! вдруг всполошилась Агафья. Нешто царица, как девка худая, босиком будет?
После этого мне моментально обмотали ноги тонкими полосками ткани (портянками, что ли?) и надежно их закрепили.
Ну вот, теперь можно и трапезничать, с удовлетворением произнесла Агафья, пробудив во мне чувство голода.
И то сказать: больше суток маковой росинки во рту не было, не считая лекарского снадобья.
А лекарь оказался легок на помине. Возник в дверях, уже согнувшись в поклоне.
Как государыня-царица, по здорову ли?
Почти совсем здорова. Чуть-чуть голова кружится.
Снадобье мое пила ли сегодня?
Врать мне не хотелось.
Сегодня еще не пила. А вчера вечером меня от него враз в сон кинуло.
Лекарь удовлетворенно покачал головой.
Так и правильно. Надобно более спать.
Да не хочу я более спать! решилась я на маленький бунт. Вечером приму, перед сном.
Но так неправильно!
А я так хочу.
Лекарь развел руками:
А что я государю скажу?
Скажешь, оздоровилась царица. Почти совсем поправилась.
Но это не будет правдой!
Это будет правдой, подпустила я суровости в голос. Днем я спать более не буду.
Тяжело вздыхая, лекарь осмотрел меня, то есть пощупал пульс и обследовал язык.
Путь будет по-вашему, государыня. Вы действительно сильно оздоровились. Но снадобье хотя бы на ночь пейте.
На ночь выпью. А завтра в баню пойду.
Это мое заявление, похоже, сразило лекаря наповал.
Там же жарко и душно. Не можно выдержать даже здоровому.
Немцу, может, и не выдержать, усмехнулась я. А для нас, русских, баня первое лекарство.
Немцу, может, и не выдержать, усмехнулась я. А для нас, русских, баня первое лекарство.
Как ни странно, Агафья больше не возражала. По-видимому, заявление лекаря, что я «сильно оздоровилась» все-таки произвело на нее должное впечатление.
Вечером опять проведаю, коли дозволите.
Я милостиво кивнула головой.
Дозволяю. Только принеси с собой мела толченого. После твоих снадобий зубы чистить надо. Да приходи пораньше, вечером мне к государю
Совершенно ошалевший лекарь раскланялся и удалился, а я приступила, наконец, к вожделенной трапезе. Небольшой столик девки споро заставили блюдами с пирожками, какой-то рыбой, квашеной капустой. Венчал все это великолепие кувшинчик с каким-то питьем.
Что это? на всякий случай спросила я.
Сбитень, государыня.
А капуста к чему?
Так ведь пост, касатушка, завсегда на Праскеву-Пятницу. Запамятовала?
Запамятовала, согласилась я и принялась за еду.
Пирожки с капустой и грибами просто таяли во рту, а печеная рыбка была выше всяких похвал. Сбитень же мне не показался: то ли компот, то ли чуть подслащенный чай. Но пришлось пить: кофе мне тут явно никто подносить не собирался.
А вот с этим нужно что-то делать. Известно ведь, что сейчас кофе пьют не только турки, но и венцы, от них этот обычай перенявшие. Значит, можно при желании достать мешочек с зернами. Надо только к государю подластиться.
Спасибо, сыта, объявила я и собралась выйти из-за стола.
А молитву?! возопила Агафья.
Я украдкой вздохнула.
Начинай. Я за тобой.
Благодарим Тя, Христе Боже наш, яко насытил еси нас земных Твоих благ; не лиши нас и Небеснаго Твоего Царствия, но яко посреде учеников Твоих пришел еси, Спасе, мир даяй им, прииди к нам и спаси нас. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь. Господи, помилуй и благослови.
И эту молитву я вспомнила после первых же слов Агафьи. Значит, нужно заниматься самообразованием. Не всегда же нянька рядом со мной будет.
Молитвенник подайте, распорядилась я. Желаю господа поблагодарить за чудесное свое исцеление.
Молитвенник подавать не было нужды: огромный талмуд, раскрытый на середине, лежал на специальной подставке возле окна. Рядом стояло простое деревянное кресло: надо полагать, для пущего смирения.
Я открыла молитвенник на первой странице и залюбовалась. Написанный явно вручную, с выделенными золотом и киноварью буквами с картинками. Сначала залюбовалась, потом зачиталась. При этом меня не покидало стойкое ощущение «дежа вю»: знала я все эти молитвы когда-то, точно знала, и теперь прочтенное замечательно ложилось на подготовленную почву.
К тебе Великая княгиня Ирина жалует, государыня, услышала я голос Агафьи. Прикажешь звать?
Зови, конечно, оторвалась я от своего благочестивого занятия. Угощать чем-нибудь надо?
Сейчас не надо, шепотом быстро сказала Агафья. Ты же ее не на чай звала, сама пришла о здоровье проведать.
Не слишком родовитая Ирина Годунова попала в царские палаты, да еще и стала любимой женой царевича Федора Иоановича потому, что дядья Бориса и Ирины издавна занимали достаточно высокое положение при московских государях. Их дядя Дмитрий Иванович был пожалован в думу в чине постельничего.
Потому-то брат с сестрой еще в детские годы оказались при царском дворе, где воспитывались вместе с детьми Ивана IV. Этим в значительной степени объясняются крепкие связи Бориса и Ирины с царевичем Федором, перешедшие в искреннюю взаимную любовь. Свадьба была слажена без традиционного царского смотра невест,
На момент свадьбы Ирине было 23 года, так же как и ее мужу Федору Иоановичу.
Но она не выглядела зрелой матроной: среднего роста, худощавая на Руси такие невесты были не в цене. Только огромные серые глаза были прекрасны, и в них светился незаурядный ум.
Ирина от середины светлицы отвесила мне поясной поклон и негромко спросила:
По здорову ли, пресветлая государыня?
Спасибо, все уже хорошо, отозвалась я, мучительно соображая, как мне ее величать. Сама-то как здравствуешь?
В глазах Ирины мелькнуло неподдельное удивление.
Твоими молитвами, пресветлая государыня.
Да ты присядь, в ногах правды нет. Вот я прикажу нам сбитню подать.
Благодарствую, пресветлая государыня.
Мои нервы не выдержали этого бесконечного величания.