Я добрым людям продаю зверушек, а перед тем, как продать, рассказываю, как за ними ухаживать, что они умеют, как и чем их кормить. А эти люди не слушают меня я не хочу им никого продавать.
Синигир не стал спорить.
Вот что мы сделаем, сказал он, морщась от боли в руке, проедем еще немного на север, в Бурую пустошь. Там есть деревня, довольно большая твоих зверушек местные жители точно купят: для них такие редкость. А сейчас иди, подкрепись, я подожду тебя здесь.
В Бурую пустошь? Тогда не будем терять времени: я-то могу перекусить и хлебом, а то и совсем не есть, а они, Тимша указал на клетки, не могут.
Тогда в путь!
Таким образом, непредвиденные обстоятельства вынудили Синигира с Тимшей отклониться от первоначального маршрута и продвинуться еще дальше на север.
Лес ближе к Бурой пустоши поредел: кое-где встречающиеся деревья здесь не вырастали высокими, низкорослые кусты имели чахлый вид, а цветы блеклые краски. Еще через несколько часов путники стали замечать коричневые проплешины: северные окраины Синего леса постепенно переходили в Бурую пустошь. Стало прохладнее, потянуло сыростью.
Ехать быстро не позволяла поклажа. Но в этом оказался и свой плюс, во всяком случае, для зверолова. Если в начале пути он постоянно оглядывался на утомленных белочек и радовался, что вечер нежаркий, то потом начал вертеть головой по сторонам.
Пустошь вскоре полностью заменила лес перед путниками простиралась, в некоторых местах поросшая кустиками вереска, кое-где буро-коричневыми мхами и какой-то бесцветной травой, холмистая местность.
Бурая пустошь! Вот это да! восхищенно восклицал юноша каждые несколько минут.
Он беседовал сам с собой отличительная черта привыкшего к одиночеству лесного жителя. Синигир был рад не вступать в беседу: во-первых, он не знал, о чем можно так запросто беседовать с недавним противником, во-вторых, посещение Бурой пустоши для него было не в новинку, к тому же Синигир не разделял восхищения спутника унылыми пейзажами. А в-третьих, злосчастная ранка на руке болела все сильнее и сильнее.
Солнце уже почти закатилось за горизонт, когда Синигир попросил Тимшу остановиться.
Мы ведь спешим! Что стряслось? спросил зверолов и оглянулся на попутчика.
Увидев его побледневшее лицо, Тимша быстро спрыгнул с повозки. Он бросился к коню охотника и помог совершенно обессиленному Синигиру спуститься на землю, несмотря на протесты последнего, впрочем, довольно слабые.
Что с тобой? приговаривал зверолов, доставая из торбы баклажку с водой, ты захворал?
Синигир припал к баклажке, шумно глотая воду.
Да у тебя рука опухла! Это гика! Говорят, место укуса печет, как прижженное огнем. Чего же ты молчал?
Я и подумать не мог, простонал охотник, разглядывая покрасневшую и припухшую руку, все твои зверушки такие безобидные, милые.
Если бы ты сказал раньше! Тимша взволнованно и очень внимательно принялся рассматривать руку охотника, зашептал что-то, чего спутник не мог разобрать.
Это опасно? слабо пробормотал Синигир, а ведь такая симпатичная белочка!
Тебе как жителю леса, должно знать: гика красивая, но ее укус ядовит.
В первый раз слышу о гике: я не охочусь на белок, совсем больным голосом заявил Синигир, и совсем не знаю их повадок. Скажи, а яд, случайно, не смертелен?
Нет, хвала небу! Но лучше раньше начать лечение.
Тимша полил на рану немного воды, вполголоса бормоча что-то себе под нос, потом присел рядом с охотником и, еще раз оглядев руку, спросил:
Далеко деревня? Ты сможешь доехать?
Синигир махнул рукой:
Еще час езды если быстро.
Понятно. Ладно. Дай мне минуту.
И действительно, через минуту зверолов уже укладывал Синигира в повозку, укрывая какой-то шкурой.
А где клетки? уже едва ворочая языком, поинтересовался охотник.
Клетки складываются, вот они, под твоей головой, Тимша похлопал по прикрытым рогожей деревяшкам возле лица пострадавшего.
А где же твои бобошки и эта кусачая гика? совсем ничего не понимая, прошептал Синигир.
Побежали, я думаю, домой, в Синий лес.
Ты их отпустил? Отпустил добычу?! изумившись, Синигир даже нашел в себе силы приподняться.
Ни охотники, ни звероловы не отпускали пойманного зверя: слишком много сил тратят они на его поимку.
Ни охотники, ни звероловы не отпускали пойманного зверя: слишком много сил тратят они на его поимку.
Но Тимша лишь улыбнулся в ответ: похоже, ничего особенного в своем поступке зверолов не видел. Он, напевая, принялся погонять свою толстую пятнистую лошадку, время от времени оглядывался и спрашивал у Синигира, как тот себя чувствует.
Через час они въехали в деревеньку и остановились у таверны «Большая кружка». Вскоре Синигир, напоенный отваром трав, запас которых нашелся, по счастью, у зверолова в дорожной торбе, и, уложив смазанную средством, что приготовил Тимша, руку вдоль тела, забылся в комнате для постояльцев тревожным сном больного человека.
Зверолов, уложив Синигира и пристроив лошадей в хозяйской конюшне, наконец-то присел и принялся за еду, рассматривая помещение и сидящих за столами посетителей. В Синем лесу все делалось и строилось из дерева, а здесь Тимша впервые увидел стены, потолки и пол и мебель, слепленные из глины.
Посетители тоже отличались от обитателей Синего леса: укутанные в длинные плащи, они не смеялись и не общались громко, как завсегдатаи «Колючей елки», а просто пили и ели из, конечно, глиняных больших кружек (вполне оправдывающих название заведения), иногда негромко переговариваясь. Это были, по-видимому, рудокопы из Бурой пустоши.
Ты не скучаешь?
От неожиданности зверолов поперхнулся, а Синигир плюхнулся на глиняный стул напротив.
Раны на теле охотника заживают быстрее, чем я думал, Тимша сам не ожидал, что его может обрадовать появление недавнего соперника.
Голова немного кружится, пожаловался охотник, но рука почти не болит.
Дай-ка!
Тимша осмотрел руку и остался недоволен:
Нужно приложить траву, мышатник. Но растет ли она в этой местности? Эй, хозяин!
Хозяин только развел руками: в травах он не разбирался, и посоветовал поехать к знахарке.
Она на Черных болотах живет, любые хвори лечит, с готовностью рассказывал он, только, конечно, чудная старуха эта знахарка, но дело свое знает.
Тимша встрепенулся:
Черные болота! Силы небесные! Думал ли я, что окажусь там когда-нибудь!
Ты и не окажешься там в ближайшее время, возразил Синигир, зачем нам знахарка? Рука, правда, не болит.
Ты забыл, как тебе было плохо? Место укуса припухло, заявил Тимша.
Да что мне станется, сказал Синигир, кашлянул и, глядя прямо в черные мальчишеские глаза, добавил:
Я хотел поблагодарить тебя за спасение.
Да не за что благодарить, отмахнулся Тимша, однако улыбнулся открыто и приветливо, ты ведь не мог ехать верхом.
Ради моего спасения ты пожертвовал добычей.
Тимша шутливо сказал:
Даже и не думай! Бедняжки хотели есть и пить, вот я их и отпустил ради них самих.
О, теперь мне полегчало! Но все равно я твой должник.
Твой долг слушаться меня, пока не выздоровеешь. Завтра утром отправляемся на Черные болота! важно объявил юноша.
Признайся: тебе просто хочется там побывать, добродушно усмехнулся Синигир.
Ты-то везде путешествовал, хорошо тебе смеяться, вздохнул Тимша с некоторой завистью, растеряв всю важность.
Ну, что ж, не стану перечить болота так болота, согласился благодарный охотник, хотя на языке так и вертелись слова о том, что Тимша еще очень молод и все путешествия у него впереди.
Скорее бы утро! мечтательно произнес зверолов.
Мы выедем еще до рассвета, сказал охотник и поспешно добавил, боясь, что его заподозрят в насмешке, если я смогу проснуться.
Я разбужу тебя, я всегда встаю затемно! с воодушевлением пообещал зверолов.
Тогда я пойду спать, что-то устал я сегодня, охотник поднялся, опираясь на стол.
Тебе надо набираться сил. И не забудь выпить отвар, всю кружку, приказал зверолов спине Синигира и добавил уже негромко сам себе, только кружка тебе не слишком понравится: она такая огромная!
Он хмыкнул, и вновь тихо сказал себе вслух по привычке одинокого лесного жителя:
А я немного еще посижу.
Хотя ничего особенного в помещении не происходило, Тимше все было интересно: вот сидят два здоровяка, молча пьют хвойный эль из больших красных кружек, вот вошел новый посетитель, высокий, широкоплечий, не хуже Синигира, закутанный в черный плащ, на голове широкий капюшон, присел за дальний стол и принялся беседовать с хозяином.