Намек на то, что свое Мероприятие Ваня устраивает из желания пооригинальничать, или, еще пуще из каких-то амбиций, Ваню неприятно задел. Когда он хотел быть оригинальным, он рубил иконы, раскапывал могилы, линчевал мумии, взрывал гробницы. Мало ли чего чудил. Не то что в данном случае.
Больше ничего он не собирался объяснять.
Не нравится, подите на йух, кратко сказал им Ваня.
Секунд восемнадцать длилось молчание. Потом Ване это надоело. В нынешнем Мероприятии участвовало несколько сотен человек. Да какие люди, вся элита! Деньжищ вбухано не меряно. В конце концов, из-за того, чтобы заставить еще двух кретинов раскошелиться, он не собирался выворачиваться наизнанку. А для философских раздумий гости могли выбрать какое-нибудь другое место, а не его скромный офис.
Здесь никого и ни на что насильно не подписывают, сказал Ваня.
А мы подписываемся! воскликнул Мышонок, заворочавшись на стуле всей своей полторастокилограммовой тушей. Считай, уже подписались! Давай свои бумажки, голубчик. Подпишем! Только разве бумажки что-нибудь значат? Кажется, уж давно ударили по рукам
Он явно говорил за двоих. Гусенку оставалось лишь кивать.
Ваня снова засмеялся. Но про себя напряженно размышлял.
Значит, все-таки явились вместе? Если это имело какое-то значение. Ему не нравилось то, что происходило.
К тому же, с нескрываемым злорадством прибавил Ваня, взглянув на часы, внести какие бы то ни было изменения в Мероприятие, нет никакой возможности. Все выстроено, отлажено, как часы, и запущено. Меньше суток до формального старта
Он взял визитки гостей и стал тасовать их, как будто это были не две карточки, а целая колода.
Это очень плохая новость! с необычайным беспокойством воскликнул Мышонок, нервно почесав огромное пузо и переглянувшись с Гусенком.
Хуже некуда, нахмурился тот.
Сочувствую, абсолютно равнодушно пожал плечами Ваня.
И для тебя тоже плохая, Ваня! уточнил Мышонок.
Что-то никак не пойму, истерично завопил Ваня, здесь кто-то зачем-то меня прессингует? Мне даже крыша не нужна! Потому что я выше всех крыш! Я публику веселю. И какую! Обратились не по адресу, уважаемые. Хоть три раза обдристайтесь, ничего не добьетесь!
Понимаешь, голубчик, речь идет об одной персоне, терпеливо, почти смущенно и очень серьезно сообщил Мышонок, одной рукой задумчиво пощипывая себя за щетинки, торчащие на неправдоподобно громадной морде, а другую почти с нежностью положил на руку Ване, о такой персоне, которая
Ну и е со своей персоной! оборвал его Ваня.
И тут же, не вставая, своей чугунной слоновьей лапой, которой щипал щетинки на морде, Мышонок так хватил Ваню сбоку по голове, что тот с грохотом полетел со стула на пол.
Минуты полторы, словно в шоке, Ваня скорчившись лежал на полу и не шевелился. Как жучок, поджавший лапки, притворившись мертвым.
Мышонок и Гусенок не трогались с места.
Потом Ваня ожил, слизнул кровь на губе. Приподнялся, сел, прижав к уху, в котором, очевидно, стоял оглушительный звон, одну ладонь, и принялся сосредоточенно, по-детски, словно в глубокой задумчивости, рассматривать ногти на другой руке. На глазах у него блестели слезы.
Мы можем, наконец, нормально поговорить? спросил Мышонок.
Ваня боролся со слезами, но это плохо получалось.
Ну, сказал Мышонок, прости меня, голубчик! Я и так очень переживаю.
Прости его, сказал Гусенок.
Ваня исподлобья посмотрел то на одного, то на другого, и медленно кивнул.
Что вам от меня надо?
Речь идет, снова начал Мышонок, об одной персоне Которая участвует в Мероприятии. Нас интересует только эта персона. И больше никто.
Это он? Она? уточнил Ваня.
Неважно. Просто персона. Лицо. Оно. Абсолютно инкогнито. Этого достаточно.
Ага, понимаю, сказал Ваня, лицо И что же? Я должен это лицо грохнуть? Или помочь вам его грохнуть?
Молчи и слушай, сказал Гусенок.
Молчу.
Мы и сами можем убить кого угодно, сказал Гусенок. И когда угодно.
Нет, сказал Мышонок. В данном случае мы никого не хотим убивать. Мы лишь сделаем так, чтобы упомянутое лицо не пострадало.
Какого черта, чего проще, найдите предлог, пробормотал Ваня, просто выдерните его еще на старте из Мероприятия, и все будет окей.
Не то, не то!
Не то, не то!
В конце концов, загорячился Ваня, я все компенсирую! Оплачу все неустойки. Хоть тут и нет никакой моей вины Мышонок с Гусенком удивленно переглянулись, словно никак не ожидали услышать от него подобной глупости. То есть, поправился Ваня, деньги для вас, конечно, не вопрос Но я компенсирую по-другому! Специально для вашего драгоценного лица устрою персональное Мероприятие. Оно ничего не потеряет. Наоборот! Я разработаю сценарий, каких еще не было. Специально и исключительно Если это ваше лицо мужчина, сделаю его Христом. Если женщина Марией Магдалиной. А то и самой Пресвятой Девой, прости Господи!.. Вот где будет Подлинность Жизни!
Мышонок с Гусенком терпеливо ждали, пока фонтан вдохновения иссякнет.
Лицо, о котором идет речь, сказал Мышонок, когда Ваня умолк, уже среди участников.
Кроме того, добавил Гусенок, это такое лицо, которое может поступать так, как ему заблагорассудится.
Не понимаю Тогда охраняйте. Дежурьте, не отпускайте ни на шаг. И ничего не случится.
Нет. Невозможно. Нам категорически запрещено обнаруживать себя, каким-либо образом мешать. А там одних участников несколько сотен. Маски, костюмы, грим и так далее. Может случиться непоправимое.
Да и путаться у него под ногами значит нарушить естественный ход Мероприятия, огорчить лицо. Не дай Бог, огорчить или вызвать неудовольствие!
Скорее, пущу себе пулю в лоб, чем огорчу, или вызову его неудовольствие! со страстью признался Мышонок.
И, словно в подтверждение своим словам, вытащил из-под мышки громадный сверкающий пистолет, и, приставив его к своему виску, взвел курок.
Ваня невольно прищурился.
Чтобы расколоть такую башку, заметил он, нужен не пистолет, даже такой громадный, а хороший гранатомет
Гусенок бережно отвел руку с пистолетом от виска товарища.
Верю. Хорошо. Согласен, сказал Ваня. Все сделаю. Но что сделать?
Мышонок бухнул пистолет на стол и в отчаянии стал тереть свой огромный лоб ладонью, не зная, как решить вставшую перед ними проблему. Гусенок сочувственно смотрел на него, но и сам выглядел не лучше, не зная, куда деваться от нахлынувшей на него тоски.
Голубчик, немного погодя вздохнул Мышонок, глядя на Ваню увлажнившимися глазами, на тебя вся надежда!.. Я в том смысле, что ты замечательно придумал свое Мероприятие. Ты настоящий аниматор. То есть оживитель. Вдуваешь жизнь в тех, в ком она напрочь отсутствует. Выстраиваешь сюжеты и судьбы. Как настоящий Господь Бог.
И как Бог, подхватил Гусенок, Управляешь людьми!
Возвращаешь подлинность бытия, доставая из небытия. Возвращаешь секунды, минуты, часы настоящей живой жизни. Если бы не ты, люди могли бы вообще не жить. Так до смерти и просуществовать, так сказать, в небытии. Тот, кто дает им пожить хоть несколько минут, конечно, он Бог!
Занимаясь таким делом, ощущать себя Господом Богом это нормально. Ничто другое уже не имеет значения.
Дорогой мой человек, воскликнул Мышонок, ты истинный Господь Бог!
Ваня не стал отпираться, что в данном случае он и есть Тот, Кем его нарекли.
Вы сказали не я
Мышонок и Гусенок, оценив шутку, даже немного посмеялись.
Ты! вдруг сказал Мышонок, тыча пальцем в Ваню. Ты будешь сам участвовать в Мероприятии! Ведь лучше тебя никто не знает ходов и выходов!
Гусенок в восхищении хлопнул товарища по жирному плечу, которое затряслось, словно студень.
На лице у Вани отсутствовали какие бы то ни было эмоции.
Он давно все понял. Он должен был войти в свою собственную игру, играть по собственным правилам. Доказать, что он лучший. А затем погибнуть.
В ситуации и правда просматривалось нечто евангельское.
Боюсь, покачал головой Ваня, у меня не получится.
У тебя, сказал Мышонок, все получится, голубчик.
Поверь, сказал Гусенок с безбрежной нежностью, это такое лицо, что ради него любой с радостью отдал бы жизнь. И ты будешь счастлив, поверь. Иметь такого соперника это великая честь и удовольствие!
Дело в том, что эта особа не только намерена победить в Мероприятии, но и наверняка победит. Это такая личность! И только ты, как творец и создатель игры, можешь оказаться проворнее!
На этот раз все втроем одновременно посмотрели на часы.
Я подумал и понял, что справлюсь, согласился Ваня.