22
Правда, сама она с некоторых пор вдруг стала называть это эмансипированностью.
Нужно заметить, что к этому времени все женское общество поголовно заколотило в настоящей горячке. Инфекция под названием «феминизм», впрыснутая в вены целой нации, помутила не только разум последней, но уже привела в болезненное возбуждение ее лоно.
Все мещанское, обывательское, с чем до недавнего времени, не без помощи мужчин, женщины успешно в себе подавляли, вдруг нашло неожиданно извращенный выход в идее женской независимости и праве на собственную карьеру. Расставшись с женственностью как таковой, а вместо нее заимев не то мужиковатость, не то свойства бесполости, взбунтовавшиеся женщины ринулись по сути в тот же разгул и в ту же стихию, от которых только что отрекались, стихию «роскошной» жизни и разгул «роскошных» страстей, о чем, собственно, всегда подсознательно и мечтали, только теперь в новом качестве и беспрецедентном ажиотаже.
Началось конструирование образа «современной» женщины. Стремление казаться привлекательной в глазах мужчин не только отошло в область архаики, но превратилось в нечто унижающее женское достоинство. Единственное, к чему нужно было стремиться, понравиться себе самой или, в крайнем случае, своими феминизированным соратницам.
За странным коленцем, которое выкинула эволюция, могли, впрочем, скрываться самые простые прагматические мотивы. Справедливости ради, нельзя не признать, что современного мужчину мужчину, который еще оставался на чтото способен именно как мужчина, достаточно было просто поманить пальцем, чтобы вдохновить на активизацию своей природной функции. Со всеми прочими женщине было не резон даже связываться. Опыт показывал, что это пустая трата времени, а в конечном счете, и самой жизни.
Таким образом, входя в новый образ, женщина рассчитывала получить неоспоримые преимущества как в независимости выбора, так и в средствах и свободе волеизъявления.
Кто знает, может быть, вступив в пору женской зрелости, жена Алексея Орлова ухватилась за эмансипацию как за возможность не столько оправдать свое прежнее сумасбродство, сколько еще больше в нем преуспеть.
Не последнюю роль тут сыграли общие перемены в государстве, когда начался его очередной неудержимый дрейф на этот раз в частнособственническую утопию. Однако в условиях крайнего и повсеместного убожества мировая идея женского самосовершенствования (сама по себе рациональная) стала находить до того мракобесные отечественные воплощения, глядя на которые оставалось лишь развести руками.
23
Итак, жизнь продолжалась, и супруга Алексея Орлова уже и позабыла, когда рассталась с седым генералом, старшим боевым товарищем мужа.
Если раньше она была горячей патриоткой всего армейского и с презрением смотрела на все штатское, а в особенности на политиков и коммерсантов, то теперь с исступленностью ринулась именно к этим последним.
Она переменила одного за другим нескольких высокопоставленных чиновников, которые ведали военной экономикой и вообще имуществом. Полувоенные, стало быть, еще хуже штатских. Поспешно заполучив свидетельство об экономическом образовании и пристроившись в какието военнопромышленные коммерческие структуры, она теперь бравировала перед мужем тем, что и у нее есть своя ответственная работа и своя крутая карьера. Хотя в действительности настоящей ее карьерой оставались мужчины.
Между тем, сугубо материальные выгоды ее нынешнего положения «деловой женщины» были столь ошеломляющи для нее самой (в смысле удовлетворения всевозможных дамских прихотей), что блеск прежнего окружения армейского высшего света тускнел перед концентрированной роскошью, брызжущей через край в обществе новых деловых людей.
Через дватри года, гордо неся звание современной женщины, она добилась, пожалуй, максимальной удачи в том, что принято называть бизнескарьерой, заполучила в любовники (с официальным статусом не то его референта, не то юрисконсульта) одну из тех наиболее хищных и сильных финансовых акул, предпочитающих держаться в густой непроницаемой тени, но практически единолично контролирующих один из тех, образно говоря, «вентилей», через которые прокачиваются громадные финансовые средства и ресурсы.
Она с удовольствием сделалась служебноинтимной подругой некому черному человеку, который загадочный, словно инопланетянин, явился, как казалось, из ниоткуда, однако весьма уверенно и планомерно восходил на политическую пирамиду государственной власти, но не по внешним, а по тайновнутренним ее ступеням. Ей уже было многое известно о его беспримерной порочности (так же как всему свету о ее собственной блудливости), а она упорно твердила и мужу, и знакомым об исключительной благопристойности их отношений, ограничивавшихся лишь служебной сферой, а также о его абсолютной нравственности. Даже выставляла его как образец платонического обожателя обходительного, изысканного и деликатного. Но главное без конца твердила, что только благодаря ему она стала жить почеловечески, реализовала свой интеллектуальный потенциал, да просто заново на свет народилась
Она с удовольствием сделалась служебноинтимной подругой некому черному человеку, который загадочный, словно инопланетянин, явился, как казалось, из ниоткуда, однако весьма уверенно и планомерно восходил на политическую пирамиду государственной власти, но не по внешним, а по тайновнутренним ее ступеням. Ей уже было многое известно о его беспримерной порочности (так же как всему свету о ее собственной блудливости), а она упорно твердила и мужу, и знакомым об исключительной благопристойности их отношений, ограничивавшихся лишь служебной сферой, а также о его абсолютной нравственности. Даже выставляла его как образец платонического обожателя обходительного, изысканного и деликатного. Но главное без конца твердила, что только благодаря ему она стала жить почеловечески, реализовала свой интеллектуальный потенциал, да просто заново на свет народилась
Внешне, нужно сказать, он являл собой совершенную противоположность блестящему элитному офицеру Алексею Орлову. Хотя и был прожорлив и ненасытен, как акула, однако по виду напоминал не акулу, а скорее эдакую колтыхающуюся желеобразную медузу, и пол его, пожалуй, только условно можно было обозначить как мужской.
Можно было лишь удивляться, что существо с такой внешностью имеет смертельную хватку во всем, что касалось загребания денег, и при этом с явно ледяной холодностью к деньгам. Скорее, он упивался тем, какую страсть к ним питают другие. И эту страсть он умел разжигать в людях необыкновенно ловко, как будто примеривался к тому, чтобы в один прекрасный день скупить оптом все человеческие души.
24
Алексею Орлову теперь не просто «ужасно» сочувствовали (мол, такой мужик пропадает!), но как бы отчасти разделяли с ним чтото вроде позорного унижения, которому подвергался в лице Алексея Орлова весь цвет армии, когда супруга одного из самых достойных его (цвета армии) представителей (пусть и ославившая мужа своей беспутностью), когда она, эта легкомысленная потаскушка, блиставшая среди того же цвета армии, цинично предала все армейское братство, которое с такой сердечностью приняло ее в свою среду, и предпочла этому братству шайку политических проституток, которые вечно ухитряются усесться на шее защитников отечества и которым показалось мало учиненной ими экономической вакханалии, так что, кроме беззастенчивой грабиловки, подавай на поругание еще и духовные святыни.
Именно с такими обостренно праведными чувствами, а также горячо раскаявшийся в том, что имел связь с женой младшего товарища, которому, к тому же, был еще и посаженым отцом, а также распираемый желанием чем угодно доказать свою мужскую преданность и любовь, однажды к Алексею Орлову ввалился с повинной («где твой кинжал, вот грудь моя!») поседелый и в шрамах генерал, для которого не было секретом, что Алексей Орлов страдает в одиночестве в то время как его супруга бесстыдно обслуживает своего босса, вылетевшего на уикенд в один из заповедных уголков крымского рая.
Встретившись, они молча обнялись, и в этом не было даже намека на патетику. Каждый из них мог без труда влить в себя прямо из горлышка целую бутылку водки, после чего лишь деликатно посопеть в прокуренный кулак. Однако теперь они только хлопнули по рюмке коньяку и еще раз сердечно обнялись.
Да, Алеша, понимающе вздохнул генерал. Она из тех, которые умеют саму душу высосать Ведь ты ждешь ее, да?
Алексей Орлов покраснел и потупился.
А ты бы, Алеша, бросил ее к дьяволу! проворчал тронутый генерал. Что, не можешь?.. Ну так поезжай, верни ее!
И снова Алексей Орлов лишь печально мотнул головой.
Тогда я самолично отправлюсь и немедленно доставлю ее тебе! благородно вскипел генерал, не в силах терпеть страданий своего товарища и не желая слушать никаких возражений.
25
И генерал, будучи в какомто нездоровом возбуждении, действительно отправился за женой Алексея Орлова. Он был затянут в полевую защитную форму и выглядел очень эффектно. Особенно, когда надвигал козырек пятнистой кепки на самые седые брови. Он немного косолапил в высоких шнурованных ботинках, был уже весьма тучен, однако своим монолитно нависающим над тугим ремнем хакиживотом мог бы без напряжения придавить сразу с десяток, едренать, политиков, экономистов и коммерсантов Он вылетел на специальном военном самолете, без всяких помех подхватил беспутную даму едва ли не с самого пика ее деловой карьеры и повернул самолет в обратный путь.