Девушки шли с хорошим настроением, тёплая тихая осень падала разноцветными листьями им под ноги.
Знаешь, Фиса, я мечтаю увидеть огромные морские корабли, представь, Молотовск строят комсомольцы и вечером поют, танцуют, весело! Моя сестра работает в столовой официанткой. Вообрази, стоял на краю болота один Николо-Корельский монастырь в устье реки Северная Двина, а дальше тундра. Вдруг на пароходе прибыло шестьдесят молодых парней и девушек, разместились в монастыре, а кто на пароходе. Поставили на палубе железные кровати, сверху брезент, и первое лето спали там, ожидая постройки бараков, а выйти на сушу можно было только с палкой в руках, перепрыгивая с одной кочки на другую, вокруг трясина, не было даже воды! Мне Шура говорила, что они приспособились очищать и пить воду из болота. Работали не покладая рук, а сейчас уже много чего построили, есть и школа и дома на сваях, ремонтно-механический завод, базу и порт для кораблей заложили, город растёт, вот это романтика!
Почти к вечеру добрались Рая и Анфиса в Молотовск. В городе уже можно было ходить не только в высоких болотных сапогах. По главным улицам проложили на сваях деревянные настилы-тротуары. Вокруг центра ещё простиралась болотная жижа, а дальше необъятная тундра.
Девушки нашли столовую в городе и Шуру, которая работала в ней официанткой. Она очень обрадовалась, когда их увидела.
Как наша семья поживает? Спросила Александра.
Плоховато, отец потерял работу, его контору перевели в Архангельск и стройка закончилась. Мама просила узнать как у вас, может сюда нам перебраться?
Шура задумались, потом ответила:
Подождите, бараков много, но спешат закончить до зимы и строят из сырого леса. Вода только в одном месте, дают по талонам на работающих и детей. Лучше к лету, здесь пока тяжело. Комсомольцы не успевают, нашего Кирилкина Ивана Тарасовича ругали из центра страшно и арестовали в конце концов. Людей не хватает, условия тяжёлые и не все выдерживают, стало много больных. Хорошо, что на Яграх этих несчастных заключённых «впрягли», много они делают, и просеки рубят, и болота вокруг осушают, дома и бараки строят, комсомольцы одни не справляются, везде ручной труд. Мы уважали Кирилкина, благодаря ему такой прорыв сделали, если бы не он, так бы в монастыре и жили, а сейчас настоящий город прорисовывается! Он по вечерам, помню, когда ещё жили на пароходе, и было особенно трудно, придёт в красный уголок, да как сыграет на гармошке, да начнет рассказывать про будущий город, и с таким воодушевлением! Мигом, хандра и усталость уходила, хороший человек, жаль его!
Жизнь в семье Раи становилась всё труднее. Отец не спал по ночам, думая о том, как найти работу. Он уходил с самого утра, но поиски так и не дали результатов, перебивался небольшими заработками, благо плотник был отменный.
В Рикасихе разрастались лагеря с «врагами народа». Вскоре открыли для них лазарет, так как нечеловеческий, рабский труд, косил людей десятками человек в день, кроме того свирепствовала цинга и дистрофия. Бесплатная рабочая сила прорубала просеки и строила дорогу к Молотовску. В зоне лагерного отделения были свои мастерские, где самые слабые и пожилые люди шили, ремонтировали одежду и обувь, изготовливали всякий ширпотреб для насущных нужд. Заключенных хоронили в двух километрах от деревни, в общей безымянной могиле.
С началом весны, решили уехать к Шуре.
Она вышла замуж за Ивана и у него была комната на улице Беломорская. Перебравшись на новое место, отец нашёл работу по ремонту и мощению деревянных мостовых, так как город находился на огромном болоте.
Муж Шуры, Иван, добрый и спокойный человек, работал водителем на машине скорой помощи и вошёл в трудное положение. В комнате четырнадцать квадратных метров прибавилось, кроме молодожёнов, ещё девять человек.
Василий повзрослел. Ему уже исполнилось семнадцать лет. Однажды утром принесли письмо от брата Николая.
Отец, сказал Вася, дядя Фёдор приглашает на работу, он устроился на пароход «Крылов» матросом, что курсирует Вологда Тотьма, там кормят, и деньги платят. Может, мне к нему поехать?
Николай задумался, затем произнёс:
Что же, хорошее дело, будешь с дядей. Он хоть и «балабол», но проныра, бросил всё-таки свой колхоз и тоже ушёл, а кому же он теперь речи пламенные о светлом будущем и коммунизме говорить будет? И как ему удалось из деревни уйти? Но благодаря ему нас не раскулачили, мы середняки были, а в то время загребали и кулаков, и середняков. Хорошее хозяйство у нас было крепкое, спасибо ему, прикрывал нас, как мог, а то были бы в лагере «врагов народа» сейчас, а ребятишки наши в детдоме. Сам думай, сын, я не против твоего решения.
Николай задумался, затем произнёс:
Что же, хорошее дело, будешь с дядей. Он хоть и «балабол», но проныра, бросил всё-таки свой колхоз и тоже ушёл, а кому же он теперь речи пламенные о светлом будущем и коммунизме говорить будет? И как ему удалось из деревни уйти? Но благодаря ему нас не раскулачили, мы середняки были, а в то время загребали и кулаков, и середняков. Хорошее хозяйство у нас было крепкое, спасибо ему, прикрывал нас, как мог, а то были бы в лагере «врагов народа» сейчас, а ребятишки наши в детдоме. Сам думай, сын, я не против твоего решения.
Василий улыбнулся, собрался, тепло простился с многочисленной семьёй. Мать плакала горькими слезами, защемило её сердце, долго она не отпускала сына.
Ну что ты так расстраиваешься? Рано или поздно, дети от нас уходят, не на войну он идёт, будет работать с Федорёнком, это же мой брат, успокаивал её муж.
Василий тоже не сдержался и тихо вытер скупые слёзы. Сильно он был привязан к семье и сросся со всеми накрепко.
Райка, которой исполнилось четырнадцать с половиной лет, воскликнула:
Я тоже пойду работать, Шура мне сказала, что люди требуются в порт. Сколько мы можем жить впроголодь? Там деньги платят, и карточки дают на еду и воду, да и вам легче будет.
Солнце не слишком щедро одаривает теплом Архангельский край. В сентябре вроде бы и светит ярко, да только не даёт настоящего жара, лишь в некоторые недели вдруг полыхнёт, как будто извиняется за скупость. Седая Арктика тут как тут, проснётся и задует ледяным дыханием, показывая, кто здесь хозяйка на самом деле.
Рая с подругой Кларой Опоковой, которой исполнилось шестнадцать лет, стройной, тёмноволосой девушкой, с зелёными глазами и вздернутым носиком, пошли в порт отдела кадров.
Они старались казаться взрослыми, нарядились в самую лучшую одежду. Александра дала сестре своё красивое платье, шубку, муфту и сказала к кому обратиться.
Клара, как только подошла к конторе, достала помаду и зеркальце и быстро накрасила губы.
Возьми, сказала она подруге, и ты накрась, помада в тон нашим красным беретам.
Не буду, я никогда не красилась.
Мы городские и взрослые, идём на работу устраиваться, так что бери и намажь губы помадой, приказала Клара.
Рая вздохнула и неумело, кое-как, накрасила губы.
Девушки отыскали контору и вошли прямо к начальнику.
Кем же вы хотите работать в порту? Спросил с улыбкой мужчина, лет сорока с очень усталыми глазами, разгладив густые усы.
Смелая Райка ответила:
Лебёдчиками!
Мужчина, которого звали Алексей Иванович, хохотнул и произнёс:
Ну и ну! Прямо на корабли я вас так и пустил! К нам иностранные суда бывает, приходят. Хотите, чтобы таких красавиц заграницу увезли, а меня посадили, как «врага народа»? Нет! А вот поработайте сначала операторами на телефонной станции, поучите английский язык и месяца через три, может, переведу вас приёмопередатчиками. Мы начали строить четвертый и пятый причал, вот ты самая шустрая туда и пойдёшь. Остова уже вбили, настил бросили, а подругу можно на третий, или иди ко мне секретарём, а то одолели меня эти и бумажки, надо всё в порядок привезти и вовремя отвечать на них, а времени нет, хоть ночью сиди!
Рая обрадовалась и спросила:
А когда выходить?
Да, хоть, завтра! Утром приходи оформляться с документам. Можешь сходить в пятый трюм, найдёшь Толика он на кране, занимается разгрузкой, всё и объяснит, будете с ним в паре работать, а Мария, твоя сменщица тебе под расписку товары сдаст. Но, через три месяца! В основном, работа бумажная получаешь грузы, ты должна всё чётко зафиксировать и сдать сменщице. Анатолий краном переместит ящики из трюма на палубу, а дальше, уже другой кран доставляет на берег, правда кранов не хватает, спасаемся, пока, ручным трудом грузчиков. Так что, вы с Толей будете отвечать за содержимое в трюме, он за сохранность ящиков, а ты за товары, поняла? Сейчас, я выпишу пропуск для Паши Ободовко, скажите, что идёте знакомиться с будущей работой. Подойдите ко второму причалу, там работает Паня Яголенкова или можно Марину Кокорину из первого трюма спросить, она как раз в пятом трюме помогает, запарка у нас, не хватает людей. Поспрашивайте, они вам лучше на месте объяснят и покажут, что надо делать. И последнее. Здесь строго, учтите ремонтная военно-морская база, тоже тут, не только торговые корабли заходят, должна быть дисциплина и серьёзное отношение к делу, так что осваивайте профессию, работы много. Да будьте поосторожней, заключенные работают на ручной разгрузке у кораблей, близко к ним не подходить и одеваться по-рабочему, понятно? Есть вопросы?