Я подошел к стражникам у ворот и оглянулся вслед дочери кузнеца она шла, глядя куда-то ввысь, и улыбалась.
Зачем в город? хриплый голос сурового смотрителя прервал идиллию.
Я иду в храм.
Тебя в город нельзя пускать, ехидно вклинился второй смотритель, не то что в храм
Он зашелся кашлем, напарник подхватил его и поволок в хибару, которая была рядом, прошипев мне:
Стой здесь или в город не попадешь!
Когда стражи ворот скрылись внутри, я осмотрелся внимательнее. Передо мной был широкий проем в массивной стене, обрамленный высокими бойницами с узкими окошками. Рассмотреть что-либо через них казалось невозможным, но ощущение того, будто за мной наблюдают, четко шло именно оттуда. Прямо на уровне этих проемов заканчивались створки невообразимых ворот. Каленое железо обрамляло и удерживало огромные шлифованные камни. Рассветное солнце заставляло отражения в них становиться зеркальными, из-за чего глыба теряла свою материальность, словно можно пройти сквозь нее. Слабое темно-фиолетовое марево ложилось на округу.
Эй, ты же соратник Драгана, ты был в Глубинной роще с нами! донеслось откуда-то сверху. На голос я поднял голову.
Тебя велели провести к храму, как только ты придешь, со стены выглядывал веселый энтузиаст. Сейчас я впущу тебя.
Прости, но я тебя не знаю.
Мы не знакомы, но тебя знают все, кто там был, и парень скрылся из виду.
«Интересно», подумал я, а меж створок уже появился просвет, в который легко можно пройти.
Ворота тихо закрылись за мной. Веселый парень, кричавший со стены, встречал меня.
Идем! Елизару сообщат о прибытии. Необходимо начать ритуал как можно скорее, потому что это в твоих интересах.
От ворот вела широкая аллея, по которой мягко стелились рассветные лучи, но мы пошли вдоль стены. Маленький переулок, где два человека могли лишь с трудом разминуться, опоясывал весь город. Просторным местом, кроме Входной площади у ворот, в этом кольце оказался хозяйственный двор городского хранилища. Добравшись туда, я поразился педантичной чистоте, царящей на каждом метре, увиденном мной. Мы вошли внутрь этого здания. Поражаться я не перестал, ведь такая чистота сопровождалась отсутствием других людей. Мой спутник спешил, поэтому все вопросы я отложил на потом. Мое внимание переключилось на комнаты, через которые мы проходили. Большей частью нам встречались просторные пустые залы. Все обрамлено резными узорами каждая деревянная часть: двери, полки, шкафы и столы. Множество символов и узоров сплетались в единые повествования. Даже на полу были начертаны различные схемы и знаки. Но разбираться в этом было некогда, точнее задерживаться не настроен мой провожатый. Когда я остановился у огромной винтовой лестницы, уходящей глубоко вниз и лишь на пару этажей вверх, то был отдернут за руку с шипящим: «Пойдем!» Куда только делась дружелюбность, льющаяся из него ранее. Так мы вышли в длинный коридор, в конце которого светился яркий свет. Стены в нем плавно перетекали из резных деревянных в гладкие мраморные, украшенные декоративной ковкой. Когда глаза адаптировались к яркому свету, после сумрачного хранилища, мой взгляд попытался охватить всю панораму просторного помещения. Длинный и высокий зал просто светился отблесками стен. С балкона, куда мы вышли, открывался прекрасный обзор.
Мы прошли к стене слева и спустились по боковой лестнице. Устланный мохнатыми коврами пол жалобно щелкнул, и вокруг моих ног уплотнился воздух. Чем больше я подходил к центру храма, тем сильнее сжимало меня. Это ощущение поднималось выше, пока не достигло моего горла. Плотное невидимое кольцо сдавило мою шею. Я пару раз хрипнул, на что паренек, пришедший со мной, лишь выжидающе посмотрел. Молча и безразлично. Меня наполнила злоба, я вспомнил о своем кулоне и сконцентрировался на своем дыхании. Шарик без моих каких-либо усилий раскрутился, разливая тепло по телу. Я задержал дыхание на миг, и со всех сил вдохнул полную грудь. Кислород хлынул в легкие так стремительно, что я подавился им и закашлялся. Мне хватило одного прыжка, чтобы дотянуться к моему провожатому. Резкий выпад вперед плечом опрокинул его на мягкий ковер, а из носа пустил кровь, оставляющую слипшиеся пятна ворсинок. Пока дыхание нормализовалось, парень медленно поднялся и так же медленно стал в стойку, будто держал натянутую тетиву. От его ладоней начал исходить жар, колебля воздух. Заметив это, я выхватил клинок и сорвался с места. Я старался обогнуть по кругу, появившегося соперника, но добрался к первой же колонне и укрылся за ней от шквальных залпов пламени. Стрелку необходимо было только шевелить кистью у плеча, чтобы раз за разом отправлять к цели очередную стрелу. Он не давал мне даже выглянуть. Пока источник угрозы оставался на месте, мною перебирались варианты, как склонить исход схватки в свою сторону. Когда мое укрытие затрещало, обещая вскоре обрушиться пришло время действовать. Один из обломков, который лежал у самых ног, аккуратно был схвачен моей левой рукой. Правая же с силой воткнула в еле стоящую колонну клинок. Я запрыгнул на него и приготовился. Колонна не выдержала. Ее куски разлетелись в стороны, и я нырнул сквозь пыль и крошево, одновременно бросая в противника мраморный снаряд. Мой залп угодил в локоть, выставленной вперед руки, и увел очередную огненную стрелу в сторону. Я ощутил, как она скользнула рядом, обжигая мне голень. Приземлившись, сделал кувырок и выставил стопу. Благодаря инерции это движение угодило в грудь нападавшего и сбило его с ног.
Остановись! голос принадлежал Елизару. Он остановил меня, когда избиваемый мной уже захлебывался кровью.
В чем дело? прокричал я, поднимаясь с обмякшего тела. Это ты подстроил?
Скажу откровенно: ты не мог участвовать в таинстве! Эта честь была заслужена Правидом. Теперь его заменишь ты.
Елизар, мне такие игры не по душе.
Вижу, что ты не испытываешь ко мне доверия. Прислушайся к моим товарищам. Воислав и Драган согласились со мной, и их уверенность в тебе укрепила и меня в решении, хоть я и сомневался.
А проиграй я ему, я покосился на слабо дышащее тело Правида, что тогда?
Действо прошло бы без твоего непосредственного участия. Прекратим этот разговор, нам пора!
Да, но мы еще не закончили!
Елизар согласно кивнул и прошел через зал от главного входа к дверям, ведущим на задний двор.
Глоток свежего воздуха и беглая оценка окружения еще больше взбудоражили мое состояние. Небольшое пространство с огромной чашей на пьедестале. У постамента стоял тот самый голем, поглотивший глубинчика. На него я уже реагировал спокойнее. Несколько людей ждали нас. По их удобным, на мой взгляд, одеждам и доспехам я предположил, что вне таких собраний они являют собой элитных командиров.
Елизар, суровое ты подобрал охранение для ритуала.
Искусные предводители умелы во всем. Все, что произойдет здесь, исполнится их делом. Используйте шар! повелительно обратился он к присутствующим. Ты, Алекс, подойди к ним и повторяй все действия!
Таким развитием событий я остался недоволен, но пошел. Вершитель ритуала остался позади, чтобы наблюдать за действиями нашей четверки «жрецов».
Я постарался почувствовать себя комфортнее в этом деле. Каждый взгляд на Храмовую чашу ввергал меня в это состояние. Не зря она является центром ритуала. Ее история может очень пригодиться. Но каковы же у чаши свойства? Теперь я сама наблюдательность, и роль чудесной емкости откроется мне.
Процесс запущен. Мы выстроились полукругом перед постаментом. Я стал крайним справа, а перед нами на подставке лежала зеленая сердцевина, вынутая из голема.
Готовимся к замене, мерно произнес один из напарников, но кто именно я не видел. Меня занял шар, напоминающий игрушку для предсказаний.
Далее стали разыгрываться роли. Второй слева жрец-воитель плеснул в чашу жидкость с острым запахом, не давая ей пролиться движениями рук. По щелчку первого чаша вспыхнула, третий резко вскинул руками, и порыв воздуха влился в пламя. Я тоже не растерялся и, сконцентрировавшись на чаше, раскрутил свой медальон. Все смотрели на меня и ждали, ведь я даже не двигался. Уже было появившуюся ухмылку на их лицах, стерла вспышка, расползающегося в стороны, огня. Он полился словно кисель за края, стекая на каменного пленника.
Теперь же мы вытянули руки перед собой. Теряться в действиях я не мог, поэтому повторял за остальными. Воспоминания об установке тотема на краю рощи помогли мне. Так же сосредоточив внимание на ощущениях в ладонях, я направил энергию в чашу. Откуда-то пришло понимание, что суть в самой чаше, и ее наполнение ни к чему. Голем так же неподвижно взирал на нашу четверку, а я смотрел в его грудь. Казалось, еще чуть-чуть, и он исчезнет в мареве, окружившем Храмовую чашу. Когда ее силуэт почти скрылся в кремовом облаке, тогда пришла очередь зеленой сердцевины. Двое средних манипуляторов подошли к ней и протянули тонкую нить, соединившую шар с големом. Я оглянулся, но Елизара не увидел. Проделав манипуляции с нитью, все снова стали на свои места и устремились взглядом к чаше. Над ней уже высился сын знавца, устроивший этот ритуал. Легким движением он приподнял край священной посудины. С другой стороны на каменную фигуру полилось нечто мутное, почти прозрачное, но искрящее. Такой, наверное, была бы лава из недр земли, будь она прозрачной такая же горячая и обжигающая.
Голем стал растворяться в льющемся потоке. Он не плавился, его тело просто становилось нематериальным и сливалось с призрачной лавой. Такой же становилась и связующая нить. Это состояние постепенно приближались к шару на подставке. Тот, едва растворение коснулось его, задрожал и начал плавно стекать по стальным прутьям на землю.
Снова включились в процесс его вершители. Сердцевина освободила животное, хранящееся в ней, но это было уже совсем другое создание. Я подскочил к нему, мигом убрал сгустки, окутывающие освобожденного, и взял его на руки. Фырк не шевелился, но был теплым, хоть и сильно мокрым.