Когда Радмила поднялась со звериной шкуры и села, то сразу, не одеваясь, взяла в руки клинок и принялась рассматривать:
Ты придумал, как хочешь усилить свое оружие?
Еще даже не задумывался. Ты мне сейчас поможешь подобрать отличный вариант.
Но я же не знаю, каков ты в бою.
Не знаешь? удивленно спросил я, на что она смущенно хихикнула. Мне ни к чему получить несколько новых дырок, стоит держать противника в отдалении.
Именно! глаза ее сверкнули. Я сделаю так, что твое лезвие будет пронзать врага, не касаясь его.
Да, ты отлично придумала! С таким козырем я буду в большей безопасности.
Козырем? Что это такое?
То, чем я смогу склонить чашу весов в свою сторону.
Ты станешь новой силой в этой партии. И к кому ты примкнешь?
Это зависит от Елизара. Мне нужно определить свое место, а уж после оглядеться по борющимся сторонам.
Пока ты здесь, со мной, Радмила прижалась ко мне, поцеловала в шею и встала, завернувшись в свой кожаный плащ.
Мастерица подошла к горну и, положив мой клинок на наковальню, стала готовить инструменты. Один раз она прошлась мимо меня к столу у стены, позволив мне насладиться ее изящными изгибами, и взяла несколько молоточков. Положив их рядом с лезвием, девушка принесла из комнатки со стойками небольшую шкатулку. Это была безупречно гладкая железная коробочка со странным изображением на крышке.
Небольшой ромб обрамляли четыре фигуры. Одной из них было создание, походившее на питомца Драгана, остальные три мне были неизвестны. Окружала их тоненькая трехжильная колючая ветвь, плотно переплетенная и словно сдерживающая могучих чудовищ. Крышка с этим рисунком откинулась, обнажая множество разнообразных приспособлений для нанесения орнамента на сталь: крючки, зубила и дыроколы всех величин. Все необходимые приспособления заняли свои места рядом с клинком, и шкатулка отправилась на пол. После Радмила поместила лезвие моего оружия в горн, раздув при этом тлеющий жар.
У нас есть еще чуточку времени, пока раскалится твой клинок, она обернулась ко мне, стоящему рядом, и снова прильнула.
Наш поцелуй прервал мальчишка. Мы мигом завернулись в лисий плащ, плотно прижавшись друг к другу. Паренек, несшийся на всех парах, остановился и оторопело уставился на нас.
Лучик, быстро наверх! сказала его сестрица. Тот мерно сделал пару шагов назад и рванул, выскакивая по лестнице скорее из подвала.
Лучик? весело поинтересовался я.
Его зовут Лучезар, для меня же он просто Лучик, после этих слов нам не удалось сдержать смех.
Мы еще раз коснулись губами, и лисичка, стоявшая в моих объятиях, кивнула:
Сталь готова, я приступаю.
Красное лезвие легло на наковальню. Девушка сходила и окунула в воду ладонь, после слегка сбрызнула клинок. В ее руке оказалось самое маленькое зубило, которое она прислонила к пылающей грани. Радмила запела. Зазвучал самый прекрасный голос в мире в завораживающем напеве. Сложная обширная мелодия опьяняла до такой степени, что на моих глазах проступили слезы, а по телу побежали мурашки. Легкие удары молоточком пускали скользить инструмент, наносящий рисунок, будто он знал, куда ему следует сворачивать и как глубоко вгрызаться в сталь. Постепенно одно орудие работы сменялось другим, и каждое из них сопровождалось своим напевом. Также я заметил, что Радмила использует различные мотивы, даже используя один и тот же инструмент. Звонкий голос ложился на резной узор, создавая колебания в стальных предметах. В целом весь процесс опирался на определенную песнь с множеством различных вариаций в ее исполнении.
Девушка, сосредоточенная и аккуратная, линию за линией выводила нужные начертания. Закончив с одной стороной лезвия, она снова положила клинок раскаляться, после обернулась в мою сторону:
Половина готова. Пока подготовится вторая, нам неплохо бы навестить мою тетушку.
Это она должна наполнить рисунок на лезвии дополнительными свойствами?
У нее лишь есть нужные ингредиенты.
Тогда пошли к ней, но сначала стоит одеться! Или ты не против прогуляться, завернувшись в одну накидку?
В следующий раз, но пока натяни что-нибудь, иначе можно и простыть, улыбаясь, отвечала мастерица.
Выйдя за двор, лисичка заспешила вперед, но резко остановилась и прижалась спиной к моей груди. Я крепко обнял эту игрунью и прошептал ей:
Выйдя за двор, лисичка заспешила вперед, но резко остановилась и прижалась спиной к моей груди. Я крепко обнял эту игрунью и прошептал ей:
Мы светимся еще ярче! потом уже в полный голос сказал. Направляй, ведь я еще не знаю, где искать твою тетю.
Мы медленно пошли бок о бок. Мы молчали. Мы погрузились каждый в свои мысли. Солнце уже готовилось к тому, чтобы начать свой путь за горизонт. Оно окрашивало все вокруг в насыщенные желтые тона. Радмила шла чуть впереди между редкими небольшими хижинами. Иногда она поворачивалась ко мне с легкой улыбкой, но почему-то ее глаза были полны растерянности. Я тоже не был спокоен. Основной мыслью в моей голове засел вопрос: «Как мне быть с этой девушкой?» Однозначно, сейчас я не намерен оставаться здесь, но покидать столь милую лисичку не хотелось. Я усиленно улыбался. Радмила заметила это и несколько облегченно вздохнула сама. Все идет как надо!
Мы пришли, остановила меня моя спутница. Я сейчас зайду и обо всем договорюсь.
Да, иди одна! Я пока побуду здесь.
Я мигом, снова повеселев, девица-мастерица зашмыгнула в дом.
Я присел на траву напротив двери, упершись спиной в бочки полные зерна, и стал перебирать камушки, которые попались мне под руку.
Центральной фигурой, самый большой камушек, несомненно, будет Елизар. Три больших камушка, выстроенные в линию с ним: Ратибор, Драган и Воислав. Еще три под ним это Дерем, Хойт, Яромир. Над всеми расположился Великий Велизар, и наравне с ним Истислав с Младушем. Один камушек воткнул в стороне обозначил себя. Куда же определит меня встреча с центральной фигурой: к собратьям Елизара на Ветреную гладь или к Елизаровой троице в военный совет? Однозначно, пока я выступаю против кир, но мало ли как обернется.
С этой мыслью поднял голову и посмотрел на солнце, так же, как в детстве, до тех пор, пока свет прекратит резать глаза, и я увижу четкий, с зеленым отблеском, яркий круг.
Мне стало скучно. Что я тут делаю? Играть камушками не так уж и занятно. Захотелось поскорее опробовать бесконтактное лезвие, удивляя им противника. Хотя если это так легко приобрести, то в масштабной битве, более серьезной, чем моя предыдущая, мне будут противостоять орудия убийств с самыми различными свойствами. Радует, что разящая основа моего клинка, выполнена из качественного материала. Также выгодным приобретением будет такой же качественный доспех. Но и это лишь дополнение к главной идее, которая теплилась во мне с того момента, когда сведущий человек одарил меня амулетом с каменным шариком. Множество открытий я уже сделал, используя его. Свойства кулона выгодно способствуют моим успехам.
Вышла Радмила, держа в руках массивный сверток:
Я все получила, чтобы провести выделку.
Я поднялся с земли, прикоснулся к амулету на шее и кивнул ей:
Ты справишься? сказал с улыбкой.
Я весьма умела, укоризненно посмотрела на меня мастерица. Скоро ты в этом и не сможешь усомниться.
Надеюсь не на твое умение, а на твое чутье. Оно ведь у тебя, как у лисы.
Радмила ошарашено остановилась:
Ты почувствовал это?
Я кивнул.
Моя мама всегда говорила, что чувствует мои замыслы, и всегда поддерживала, девушка подошла ко мне и коснулась ладонью моей груди. Я знала, как лучше поступить, и это передавалось ей. Считаю, мой выбор всегда верен, и ни о чем не жалею.
Мне приятно это слышать, особенно от красивой лисички. И все-таки забавно, что я напомнил тебе твою маму.
Ты такой же красивый, мы снова играли друг с другом.
А ты весьма проницательна.
Я знаю, она победно ухмыльнулась, входя в дом.
Мы спустились вниз, и мастерица сразу продолжила занятное дело, напевая себе ту же мелодию, что и раньше.
Пока ты работаешь, я пройдусь до ворот есть одно дело, я положил лекарство в свою сумку и закинул ее на плечи.
Я все закончу, будь спокоен!
Легкий поцелуй в ее нежную шею, и я вышел наружу.
Солнечный свет бил в стены города, ослепляя меня, словно пытаясь преградить мне дорогу, не пустить дальше. И хоть он заливал все в зоне видимости, но общая картина становилась мрачнее с каждым моим шагом. Ощущение отвращения наполняло меня. Там впереди нечто мерзкое и чуждое самому человеку. И пока я шел, солнце жгло, пытаясь избавить мир от таких жутких чувств.
Впереди творился переполох, но разглядеть его из-за солнца не удавалось. Постепенно вырисовывались фигуры, уже почти не движущиеся и молчаливые. Темными пятнами маячили балахоны двоих из них, еще один лежал на земле, поддерживаемый напарником. Я подошел к ним, но на меня никто не обратил внимания. Людьми в темных одеждах оказались светлины, которых я уже видел со смотровой городской площадки.