Я выполнила задание, а остальное ерунда, она откровенно клевала носом, я объясню, что переживала нервное потрясение, поэтому и ушла из госпиталя, девушке стало смешно. Шофер ласково забрал у нее термос:
Сказал же я, поспи, дворники шаркали по залитому дождем стеклу, ехать еще часа полтора. О евреях, я, значит, не закончил. Был такой раввин Горовиц, сын знаменитого капеллана, героя войны
Ирена его не слышала. Девушка свесила голову на плечо, подрагивая длинными ресницами. Дядюшка Линкольн улыбнулся:
Пусть подремлет. Она похожа на рава Горовица, у него младшую сестру звали Иреной, в честь мисс Фогель, красные огоньки грузовика скрылись за поворотом шоссе.
Пасадена
Исцарапанная пластинка кружилась на старом проигрывателе. Игла подскакивала, запись хрипела. На потрескавшейся пластиковой крышке валялись скомканные салфетки. В открытых консервных банках пышно расцвела плесень.
В темной комнате пахло нечистотами, пыль затянула колонки проигрывателя. В углах свалили груды растрепанных блокнотов. Ворохи пожелтевших листов заполняли неразборчивые каракули. На разложенном диване сбилось в комок пропотевшее постельное белье.
Башни книг загромождали комнату, оставив узкую тропинку, ведущую к неубраннному столу с возвышающейся на нем пишущей машинкой. На спущенных гардинах, на ободранных стенах и даже на зеркале трепетали листки, покрытые кривыми, словно написанными детской рукой, буквами.
Тусклый луч фонарика прорезал темноту. Ник поднял руку с зажатой в ней опасной бритвой. Он не помнил, что ему надо сделать:
Я ни о чем не помню, кроме диссертации, понял юноша, сегодня мир изменится, физика станет новой. Я подарю человечеству путешествия во времени, мы сможем вернуться в прошлое и изменить его, Ника беспокоило отсутствие матери. Он давно не слышал ее тихого голоса, не ловил звук сухого смешка:
С конца зимы или раньше, вспомнил юноша, но я уверен, что мама здесь. Она не хочет мне мешать, как не хочет делать это профессор Фейнман, наставник предложил заехать за ним, но Ник отговорился тем, что перед публичным выступлением ему надо побыть одному:
Ты прав, весело признал Фейнман, я начал бы тебя гонять по тексту, а ребята из ФБР простые люди, они далеки от теоретической физики
Ребята из ФБР не сказали ни слова, когда несколько дней назад Ник появился на пороге бунгало с ящиком в руках. Машину времени пришлось перевозить в Калтех в два приема. Ночной охранник, проинструктированный Фейнманом, выдал Нику ключи от аудитории, где должна была состояться защита:
Туда никто не зайдет, подмигнул профессор Нику на последней встрече, я понимаю, что ты хочешь отрепетировать выступление, но, честно говоря, Фейнман положил ладонь на том диссертации, это проформа, я дал бы тебе звание и без защиты, Ник отозвался:
Моя мама, его голос показался Фейнману хриплым, защитила две диссертации по физике и математике, и не в двадцать один год, Нику стало стыдно за свою лень, а в восемнадцать. Однако она не получила Нобелевку, а я получу, Фейнман хмыкнул:
Соревнование это хорошо, оно подстегивает производительность, однако дар твоей матери был неповторим, другого такого нет, он передал Нику дымящийся косячок марихуаны, Инге, то есть профессор Эйриксен, талантлив, но, как говорится, он звезд с неба не хватает, Ник с этим соглашался, подожди, мы номинируем тебя на Нобелевку, лет через пять
Ближайшие пять лет Ник намеревался провести за совершенствованием машины времени. Пока зазор, как он это называл, насчитывал только сотые доли секунды:
Но все работает, установив конструкцию в семинарской аудитории, Ник ее проверил, ученый совет будет впечатлен, о готовой диссертации юноша не думал:
Все ерунда, он опять поднес руку с бритвой к лицу, главное я им скажу на словах, то есть покажу, он намеревался принести на ученый совет и новые рукописи:
Фейнман просил меня побриться, или нет, Ник завороженно смотрел на блеск лезвия, не помню, ничего не помню, он огляделся, сумка с рукописями здесь, старушьечьего вида сумка на колесиках загромождала проход, надо проверить, что внутри за бумаги, мысли Ника прыгали в голове:
Или не надо, я сложил все нужное, он обернулся, хотел бы я, чтобы мама сейчас была со мной, он ожидал прикосновения прохладной руки ко лбу, веяния горьковатого запаха цитрона:
Или не надо, я сложил все нужное, он обернулся, хотел бы я, чтобы мама сейчас была со мной, он ожидал прикосновения прохладной руки ко лбу, веяния горьковатого запаха цитрона:
Мама не придет, Ник бесцельно повертел бритвой, она не появится, пока машина не начнет работать по-настоящему, в зеркале отражалось исхудавшее лицо. Под лазоревыми, воспаленными глазами залегли темные круги. Сальная копна золотисто-рыжих волос спускалась на затрепанную майку. В длинной бороде застрял сигаретный пепел:
Какая разница, Ник почувствовал усталость, зачем бриться и переодеваться? Научному совету все равно, как я выгляжу, главным будут мои слова, в последние недели он не думал даже об Ирене:
Она обещала приехать, Ник потер руками лицо, но не сейчас, а когда я защищу диссертацию. Сегодня я стану доктором наук, он взглянул на перемотанный изолентой телефон, надо позвонить в Лондон с новостями или не надо?
Третьего дня, вернувшись из университета на машине ФБР, Ник испугался, что русские могут подслушивать его разговоры:
Надо было пустить ребят домой, чтобы они все проверили, обругал себя юноша, русские не дремлют, они побывали и в Ардморе, в еще большей глуши, Ник боялся, что, несмотря на охрану, его похитят:
Тетя считает, что маленькая Марта жива, сухие губы затряслись, но, что, если ее давно убили? Русские читают мои мысли, Ник обхватил руками голову, Фейнмана обвиняли в связях с СССР, юноша раскачивался из стороны в сторону, что, если и машина ФБР и ученый совет и университет только декорации? Что, если меня давно вывезли из Америки и разыгрывают комедию, теперь Ник знал, что ему надо делать, они нашли похожего на Фейнмана ученого, а остальные вокруг меня куклы
Сунув опасную бритву в карман выцветших шорт, он огляделся:
Я давно думал об этом, окна покрывала фольга, рулон здесь. Теперь они не смогут прочесть мои мысли и не остановят меня, Ник нацепил на свои кудри подобие шлема из фольги. Взявшись за тележку, юноша на мгновение остановился:
Меня расстреляют. Но лучше смерть, чем жизнь в СССР, он с отвращением отшвырнул с дороги картонную коробочку от гамбургера:
Они построили Макдональдс, а так называемый Тихий океан это Черное море. Но сегодня я раз и навсегда покончу с ложью. Им не видать моей машины, как своих ушей, тележка подпрыгнула, Ник зашаркал к двери.
Шаги Ирены отзывались эхом под сводами галереи розового гранита. На обсаженной пальмами зеленой лужайке валялись студенты. Теплый ветер развевал вышитые рукава просторных блуз, солнце играло в волосах девушек. Мимо Ирены прогрохотала доска для скейтборда. Юноша в шортах крикнул:
Прыгай, милашка, я тебя покатаю, Ирена весело улыбнулась:
У меня есть парень, но спасибо, скейтбордист разочарованно хмыкнул:
Ему повезло, а мне нет. Кому не везет в любви, тому везет на экзаменах, Ник научил Ирену стоять на скейтборде:
Я падала, а он меня поднимал и целовал, у девушки защипало в носу, мы поехали к серфингистам, танцевали, купались в океане, они провели ночь в просоленной каморке, на брошенном на дощатый пол матраце. Рядом гремела музыка, рокотал прибой. Ник показывал ей созвездия, на горизонте мерцали огоньки рыбацких судов. Ирена остановилась:
Я люблю его, она почти ожидала услышать холодный голос бабушки, я по-настоящему его полюбила. Я пришла к нему не сама, но Ник об этом никогда не догадается. У меня нет и не будет соперниц, Ирена послушала шелест пальм, зачем это все, девушке стало тоскливо, зачем мне нужна власть над миром, что я хочу сделать
Она добралась до дешевого мотеля напротив дайнера еще до рассвета. Дремющий за стойкой портье-мексиканец выдал ей ключ, не потребовав документов и денег:
Он тоже меня не вспомнит, Ирена сверилась с часами, с моими талантами я всегда обеспечу и себя и Ника. Мы можем жить спокойно, как остальные. Я хороший психолог, я защищу диссертацию и открою свою практику, острые листья пальм затрещали на ветру. Ирена поежилась:
Я не слышу голоса бабушки, но она здесь, поняла девушка, она у меня в крови, от этого никогда не избавиться, падая на сыроватые простыни в унылом номере мотеля, Ирена не забыла вытащить из саквояжа купленную в лавке старьевщика шахматную доску. Она всегда начинала утро с взгляда на расположение фигур: