Девять дорог жизни. Поэзия - Терентiй Травнiкъ 3 стр.

То, как она стихи писала 
Он не любил, но позволял
Ему читать  она читала,
А потому он это знал:

Как выглядят её томленья,
Её капризы и сомненье,
Чем опечалена она,
Растрогана, удивлена 

Всё полагалось ей на лист
Тетрадный И из переплёта
Так, словно бы из-за кулис,
С углов, подёрнутых тенётой,

Минуя шутовство похвал
Написанное вынимала
Она, и он ей позволял
Ему читать  она читала

И в этом полунаслажденье,
Полунамёке наконец 
Угадывалась, без сомненья,
Природа любящих сердец.

Всё было мило и уютно.
Там, где обычно мир да лад 
Судейство шалостей дебютных
Снисходит даже до наград.

И он, дослушав, улыбался,
Прося её читать ещё,
А сам, едва заметно, щёк
Её румянцем любовался

Скоро затянет туманом поля,
Беложемчужным осенним туманом.
С детства хотелось мне стать капитаном,
С детства мечтал я коснутся руля.

Встану утрами я рано-прерано,
В час, когда плещется в алом земля.
Знаю, что ждут своего капитана
Эти туманы и эти поля.

Выверну румпель и выставлю к югу:
На воду вёсла!  и бот поплывёт.
К землям невиданным выстрою стругу 
Тридцать шесть кабельтов: полный вперёд!

Ветер солёный несут океаны,
Путь указует отважный бушприт.
С детства мечталось мне стать капитаном 
С детства мне снится большой синий кит.

Так каждый год по туманам осенним
В плаванье шёл я удобства призрев,
И проходил я ступень за ступенью
Рифов коварство и пение дев.

Сколько земель неизведанных, новых
Я повидал огибая поля,
Но отдаю без сомненья швартовы
Край мой диковинный, край мой сосновый 
Жить не могу и любить без тебя!

Ты о сердце не думай  оно выше дум,
Оно глубже, чем ты это можешь представить.
Оно видит насквозь твои совесть и ум,
Оно знает твои исключенья из правил.

Ты о сердце не думай: устроено так,
Чтоб без отдыха сердце работать умело,
Чтоб пред Духом ты был и доступен, и наг
И несло б твою душу бессмертную тело.

Ты о сердце не думай  ты только молись
За него, чтоб силенок сердечку хватило,
Чтоб хватило любви и тепла, окажись,
Ты с душою и телом у самой могилы.

Ты о сердце не думай  оно на века:
Оно ищет ответ для тебя на вопросы.
Он будет стучаться и биться пока
Не предстанешь пред ангелом русоволосым.

И тогда оно встанет, чтоб вышла душа 
Неудобно душе на ходу делать это:
Выползать, выходить, выбегать, вылетать 
Вылетать к бесконечно желанному свету.

Обернется душа и увидит его 
Твое сердце уснувшим  навечно уснувшим.
Ты о сердце не думай  им занялся Бог,
Значит, как отдохнёт, так запросится в душу.

И в душе уходящей забьётся оно,
Молоточком забьётся, на диво хорошим.
И душа, напоследок взглянув на венок
С ним навечно оставит несъемную ношу.

Всю радость и злобу, тоску и печаль,
Восторги, сомненья, обиды, тревоги,
Всё то, что желанно и то, что не жаль 
Вобрали в себя написавшего строки

И если тебе доведется читать
Иль слушать ритмическое построенье
Кого-то, то лучше тебе это знать,
Что в нем и отрава есть и исцеленье

И то, как природа расслышит твоя
Стихи или прозу  не столь это важно 
Она либо бросит за борт якоря
Иль без объяснений в причале откажет.

Всю радость и злобу, тоску и печаль,
Восторги, сомненья, обиды, тревоги,
Всё то, что желанно и то, что не жаль 
Тебе отдают написавшего строки

Один убит, другой расстрелян,
А этот в петлю сам полез:
Писать стихи  на самом деле
Ошейник, нежели венец.

Писать стихи  на самом трудном
Пути, что в поле столб, стоять:
Стихосложенье неподсудно,
Но сочинившего  распять!

Несоответствие заметить
В том, как он пишет и живёт,
И убедившись, высечь плетью
Сперва, а после и под гнёт!

Давить и гнуть, покуда хватит
Распущенных приказом рук,
А там и бирочку на ватник
Да в пояс топорище, друг

Один убит, другой расстрелян,
А в этого всадили нож:
Писать стихи на самом деле 
Легко, как бить в упор по цели!
Но только вот, когда ты всех
И вся, и всё переживёшь.

Один убит, другой расстрелян,
А этот в петлю сам полез:
Писать стихи  на самом деле
Ошейник, нежели венец.

Писать стихи  на самом трудном
Пути, что в поле столб, стоять:
Стихосложенье неподсудно,
Но сочинившего  распять!

Несоответствие заметить
В том, как он пишет и живёт,
И убедившись, высечь плетью
Сперва, а после и под гнёт!

Давить и гнуть, покуда хватит
Распущенных приказом рук,
А там и бирочку на ватник
Да в пояс топорище, друг

Один убит, другой расстрелян,
А в этого всадили нож:
Писать стихи на самом деле 
Легко, как бить в упор по цели!
Но только вот, когда ты всех
И вся, и всё переживёшь.

Как будто мёда в молоко
Налили: осень и туманы
Под утро пишется легко:
Иду строфою, как баштаном,

И спелых дынь и вкус, и цвет
Стекают по листу Поэт,
Так разве же она испросит
Произволенья у тебя? 
Завалит в гости это ж осень!
К тому ж, конец календаря:

Ноябрь. Слякотно, и вот он 
Позднеосенний стылый штрек:
Летит и прилипает к стёклам
Знакомый с детства мокрый снег.

Сегодня мне спешить не надо,
А потому  особый шик:
Цикорий, долька мармелада
И в ноги  теплый половик.

Мир отложить, остаться дома
И жизнь по капле принимать?
Есть кошка, угол и солома:
Залечь, зарыться и писать 

Писать письмо своей любимой 
Едва поскрипывать пером!
Да в фиолетовых чернилах
Его, как водится, купать,
Им кончик носа щекотать 
Так, по-простецки Как же мило
Всё это  достаю тетрадь!

А за окном туман Да снег
Идёт в три четверти от силы,
Ещё листва в углах картины,
И пишущий под снегом милой
Своей цидулку человек

Городской ли, деревенский 
Я не знаю, только я
Обладаю самым членским,
Полноправно-полноценским
Партбилетом! С ним, друзья,

Выезжаю на природу 
На собрания её:
Так проходит год за годом
Жити-бытие моё.

Я из партии зелёной,
Из союза простецов.
Мне по нраву быт избёнок
И доверчивость птенцов.

Я не мажу мимо цели,
Потому как, в самом деле,
Цель не ставлю я, друзья, 
В этом тактика моя.

А живу, чем днесь случится,
Что пошлют  тому и рад,
Мне  журавль и синица:
Потому всегда богат.

Потому всегда спокоен,
Что свободен я и волен
Не желать и не иметь,
А идти, бежать, лететь
Вместе с ангелом своим 
В город Иерусалим!

Знаю, город где-то рядом 
Говорят, что он в саду:
Между саженцев и грядок
Я Небесный град найду.

Там, где пасека, и в мае
Вишня с яблоней цветут,
Где колосья в рост встают,
Там и есть начало рая,
А где брошен злат-ларец,
Там и бедам, и печалям,
И страданиям конец

Светлой памяти моей мамы

посвящается

Что-то не так в этих паузах лета,
В этих подстройках к мензуре дождей
Что-то не так: не по краю разметка
И не по абрису вырез идей.

Что-то не так в этой перестановке
Слов в приготовленной к читке строке.
Что-то не так, словно с должной сноровкой 
Чья-то потеха ли, просто ль уловка 
В мятой шпаргалке, зажатой в руке

Хочется не повторяться в советах
Ни знатоков, ни досужих зевак:
Что-то не так в расфасовках, поэты,
В стопках и свёрточках что-то не так.

Осень: в чернильнице жухлые листья,
Стынут чернила  по краю ледок.
Хищно крадётся, так, словно по-рысьи,
Солнце, багряня собою восток.

Раннее утро с полуднем не спутать:
Раннее первым утюжит чердак.
Мытый, побритый, одетый, обутый
Я прихожу с поэтических суток
После дежурства, но что-то не так.

Чай «изпакетный» с горелым омлетом;
Письменный  бывший отцовский верстак.
Всё в духе жанра, всё в рамках поэта,
И всё равно, что-то так  и не так.

Где-то в душе, где-то в самом начале
Стыка сердечного с гранью ума:
В горизонтальное по вертикали
Вылезла в сборку не та бахрома.

Что-то не так в этих (после прочтенья)
Мет среди гор пожелтевших бумаг.
Может, источник иссяк вдохновенья?
Или в цепи заменил кто-то звенья:
Сделал как надо, но только  не так.