Водка пояснил мне товарищ, указывая глазами под стойку.
Рука автоматом нащупала под стойкой холодненькую бутылку. Она, почему-то, оказалась с пластмассовой пробкой. Разлив по 150 граммов, я пододвинул граненые стаканы поближе к первым клиентам. Один из них, дрожащей правой обхватил крепко стакан. В левой руке он изящно держал наготове лимонную карамельку.
Ну, с Богом! произнес он, когда его товарищ тоже дотянулся до своей стопки и, аккуратно поднеся спасительную влагу ко рту, стал не спеша вливать её в себя.
Поставив пустой стакан на прилавок, он как-то странно и с недоумением посмотрел на товарища. Тот, в свою очередь, выкатив глаза, уставился на друга. Секунды две-три они молчали, после чего, оба перевели взгляд на меня.
Что такое? не понял я.
Братка, ты нас извини что-то, водка это как его
Я схватил початую бутылку и поднёс её к носу.
Бля-я Это вы меня простите, ребята: я «минералку» перепутал с водкой!
Слава Богу! вырвалось у одного из них. А я уж, грешным делом, подумал: не заболел ли
В противоположном углу, схватившись за живот, беззвучно сползал на пол мой друг.
Как был развенчан миф о вожде
Фото из интернета
«Я не разделяю ваших убеждений, но готов отдать жизнь за ваше право их свободно высказывать!» это изречение, приписываемое знаменитому французскому просветителю Франсуа Аруэ де Вольтеру, наиболее глубоко запало мне в душу с тех самых пор, когда я впервые серьезно задумался «Что же из себя представляет настоящая демократия и с чем её едят?».
Например, в советскую эпоху, в которой я вырос, тоже была своя «демократия». Называлась она социалистической. И, как это ни странно, у этой «демократии» были свои вожди, которых народ обязан был боготворить. А над всеми этими вождями стоял самый главный вождь Ленин имя, которое произносилось с трепетом и благоговением.
Тех, что правили страной после него, народ мог даже критиковать (естественно, после смерти вождя) и даже смещать с поста (понятное дело, когда тот находился в отъезде), но «Главного» трогать не смели. Его даже мумифицировали, дабы продемонстрировать бессмертность гения перед вечностью. Это была «священная корова», «святыня», «икона», «непогрешимая истина в последней инстанции». Никому и в голову не приходило усомниться в гениальности и величайшей прозорливости этого «гения всех времен и народов». Одним словом, советская система сумела создать и внедрить в сознание масс такой величайший миф о вожде, что все остальные известные нам мифы просто меркнут.
Без Ленина невозможно было представить жизнь простого советского человека, который начиная со школьной скамьи, проходил несколько стадий «посвящения». В первом классе мы с нетерпением ждали когда нам нацепят на грудь пятиконечную звездочку октябренка. В четвертом плакали, если наши фамилии не значились в списках тех, кто имеет право носить треугольный красный галстук и гордое звание «пионер». Наконец, в восьмом тихо ненавидели всех «комсомольских активистов» и гордились, что не стали ими.
Являясь продуктом своего времени, я также очень долгое время находился в состоянии гипноза, из которого как это ни странным может показаться вывел меня обыкновенный советский унитаз.
Излишне, наверное, говорить о том, насколько серьезное значение придавалось идеологии в советский период. Ленинскими лозунгами не были обвешаны разве что только детские учреждения. «Марксизм-ленинизм» преследовал тебя на каждом шагу. То, что «наше дело правое мы победим», ни у кого не вызывало сомнения. И то, что «Ленин и теперь живее всех живых», не позволяло расслабиться, а заставляло быть всегда и везде начеку. Усомниться в его величии было верхом не то, что несознательности, но даже преступности.
Где-то, краем уха доходило, что во времена И. Сталина были репрессии и процветал культ личности; что Н. Хрущев слишком поторопился с прогнозами в отношении конкретных сроков прихода коммунизма; что «нынешние» руководители намного уступают «первым пророкам революции» и так далее. Но усомниться в самом вожде было величайшей глупостью. Сейчас, наверное, выглядит смешно, но вынужден сознаться: я даже временами искренне сожалел о том, что Ленин не дожил до наших дней.
«Эх, надо же, какая досада не дожил Ильич каких-то ещё двадцать тридцать лет. А ежели б, до сегодняшнего дня? Вот бы он сейчас дал разгон существующему руководству, думалось мне. Вот бы сейчас мы зажили! И главное народ его, конечно же, поддержал бы. Ещё бы такой умище!»
«Эх, надо же, какая досада не дожил Ильич каких-то ещё двадцать тридцать лет. А ежели б, до сегодняшнего дня? Вот бы он сейчас дал разгон существующему руководству, думалось мне. Вот бы сейчас мы зажили! И главное народ его, конечно же, поддержал бы. Ещё бы такой умище!»
Примерно с подобными мыслями, не дававшими мне покоя, я однажды зашел в туалет. И, усевшись поудобнее на «горшок», стал далее развивать тему и предаваться тому как было бы здорово, если б Ленин вдруг воскрес.
Внезапно, я почувствовал острую боль в желудке. Да простят меня дамы (не за столом будет сказано), но я весь напрягся, прилагая все усилия к тому, чтобы освободиться от этой боли. И вдруг
Ты мне не поверишь, дорогой читатель, но я вдруг отчетливо представил на своем месте Ленина. Да, да нашего любимого и всеми обожаемого вождя. И тут же устыдился такого кощунственного сравнения.
«Боже мой, что я говорю! подумалось мне. Какой вздор: Ленин и обыкновенный унитаз. Какая чушь! Да за такие мысли меня давно поставили бы в 17-ом к стенке!»
Однако, раз посетив, эта мысль уже крепко засела во мне, настойчиво сверля мой бедный мозг. И я уже ничего не мог с этим поделать. Эта мысль настолько захватила и увлекла, что последующие картины, что выдало мое воображение, последовали как-то легко, естественно и, можно сказать, непринужденно.
«Постой-постой, говорил я сам себе, он ведь, был такой же человек, как и я. Конечно же, я вполне допускаю, что у него, несомненно, был более внушительный мозг, но все остальное руки, ноги, уши, глаза, живот и (О, Господи! Неужели?!) даже жопа, почти нисколько не отличались от моих. Ну, может быть чуток по-нежнее и по-белее, но все же! Более того, он наверняка также как и я ходил в туалет (ведь должен же он был, хоть как-то, избавляться от пищи!). И наверняка, он также сидел и тужился, когда у него случались запоры, или наоборот скрючивался от колик и диареи.»
На мгновение я застыл от ужаса представленного. Но то было всего лишь мгновение, которое как вспышка света озарила меня, осветив заодно и то место, где за минуту до этого стоял вечно живой и непоколебимый вождь мирового пролетариата. И в это самое мгновенье, «пьедестал» в моем сознании рухнул, и я увидел, что на этом месте ничего нет оно было пустым.
В ту же секунду я почувствовал, как боль отпустила меня. Я улыбнулся: мне стало одновременно смешно и немного грустно.
«Так, наверное, бывает всегда, когда кончается сказка» подумалось мне.
Совет от мудрого Каа
Гостиница «Бухоро» от ВАО «Интурист. Советская открытка
«Не будь сладок иначе тебя съедят.
Не будь горек иначе тебя выплюнут.»
(Еврейская пословица)
Работал у нас в ресторане гостиницы «Бухоро», от ВАО «Интурист», дядя-Гриша бухарский еврей. Замечательной души человек. Отменный повар, специалист экстра-класса.
Я же, хотя и находился в филиале, почти ежедневно приходил в главный корпус, чтобы сдать выручку в кассу. Касса находилась рядом между кухней и залом и потому, довольно часто мне доводилось сталкиваться с этим умудренным жизненным опытом человеком.
Всякий раз, проходя мимо, я вскидывал вверх руку и приветствуя, вопрошал:
Как дела, дядь-Гриш?
На что неизменно получал один и тот же ответ:
Средненько
Однажды, я не вытерпел:
Дядя-Гриша, почему Вы всегда отвечаете «средненько»?
И он мне пояснил:
Понимаешь, дорогой, ты еще молод и не достаточно опытен. Тебя окружают самые разные люди. Если на вопрос: «Как дела?», ты ответишь: «отлично», то рискуешь навлечь на себя всякого рода завистников и нехороших людей. Если же скажешь: «плохо» по тебе «протопчутся», вытирая ноги, словно о половую тряпку: в конечном итоге тебя запинают и заклюют. А потому, всегда выбирай «золотую середину» и отвечай: «средненько», не дразня и не давая повода, как тем, так и другим.
«Интурист Аврора»
«Если жизнь не меняется к лучшему,
подожди она изменится к худшему.»
(Еврейская пословица)
Небезызвестный по предыдущим рассказам дядя-Гриша, отличавшийся сдержанным характером и своеобразным юмором, продиктованным, по всей вероятности, исходя из нелегкого жизненного опыта, подкупал слушателя своими оригинальными высказываниями. Он был склонен к философским размышлениям, а потому немногословные реплики, временами вылетавшие из его уст, были полны жизненной правды и могли вполне успешно соперничать с афоризмами великих мыслителей и классиков прошлого и настоящего.